с фантазией. Невыносимо прекрасный бог под водопадом. Перья, прорастающие из моих конечностей. Откуда-то издалека я слышу грохочущий голос, который, превращает сон в кошмар, раздаваясь эхом отдается в моей голове.
Вон, ― говорит голос. ― Вон. Сейчас же.
* * *
Я просыпаюсь под звуки хихиканья.
Это настолько неправдоподобный звук для моей новой тюрьмы, что я решаю, что все еще сплю. Я моргаю, открывая глаза, и тут же убеждаюсь, что сплю, потому что передо мной бессмертная Фрасия с ее бронзовой рукой, лежащей на лохматой спине медведя-золотого когтя.
Картина на потолке спальни.
Воспоминания обрушиваются на меня, словно открытая плотина. Морщась, я заставляю себя сесть. Каждый мускул моего тела болит и протестует. Мой пустой желудок урчит.
― О! Вы проснулись! ― Бриджит, сидящая на стуле у моей кровати, удивленно смотрит на меня. В ее руках маленькая мышка. Она быстро перекладывает ее в плетеную корзинку на полу, затем вскакивает на ноги и помогает мне сесть.
― Вот, миледи. Откиньтесь назад. Она взбивает подушки и укладывает меня на них. Подушки мягкие, как масло, и поддерживают меня, словно облака.
Хриплым голосом я спрашиваю:
― Сколько я проспала?
Она бросает взгляд на фарфоровые часы на столе.
― Почти три дня, миледи.
Три дня? Я не удивлена. Мне кажется, что я могла бы проспать еще дюжину.
― Почему… почему у тебя мышонок? ― спрашиваю я.
― О, это для вас, вообще-то. Охотник принес его, пока вы спали. У него были непередаваемые впечатления от того, как он повредил его мешок.
Я смотрю на мышь в корзинке на полу, и с восторгом обнаруживаю, что это тот самый мышонок из леса, который прятался в сумке Бастена. Это был его странный голос в моей голове прошлой ночью? Или это был сон?
Привет, малыш! ― Говорю я. ― Как я рада тебя видеть!
Привет! ― Радостно отвечает он.
Мне становится тесно в груди от мысли, что Бастен принес мне мышонка, хотя он доставил ему столько хлопот во время нашего путешествия. Я почти жалею, что не проснулась, когда он приходил, чтобы увидеть его…
Прекрати.
Бриджит наклоняется вперед, в ее глазах вспыхивают огоньки.
― Я думаю, что ваш дар богов просто невероятен, миледи. Вы бы слышали, что говорят люди о том, как вы бросили вызов приказу лорда Райана, прибыв в окружении всех этих птиц. Это было потрясающее зрелище!
Жители Дюрена не любят своего Верховного лорда? Или они просто рады любым сплетням?
― Надеюсь, вы не возражаете, что я вымыла и одела вас, ― продолжает она, и я впервые осознаю, что на мне мягкая хлопковая сорочка с атласными лентами у воротника. ― А целительница обработала рану на вашей ноге и царапины на руках. Она поцелована богом.
Я освобождаю ногу от шелковистых простыней, чтобы осмотреть рану. Она полностью зажила, даже шрама не осталось.
― Она ничего не могла сделать с моими больными мышцами?
Лицо Бриджит выглядит расстроенным.
― Сейчас она в армейских казармах, но раз уж вы проснулись, я сделаю свежую ванну с травами для вас.
Она дергает за толстый шнур возле двери, подавая сигнал слугам внизу. Затем она бегом направляется к гардеробу, с гордостью распахивая его дверцы.
― После ванны вы можете выбрать любое платье. Они были сшиты специально для вас.
Один взгляд на одежду говорит о том, что она такая же роскошная и дорогая, как и все остальное в Сорша-Холле. Шелк Кларана, нежное узорчатое кружево, дамаск с металлическими нитями, атлас с парчой. Цвета варьируются от небесно-голубого до полуночно-черного и всего, что между ними. Бриджит открывает маленькие ящички, наклоняет их, чтобы показать мне сверкающие украшения.
Она с такой гордостью демонстрирует эти богатства, что я была бы просто чудовищем, если бы не улыбнулась.
― Прекрасно… все очень красиво. Но я бы хотела поесть.
― О! Конечно. Что бы вы хотели?
Мои губы неуверенно шевелятся. Чего бы я хотела? Даже в поместье моего отца мне никогда не задавали такого вопроса. Мои мысли разбегаются; после моего недавнего пробуждения я могу думать только о каше, которую ела двенадцать лет.
В ответ на мое странное молчание Бриджит говорит:
― Я просто попрошу принести всего понемногу. — Она возвращается к шнуру и дергает его, на этот раз дважды, затем подходит к двери, распахивает ее и что-то шепчет стражникам.
Вскоре слуги приносят кипяток, наполняют мраморную ванну, и Бриджит помогает мне опуститься в нее. Воздух наполняется запахом эвкалипта и лаванды, Бриджит натирает мою кожу крупной солью, которая причиняет восхитительную боль. Она втирает в мои волосы масло розмарина, пока кожу головы не начинает покалывать. Я безучастно смотрю на платья, и Бриджит выбирает для меня шелковое платье цвета шалфея, расшитое узором из листьев. Подол высоко распахивается с одной стороны, открывая значительную часть моей ноги, но это не так откровенно, как многое из того, что я видела на улицах Дюрена.
Пока она расчесывает мои влажные волосы, кто-то стучит в дверь, и Бриджит спешит открыть. Я слышу короткий разговор, а затем чувствую восхитительные запахи жареного мяса и свежего хлеба.
― О, слава богам. Я умираю с голоду. ― Я отталкиваюсь от туалетного столика, поворачиваюсь, готовая проглотить все, что попадет мне в рот…
И замираю.
В дверях стоит лорд Райан с подносом в руках. Я мельком вижу, как Бриджит скрывается в коридоре.
Сглотнув комок в горле, я опускаюсь на табурет. Как бы меня ни пугало его присутствие, у меня все равно текут слюнки от запахов, исходящих от этого подноса. Я вижу свежие ягоды, окорочка жареной дичи, куски сыра, которые заставляют меня облизываться.
― Лорд Райан. Ты сам принес мне еду?
― Ты бы предпочла слугу?
― Ну, да. ― Я чертовски голодна, чтобы придумать достойный ответ.
Из его груди вырывается искренний смех. Он ставит поднос и
