и безжалостные, как мы оба любим.
После нескольких минут жестокого траха, когда ее тело принимает меня, я замедляюсь.
— Пожалуйста… — плачет она, и слезы наворачиваются на ее глаза. — Пожалуйста…
— Пожалуйста что, детка?
— Еще, Себастьян. Пожалуйста, еще!
Я даю ей именно это, трахая ее жестко, затем медленно, затем снова жестко, пока она не становится ошеломленной, пропитывая мой член своими соками.
Мы кончаем вместе, оба стонем и зовем друг друга по именам.
Мы можем быть зверем и добычей, но мы всегда будем самими собой. Неважно, сколько времени прошло.
Я ложусь на землю и тяну ее на себя, чтобы не раздавить. Ее прерывистое дыхание совпадает с ритмом подъема и опускания моей груди.
Мы остаемся так некоторое время, позволяя свежему воздуху окутать нас, когда каждый из нас переводит дыхание.
Мы женаты уже три года, и не было дня, чтобы я не поклонялся у гребаного алтаря этой женщины.
Не было дня, чтобы я не показал ей, как я чертовски благодарен за то, что она снова появилась в моей жизни.
Вернуться в жизнь друг друга оказалось легче, чем кто-либо из нас мог подумать. Это было похоже на продолжение того, на чем мы остановились.
Только я больше не звездный квотербек, а она больше не отверженная болельщица.
Я юрист, а она успешная деловая женщина, которая перфекционистка, когда дело касается ее работы, но превращается в глупейшего человека, когда нас только двое.
Мы все еще вместе смотрим настоящие криминальные сериалы, и она все еще боится фильмов ужасов.
Акира, мудак, по большей части исчез из нашей жизни, но всякий раз, когда мы сталкиваемся с ним, он все еще напоминает мне, что сначала она была его женой.
В последний раз мы видели его, когда ездили в Японию, чтобы я мог впервые посетить могилы своих родителей.
Наоми стало так плохо, когда она узнала, что ее отец убил моих родителей и чуть не убил меня в процессе, но я никогда не винил ее за это.
Это не ее вина, что ее отец — гребаный убийца. Я отказываюсь увязнуть в прошлом после всего, что произошло.
Затем Акира напомнил мне о гребаных письмах. Те, которые он читал в качестве хобби каждую неделю, извращенец.
Когда Наоми узнала, что я Акира — настоящий, а не чертов самозванец — ей было что сказать по этому поводу.
Сначала она проклинала меня за то, что я был субъективным мудаком.
Затем она обняла меня, потому что у нее всегда была общая связь с Акирой — со мной.
А потом она поцеловала меня, потому что я нашел ее первым. Сначала я написал ей.
Акира был своего рода моим альтер-эго, которое я изобрел сразу после того, как увидел, как она улыбается и плачет. Мне нужно было как-то сблизиться с ней, и я слышал, как однажды она упомянула в разговоре с Люси, что предпочитает азиатских мужчин.
Тогда я пожалел, что не азиат, и именно так мне пришла в голову идея Акиры. Вполне уместно, что я родился в Японии и мои родители дали мне это второе имя. Имя, которое олицетворяет одновременно солнце и луну.
Вот так я втерся в ее жизнь еще до того, как мы стали вместе.
— Эй, Себастьян?
— Да, детка?
— Спасибо, что нашел меня. Я не хочу представлять, какой была бы моя жизнь, если бы ты этого не сделал.
— Спасибо, что вернулась ко мне, — я целую ее в лоб.
Она смотрит на меня и улыбается. Все ее лицо светится, когда она это делает. — Ты счастлив?
— Что это за гребаный вопрос такой? Конечно, я счастлив.
— Но наша семья такая маленькая.
— Мне тебя достаточно.
— Что, если я скажу тебе, что есть еще один участник, который хочет присоединиться?
— Что?
Она берет мою руку и кладет ее себе на живот. — Я беременна
— Ты…?
— Да. Шесть недель.
Я сажусь, увлекая ее за собой, и она обнимает меня за шею. Мы договорились, что у нас не будет детей, как только мы поженимся, чтобы наверстать упущенное время.
Но несколько месяцев назад Наоми перестала принимать противозачаточные и расстраивалась всякий раз, когда у нее начинались месячные.
И на этот раз она этого не сделала.
Я знал это, но не хотел портить ей удовольствие.
— Мы собираемся стать родителями, Себастьян. Разве это не страшно и захватывающе, но все равно страшно?
— Как мы, ты имеешь в виду.
— Совсем как мы, — она целует меня в щеку. — Спасибо тебе за то, что ты со мной. Никогда не покидай меня, хорошо?
— Ты никогда не избавишься от меня, детка.
Мы в вместе и всегда будем вместе.
Я ее монстр, а она моя добровольная добыча.
Конец
