Ознакомительная версия.
– Экстрим, – заключила администратор и кивнула водителю.
Кое-кто из пассажиров попытался выступить, на что администратор показала пальцем в небо и провозгласила:
– Все претензии туда.
Недовольные замолчали.
Колледж оказался недалеко. Его двухэтажные корпуса стояли на пригорке среди низких разлапистых южных сосен. К общежитию вела широкая лестница с каменными ступенями, к которой нас подвезли вплотную. Оказавшись в холле, одна стена которого была стеклянной, мы могли наблюдать, как внизу, где только что стоял наш автобус, образовалась настоящая река. Она бурлила, торопилась, унося с собой поломанные ветки, шишки и даже небольшие доски.
Горе-отдыхающих разместили на втором этаже. Нам с дочкой досталась отдельная комнатка, одна стена которой была сплошь оклеена фотографиями мальчиков из «Фабрики звезд». Иришка немедленно принялась их рассматривать. А я стала развешивать промокшую одежду. В окно яростно бился ветер, швыряя горсти воды. До меня вдруг дошло, что за окном – море. Это показалось настолько удивительным, что поначалу я даже не поверила. Море было отчетливо видно за слоем дождя – свинцовое, беспокойное и неприветливое. Оно накатывало упругие высокие волны и швыряло на песок, полностью скрывая его под своей темнотой. Не успевала отползти одна волна, а уже надвигалась новая. Казалось, море злится и ругается.
И все же я невольно позавидовала студентам, которые живут тут круглый год. Ведь они, просыпаясь, первым делом видят море – каждый день разное!
За окном стремительно темнело. Пообедав внизу, в буфете, мы вернулись к себе. Позвонила Виктория и сообщила, что прекрасно устроилась, чудесный санаторий, хорошая комната и пока к ней никого не подселили.
– А вы как? – спросила она.
И тут у меня нервы не выдержали. Я начала всхлипывать и в красках расписывать наши злоключения. Замолчала, только когда увидела – ребенок испуганно слушает меня.
– Вызывайте такси и приезжайте ко мне! – предложила Виктория. – Места всем хватит. Пока там ваши провода починят.
– Я уже никуда не хочу, – призналась я. – По крайней мере выходить под дождь – точно.
После разговора с Викторией стало совсем тоскливо. И зачем я притащилась с ребенком в эту Тмутаракань? Путевке обрадовалась! Вот еще, пожалуй, заболеем тут…
Уже совсем стемнело. За окном вдруг громыхнуло так, что стекла зазвенели. Вдалеке над морем тьму прорезала синяя молния. Погас свет. Я выглянула в коридор. Мимо промчалась наша администратор, на ходу предупреждая о том, что пользоваться сотовыми телефонами в грозу опасно для жизни. Она стучалась во все двери и повторяла одно и то же.
– Что ж, – бодро сказала я Иришке, – бабушке сегодня звонить не будем.
Мы забрались под одеяло, Иришка прижалась ко мне и быстро уснула. А я все вглядывалась в тьму за окном. Это было жуткое кино. Возникло ощущение, что настал конец света. Вода, обрушивающаяся на колледж, вела себя столь неистово, что мне казалось – мы плывем и дом уносит в воды бескрайнего моря. И мне так не хватало Игоря, будто у меня отняли часть меня. Будто я не вся сейчас была на этом уносящемся в море корабле, а только часть. Да и та – не самая лучшая. Жалкая, беспомощная, испуганная часть моего «я».
Хотелось плакать или хотя бы кому-нибудь пожаловаться. Но кому? Люди разбежались по комнатам и притихли. Даже недовольного голоса грузного мужчины не было слышно.
Ближе к утру шум дождя принял иное звучание, стал будто бы ровнее, и я незаметно для себя наконец уснула.
А проснулась от бьющего в глаза солнца. На стекле окна не осталось ни капли воды.
– Иришка! Мы проспали завтрак! – спохватилась я.
Моя дочь первым делом вскарабкалась на подоконник и прижалась лбом к стеклу. Синяя гладь воды вдали излучала спокойствие. Будто и не было накануне этого чудовищного шторма, и море не бросалось на берег, стремясь захватить как можно больше территории. Безмятежное и невозмутимое, оно игриво набрасывало на берег легкую пену своих малых волн. Иришка смотрела за окно, распахнув глаза.
– Это море, – сказала я. – Тебе нравится?
Моя дочь, казалось, не слышала меня. Спрыгнула на пол и поскакала к двери.
За завтраком нам объявили, что ночью база отдыха «Радуга» пострадала от стихии еще больше, и теперь нас будут расселять по разным санаториям.
Все снова начали возмущаться, а я уже не знала – радоваться или огорчаться новым обстоятельствам. Мне хотелось оказаться дома и никакого моря уже не нужно было.
Всем велели собраться в холле с вещами. Мы стояли как переселенцы или беженцы из района стихийного бедствия. Мужчина в соломенной шляпе все кому-то грозился судом, требовал компенсации. Его дочка снова канючила – про море и водопады.
А моя Ира стояла у стеклянной стены и наблюдала, как по крыльцу прогуливаются голуби.
Наконец появилась администраторша со списком. Все стали громко выражать недовольство и жаловаться.
– Граждане отдыхающие! Попрошу тишины.
Народ не сразу затих, но наша руководительница неумолимо дожидалась полнейшего внимания.
И вот в момент, когда наконец наступила эта полнейшая тишина, чей-то ребенок громко позвал:
– Папа!
Все обернулись, кроме меня.
– Папа! – настойчиво повторил тонкий голосок.
Администраторша уставилась на меня:
– Это, кажется, ваш ребенок?
Я машинально оглянулась.
– Папа! Папа! – говорила моя дочь и шлепала ладошкой по стеклу.
Папа!
Я застыла – ни жива ни мертва. Это говорила моя Иришка!
Все это слышали! Это не могло быть ошибкой или слуховой галлюцинацией! Я оглянулась на людей, плохо скрывая свою гордость и свое счастье.
– Успокойте ребенка, – повторила администратор. – Я должна зачитать список.
Подлетев к Иришке, я подняла ее на руки и затормошила:
– Что ты сказала, малышка? Повтори!
И тут я увидела Игоря.
Он стоял внизу, на площадке у начала каменной лестницы, и расплачивался с таксистом.
Иришка показала пальцем и повторила:
– Папа!
– Пальцем показывать нельзя, – сказала девочка, которая хотела на водопады.
Я вылетела вместе с дочерью на крыльцо. Иришка вырывалась, желая скорее бежать вниз. Я поставила ее на мрамор крыльца. Игорь стоял внизу и, близоруко щурясь, неуверенно осматривался. Он не видел нас.
– Папа! – неуклюже прыгая по ступенькам, повторяла Иришка.
Ступеньки были мокрыми. Кое-где в углублениях скопились настоящие лужи. Дойдя до середины, наша дочь остановилась, не решаясь наступить в лужу. Игорь уже видел дочку, но все еще не верил своим ушам, как и я в первые секунды.
Он стоял внизу и ждал, что будет дальше. А я стояла наверху и тоже ждала.
Иришка не растерялась.
Ознакомительная версия.
