Самойлов склонил голову и ударил кулаком по столу.
– Чёрт бы подрал этого Куликова с его жадностью!
– Виктор Петрович, нужно распустить людей на стройках. Я не знаю, пока, наверное, всех, отправим в отпуска без содержания. Если кто-то захочет, пусть увольняется. Мне нечего им пока предложить. Так что я пойму каждого, кто примет подобное решение. Вы кстати, тоже. Спасибо вам за вашу работу и помощь, но теперь сами понимаете, я больше не ваш руководитель.
– Я не крыса, чтобы бежать с тонущего корабля. Я работаю, уж прости, буду сегодня с тобой говорить неофициально, вместе все десять лет, как существует «Ризалит» и знаю тебя, как добросовестного человека и отличного руководителя. И я никуда не уйду. Сколько бы ни длилось следствие, я буду рядом и во всём тебе помогу. Если ты не забыл, то за работу на строительных площадках несу ответственность я и, следовательно, отвечать будем вместе перед комиссией и следствием. Ты давай, поезжай домой. Тебе в себя прийти нужно после всего этого, а я на площадки поеду, поговорю с людьми. Захотят пусть, остаются. Нет, насильно держать не станем. У каждого свой выбор в жизни. В любом случае раскисать нельзя и руки опускать тоже. У нас отличная репутация и наша задача сейчас доказать, что только по вине одной паршивой овцы мы потеряли своё честное и заслуженное годами имя.
Ростислав горько улыбнулся.
– Спасибо вам, Виктор Петрович. Вы правы, есть факт свершившегося и нам остаётся его принять и думать, как найти разумный выход из всего этого в ближайшее время.
– Я поеду, держись. Вечером позвоню и отрапортую обо всём, – Самойлов поднялся на ноги и протянул Полонскому свою руку.
– До вечера, – Ростислав пожал его ладонь и когда мужчина вышел из кабинета, включил компьютер и перевёл взгляд на экран.
Телефон настойчиво звонил в кармане его пиджака. Он извлёк аппарат и внимательно посмотрел на экран. Номер был не определён.
– Да.
– Добрый день, Ростислав! Это Старовойтов.
Полонский поднялся на ноги и подошёл к окну.
– Добрый день, Альберт Константинович!
– Хотя добрым его назвать трудно, не правда ли?
– Вы правы.
– Ну что, друг мой, сам понимаешь, что наш серьёзный разговор неизбежен.
– Я готов говорить с вами в любой момент. Где и когда?
– У тебя дома. Сегодня в восемь вечера.
– Хорошо.
– Надеюсь, в бега не подашься?
– Не вижу смысла.
– Это правильно. Всё равно ведь из-под земли достану, и тогда наказание будет хуже в разы.
– Я буду ждать вас ровно в восемь у себя дома.
– Вот и молодец, – Старовойтов повесил трубку.
Ростислав отложил смартфон в сторону и распахнул окно. Распустив пальцами, узел галстука, расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и склонил голову, пытаясь глотнуть хоть немного свежего воздуха.
– Не поможет… Там духота стоит несусветная, – раздавшийся за его спиной голос Воропаева, заставил Полонского резко обернуться.
– Ты прав. Мне сейчас уже ничего не поможет.
– Непривычная тишина царит у тебя в офисе.
– У меня больше нет офиса. Всё это скоро пойдёт с молотка, если я не докажу свою непричастность к этому делу.
– Да, брось ты Славка. Твоя вина только в том, что ты хозяин всего этого конгломерата. Найду я этого Куликова, обещаю тебе. Душу вытрясу из него, но он во всём сознается, вот увидишь…
Ростислав грустно улыбнулся.
– Если только доживу до этого знаменательного дня.
– Что за бред ты несёшь?
– Это не бред. Старовойтов мне только что позвонил и назначил время официальной встречи.
– Понятно. Приползла старая жадная жаба над чужим горем поглумиться, – Воропаев сел в кресло, забросив нога на ногу.
– Это его право. Он хозяин этого комплекса и понёс колоссальные убытки.
– Да брось ты, убытки. У него денег, как звёзд на небе, и потеря какого-то жилого комплекса не станет для него краем света, уж поверь мне. Вопрос в том, если он из принципа захочет утопить тебя.
– Боюсь, что будет именно так. Он меня уже предупредил, чтобы я не пустился в бега, – Полонский опустился в кресло у своего стола.
– Когда вы встречаетесь?
– Вечером у меня дома. Кстати о доме, я уже завтра утром должен буду покинуть его пределы. На особняк, как и на всю недвижимость, будет наложен арест. Я не знаю, как скажу об этом Маше.
– Я знал, что вам придётся съехать оттуда в ближайшее время. Ты же знаешь, я юрист по образованию, к тому же бывший мент и законный порядок знаю в делах, подобных твоему. Вот держи… – Воропаев достал связку ключей и положил перед Ростиславом.
– Что это?
– Маргошка дала ключи от своей квартиры и просила передать вам. Ты же знаешь, она у неё всё равно пустует. Собиралась сдавать, да жильцов пока не нашли.
– Но мы не сможем ей заплатить за проживание в квартире. Во всяком случае, пока я не найду другую работу.
– Дать бы тебе сейчас по морде, как следует. Да жаль портить твою холёную физиономию перед встречей со Старовойтовым. Ритка скорее меня убьёт, чем возьмёт с вас хоть одну копейку. Живите сколько нужно. Более того, завтра утром её матушка пришлёт своих работников с фабрики с машинами, и вы сможете перевести все свои вещи. У Марго квартира хорошая, меблированная, так что больше вам ничего не понадобится. Только личные вещи и постельное бельё. Так что бери ключи и дуй к Машке. Расскажи ей всё, и перебирайтесь завтра на квартиру Марго. Мы приедем вечером, как обустроитесь, и отметим новоселье вчетвером.
Ростислав взял ключи в руку и улыбнулся.
– За что ценю тебя Воропаев за то, что ты в любой ситуации продолжаешь шутить. Новоселье… Какое тут новоселье?
– А чего киснуть? Живы, здоровы, а остальное уладим. Так, когда приезжает Старовойтов к тебе вечером?
– В восемь.
– Я тоже приеду.
– Зачем?
– Для надёжности. Да, и пообщаться не терпится с высшими господами мира сего.
Ростислав улыбнулся.
– Ну, приезжай. Буду только рад иметь тебя в качестве группы поддержки. А сейчас куда? – спросил он, заметив, как Воропаев резко поднялся на ноги.
– Тороплюсь на свидание с господином Иверским. Насилу выпросил у следователя полчаса для разговора по душам.
– Думаешь, он знает, где скрывается Куликов?
– Очень на это, надеюсь. Ладно, Славик, я побежал. Увидимся вечером.
– Давай. До вечера. И спасибо тебе за всё…
– Не за что, – Воропаев вышел в двери, а Ростислав набрал номер телефона Маши и сообщил ей, что скоро приедет домой.
Она как раз проводила родителей, и осталась стоять у ворот особняка, ожидая его приезда. Ростислав не звонил ей целый день и на обед домой так и не приехал. Она чувствовала, что что-то случилось. Но старалась гнать от себя дурные мысли прочь и думать только о хорошем.
Маша вернулась во двор, присела на скамеечке в саду и принялась терпеливо ждать. И как только его машина показалась в воротах, она поднялась на ноги и стремительно направилась к нему навстречу.
Ростислав покинул автомобиль и молча смотрел, как она медленно идёт к нему. Думал в этот момент с чего начать своё повествование и боялся, как она воспримет его сообщение о спонтанном переезде, и об их дальнейшем призрачном существовании. Не имея никакой надежды, перспективы и уверенности в завтрашнем дне.
Он в течение часа рассказывал ей всё, что случилось и что теперь им предстоит пройти. К его удивлению, она не плакала, как прежде и не задавала никаких вопросов. А лишь крепче и крепче сжимала руками его пальцы, и периодически подносила их к губам. Целовала, словно пыталась его утешить, и при этом не произносила ни звука.
Когда он окончил своё повествование, она просто встала с дивана и молча направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
Страх неизбежной потери, пронзил все внутренности Ростислава.
– Маша, куда ты? – он с волнением во взгляде смотрел ей вслед.
Она медленно обернулась.
– Собирать все вещи. Мы ведь с тобой завтра переезжаем.
Ростислав откинулся на спинку дивана и, прикрыв глаза, улыбнулся. Ему захотелось закричать в голос, ликовать, хотя видимой причины для этого не было. Да, он потерял сегодня всё. Всё, что у него было. Но рядом оставалась она. Человечек, в котором он не ошибся. Женщина, которая готова разделить с ним пополам его безрадостную долю и его дальнейшее непонятное существование.
