Через два часа Тедди позволила себе передышку. С нее градом лил пот, мышцы приятно ныли. Мануэль работал как заведенный.
Выходя с площадки, Тедди захватила пакет.
По дороге к раздевалкам им на глаза попалась тележка торговца прохладительными напитками.
— Постой минутку, я куплю нам с тобой по «дайет-пепси», — сказала Тедди. — Да и пачка печенья не помешает.
Они направились к столикам под яркими тентами, как раз напротив того корта, где тренировалась Габриэла Сабатини. Сегодня вечером Тедди предстояло встретиться с ней в финале; она хотела еще раз понаблюдать за соперницей.
Устроившись под ярко-красным тентом, Мануэль взял из рук Тедди посылку и потряс, приложив к уху.
— Кроссовками тут и не пахнет, — объявил он. — Наверно, подарок от неизвестного поклонника.
— Ха-ха! Раз ты такой специалист — открывай! — сказала Тедди, снимая целлофановую обертку с пачки печенья.
Мануэль поставил коробку к себе на колени, чтобы размотать пластиковую ленту.
— Странно, — сказал он. — По-моему…
Из коробки вырвался ослепительный огненный столб. Взрыв швырнул Тедди на землю.
— Мануэль! Мануэль!
Тедди захлебывалась слезами. Она порывалась подбежать к окровавленным останкам, которые кто-то уже успел накрыть одеялом, но ее удержали.
У нее застучали зубы. Колени подогнулись.
Пакет был адресован ей.
— У нее нервный шок, — сказал кто-то из толпы. — Принесите одеяло.
Тедди осторожно усадили на траву. Она знала Мануэля восемь лет. Он ездил с ней на все соревнования. В прошлом году он женился. Тедди тупо качала головой, не в силах осознать всего, что произошло. К ней бежали репортеры, на ходу щелкая затворами фотокамер.
— Тедди! Тедди! — кричали со всех сторон. — Ты не пострадала? Как ты думаешь, кому понадобилось…
Она молча смотрела перед собой.
Пакет был адресован ей. Мануэль погиб вместо нее.
— Назад, все назад, кому сказано! Ну, пеняйте на себя, шакалы чертовы! — раздался грубый, властный голос.
Репортеры бросились врассыпную. Тедди с трудом подняла голову и увидела рядом с собой мужчину в дешевых синих брюках и бесформенном клетчатом пиджаке, с кобурой и парой наручников у пояса. На кармане выцветшей рубашки поблескивал золотой жетон.
— Лейтенант Пирсэнт, полицейское управление Нью-Йорка, — представился он. — А это мой напарник, лейтенант Марчетто. Пройдемте в здание клуба, нам необходимо побеседовать.
Тедди провели в тесный кабинет, увешанный графиками предстоящих соревнований.
— Расскажите нам, что здесь произошло, мисс Уорнер, — сказал Пирсэнт. — Все по порядку, пожалуйста.
Озноб бил ее еще сильнее. Наверняка это случилось из-за того, что она обманным путем проникла на «Олимпию». Тедди не могла взять себя в руки.
— Мануэль принес на тренировку пакет. Он сказал, что получил его у портье. Пакет был оставлен на мое имя… Зачем я позволила ему вскрыть?.. Я разворачивала печенье… — сбивчиво говорила Тедди, смахивая слезы.
— Мисс Уорнер, подумайте, прежде чем ответить: кто мог желать вашей смерти?
Тедди застыла. Яхта. Пассажирский помощник, который не спускал с нее глаз и в открытую угрожал ей. Вряд ли он знал о ее находках. До поры до времени Тедди не собиралась рассказывать об этом никому, даже полицейским детективам.
— Не знаю… я не уверена, — жалобно простонала она; от ужаса ее затошнило. — Я не первая. Омар Фаид точно так же…
— Фаид? — быстро переспросил Пирсэнт.
— Мы вместе гостили на яхте у Никоса Скуроса. Но это еще ничего не значит. Не знаю, кому понадобилось меня убивать, я всего лишь спортсменка.
Допрос длился два часа. Детективы задавали одни и те же вопросы, каждый раз формулируя их по-другому. За окнами слышался ропот толпы: журналисты не расходились.
— Что мне им сказать? — спросила Тедди.
Пирсэнт был мрачнее тучи.
— Полагаю, вам сейчас придется дать пресс-конференцию. Отвечайте на вопросы коротко и уклончиво, мисс Уорнер. Никаких имен, никаких гипотез — говорите, как вам жалко Мануэля, вот и все.
Тедди последовала его указаниям. Через десять минут Пирсэнт выступил вперед:
— Все, пресс-конференция окончена. Не видите, девушка устала! Да и вам пора строчить свои бредни, идите, оболванивайте публику.
— Тедди, вам не страшно? — уходя, спросила какая-то женщина.
Тедди уничтожила ее взглядом:
— Вы так ничего и не поняли?
Взяв Тедди за локоть, Пирсэнт повел ее обратно в кабинет.
— Итак, мисс Уорнер, — сказал он, — не притрагивайтесь ни к каким пакетам или конвертам. Сейчас же смените отель. Сообщите мне, где вы остановитесь, и я пришлю саперов, чтобы они обыскали ваш номер. До окончания турнира мы приставим к вам круглосуточную охрану, а потом советую нанять телохранителей.
Тедди покорно позволила полицейским сопровождать ее в отель, выписала чек за проживание и перебралась в другую гостиницу. Организаторы турнира не сочли нужным перенести финальный матч. Вечером Тедди должна была играть с Сабатини или отказаться от борьбы.
Когда ее номер был тщательно проверен саперами, Тедди осталась одна. Она разделась и только теперь с ужасом заметила, что ее блузка и шорты забрызганы кровью Мануэля. К горлу подступил спазм. Она еле успела добежать до ванной.
В конце концов она заставила себя подойти к телефону и позвонить жене Мануэля, Кэти Муньос. Полиция уже известила ее о гибели мужа. Кэти не могла говорить, ее душили рыдания.
— Я сделаю для тебя, что смогу, — пообещала Тедди, с трудом произнося слова. — Сегодня же позвоню своему агенту, Рассу Остранду, и мы учредим фонд памяти Мануэля. Он это заслужил.
Она повесила трубку, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться, и позвонила Жаку в Бразилию. Но когда на другом конце провода раздался его голос, выдержка снова ей изменила:
— Жак, произошла ужасная трагедия! Убит Мануэль, мой спарринг-партнер, но бомба предназначалась мне!
— Я знаю. По телевидению уже показали репортаж. Я сразу бросился тебе звонить, но в отеле ответили, что ты выехала.
Тедди рассказала Жаку обо всем, что случилось в этот день. Он не скрывал своего ужаса.
— Mon Dieu[12], Тедди, — повторял Жак, — дело зашло слишком далеко. Кому это понадобилось, как ты думаешь?
Тедди умолкла в нерешительности.
— Я немедленно вылетаю, чтобы быть с тобой, — воскликнул Жак.
— Ни в коем случае, — слабо возразила Тедди. — А как же гонки?
— К началу заездов успею вернуться. Тедди, — у Жака дрогнул голос, — я боюсь за тебя.
