— не то, что ты думаешь. Я не грущу, что мама умерла. Я просто переживаю, убил её кто-то или нет. Если да, если это действительно был Джарод Кросс, как они все думают, что это значит для безопасности Вай? Если с моей сестрой что-то случится…
— Не случится. — Твёрдо говорю я.
Она смотрит на меня с надеждой.
— Может, я не так хорошо знаю Датча, но я знаю одно. Он любит тебя и будет защищать тебя и твою сестру всем, что у него есть.
— Я верю в это. — На её розовых губах заиграла улыбка. — Честно говоря, я не знаю, как бы я справилась без Датча. Он так удивителен для меня. Иногда я удивляюсь, как кто-то может быть настолько сосредоточен на одном человеке.
— У Датча туннельное зрение. — Соглашаюсь я, вспоминая все, что я за ним наблюдала.
С самого первого дня своего возвращения в Redwood Prep гитарист повсюду следовал за Каденс.
— Думаю, у Зейна тоже туннельное зрение. — Говорит Каденс, вытирая глаза и ухмыляясь. — Просто у него это получается по-другому.
И это мой сигнал, чтобы сменить тему.
— Как ты думаешь, почему мы не нашли больше улик по «Благодарном проекте»?
Каденс вскидывает бровь, как будто точно знает, что я делаю.
Опускаюсь и поднимаю несколько документов, меняя тон голоса.
— Что-то не так.
— Может, цифры, которые ты нашла на старом счёте, — это совпадение?
Каденс опускается рядом со мной и расчесывает свои длинные каштановые волосы по плечам.
Я засовываю язык за щёку.
— Может быть.
Звонит мой телефон.
Это мама.
— Как прошло свидание? Ты все ещё с ним?
В её голосе звучит волнение, и я ненавижу, что мне придётся разрушить так много мечтаний.
— Нет, мам.
— Почему ты не позвонила мне, как только закончила?
Зейн и его братья входят в гостиную. Я чувствую его взгляд, эту тяжелую, тёмную ласку, которая скользит по моему телу и заставляет меня хотеть делать все то, что я не должна.
Ужасно, что он может вызвать у меня такие чувства, когда я разговариваю по телефону с мамой.
— Я была немного занята. Я не планировала назначать сегодня свидание, знаешь ли. Нужно было многое успеть.
Зейн явно изучает меня и слушает мой разговор с мамой, словно ждёт, что я скажу что-то, что выдаст мои истинные мысли.
Я сохраняю ровный голос и ничего ему не говорю.
— Я сейчас занята. Мы можем сделать это позже?
— Нет.
— Мама.
— Сейчас, Грейси.
— Хорошо. Я поговорю с тобой дома. — Я вешаю трубку и поднимаюсь на ноги. — Я должна идти.
Зейн поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, и мне приходится работать, чтобы контролировать дыхание.
— Спасибо, ребята. — Я жестом показываю на коробки. — Мне придётся попросить вас оставить это здесь. Не думаю, что они будут в безопасности в другом месте.
— Конечно. — Говорит Датч.
— Я знаю, что на этом ваше соглашение заканчивается, а моё начинается. — Я замечаю, как Зейн хмурится, когда я это говорю, но чего он ожидает? Что «The Kings» будут по моему зову только потому что он хочет трахнуть меня ещё раз, чтобы выкинуть это из своей системы? Я не школьница. Я взрослый человек. Я не настолько наивна. — Есть ли что-нибудь, что вы можете дать мне на Джарода Кросса? Какие-нибудь конкретные улики? — Я вздергиваю бровь. — Убийство, кража, наркотики…
Датч вздрагивает.
— Если ты говоришь о подозрениях, то «да» на все вышеперечисленное. Нет ничего, чего бы он не совершил.
— Я не могу убедить маму в теории.
— Тебе придётся постараться. — Ворчит Датч.
Я тяжело вздыхаю. Они не облегчают мне работу, но я напоминаю себе, что и им было нелегко.
— Ладно. — Я поднимаю телефон. — Я сфотографировала все улики против Харриса. Вы, ребята, можете оставить себе оригиналы.
Сол прислонился к стене и смотрит на меня тёмным, извращённым взглядом.
— Что ты собираешься с этим делать?
Он улыбается, но это не очень приятная улыбка. Его карие глаза сверкают с какой-то маниакальной порочностью.
Я долго рассматриваю его.
Сол был самым настойчивым в нападении на Холла, и в ту ночь я отмахнулась от этого замечания, потому что он — технически — истекал кровью и был покрыт синяками, потому что на него напали первым.
Но по тому, как он с ликованием наблюдает за мной, ожидая, когда я разрушу чью-то жизнь, я чувствую, что его мысли о мести Холлу не были реакцией на обстоятельства. Это был выход для ярости, которая уже кипела в его жилах.
— Эти банковские выписки — не то доказательство, которое мне нужно, так что придётся поторговаться.
— Ты можешь просто отправить Харриса за шахматную доску. — Замечает Финн. — Это достаточный боеприпас.
— Харрис — пешка. Мне нужны настоящие преступники, и он знает, кто они. — Я убираю телефон в карман и киваю. — Спасибо, ребята, за помощь. Я займусь этим дальше.
Зейн идёт за мной к двери, нахмурившись. Сильно.
— Харрис пытается замести следы. Отчаявшиеся люди — самые опасные и непредсказуемые. Ты не должна ничего делать в одиночку. Расскажи мне о своих дальнейших действиях до того, как ты их сделаешь.
— Я справлюсь сама.
Я тянусь к двери.
Он плотно закрывает её.
— Можешь, но не обязана, тигрёнок.
Зейн подходит ближе, возвышаясь надо мной. Иногда я забываю, насколько он нелепо высок. Но даже так он меня не пугает.
— Это моя битва. Моя война. Я уже слишком глубоко втянула тебя и твоих братьев. Не тебе разгребать мой бардак.
— А если я захочу? — Шепчет он.
Моё горло сжимается, и я отвожу взгляд.
— А что, если я не захочу? Кто из нас победит?
Его пальцы смыкаются вокруг моего подбородка, и он поворачивает моё лицо так, чтобы я смотрела на него.
— Это просто. Я.
Я хмурюсь.
Зейн ухмыляется, самоуверенно и высокомерно.
— Я всегда получаю то, что хочу, тигрёнок. — Его пальцы обхватывают мою шею, и он притягивает меня к себе, его губы находятся на расстоянии вдоха от моего лица. — Ты не станешь исключением.
Отвратительно, как сильно сжимается моё тело, нуждаясь в его прикосновениях.
Я не хочу быть такой.
Я не хочу сгорать по нему так, как сгораю.
Какая бы тьма ни была внутри меня, она тянется к нему.
Зейн опускает руку, не поцеловав меня, и мне приходится упереться рукой в стену, чтобы не схватить его за рубашку.
Я не доверяю собственному телу, чтобы удержаться от него. Он словно завладел моими руками, ногами, сердцем.
Подняв взгляд на его тревожно-голубые глаза, такие же манящие, как чудовища, зовущие моряков на смерть, я
