Тут нужны терпение и твердость. Да, именно так.
И если она по прошествии какого-то времени будет все так же глупо упрямиться, он примет меры. Какие? Ну, что-нибудь обязательно придумает. Чертова дикарка!
В эти же дни Роган решил навестить бабушку. Визит был не совсем в обычное время, но после своего возвращения с юга он еще не виделся с ней, и ему остро хотелось побыть в лоне семьи, даже если эта семья ограничивается одним человеком.
Он постучал в дверь старинным висячим молотком, через минуту был встречен служанкой и, отказавшись от ее услуг, быстро прошел в гостиную.
– Роган! – Старая женщина поднялась навстречу. – Не ждала тебя в такой час, но тем приятней сюрприз.
– У меня отложено деловое свидание, и я воспользовался свободным временем. Ты выглядишь превосходно!
– Я и чувствую себя соответственно. Садись.
Что будешь пить?
– Ничего. Просто посижу с тобой недолго.
– Слышала об успехе твоей выставки в Париже. Мы на днях завтракали с Патрицией, она мне многое рассказала.
Многое? – подумал он, ощутив новую волну стыда и сожаления за то, что произошло между ним и Патрицией и чего могло не быть, прояви он в свое время побольше внимания и догадливости.
– Как она поживает?
– О, прекрасно. Давно не видела ее в таком хорошем состоянии. Вся в заботах о своей школе, и, знаешь, Джозеф очень ей помогает в этом деле.
– Я совсем закрутился, бабушка, – посчитал нужным оправдаться Роган. – Много дел в галерее после моего отсутствия, а главное, расширение фабрики в Лимерике. Приходится ездить туда… Почему ты на меня так смотришь? Что-нибудь не так?
– Вовсе нет. Просто хочу кое о чем потолковать с тобой. Видишь ли… – Она вдруг прервала саму себя и спросила:
– А как Мегги? Понравилась ей Франция?
– Кажется, да.
– На юге сейчас, должно быть, прекрасная погода. Я не ошиблась?
– Ты собираешься обсуждать со мной погоду во Франции?
– Нет, не совсем… Ты уверен, что ничего не хочешь выпить?
Роган почувствовал легкое беспокойство.
– Что все-таки произошло, бабушка?
– Совершенно ничего, дорогой. С чего ты взял? К его изумлению, он увидел, что она покраснела, как школьница, что, к счастью, не испортило ее на редкость моложавого лица.
– Бабушка… – начал он, но был прерван топотом шагов на лестнице и громким криком:
– Крисси! Куда ты подевалась, подружка? Вслед за этим в комнату ворвался дородного вида мужчина с голым, как яйцо, черепом, в мешковатом костюме цвета декоративных садовых ноготков. Его круглое лицо сияло, словно морщинистая луна.
– А, вот ты где, дорогая! Я уж испугался, что снова утерял тебя лет на сорок!
– Пожалуй, попрошу принести чай, – заторопилась миссис Суини, чье лицо все еще оставалось покрытым стыдливым румянцем.
Мужчина подошел к ней и поцеловал обе ее чуть дрожащих руки. Только тогда он заметил Рогана.
– Это мой внук, – сказала ему миссис Суини. – Роган, это Найл Фини. Я рассказывала тебе о нем.
– Вот это кто! – Рука Рогана оказалась крепко сжата в твердой длани вошедшего. – Здорово приятно свидеться. Крисси мне тоже много чего порассказала о тебе, парень. Ты у нее прямо как зеница ока.
– Я.., мне также очень приятно познакомиться с вами, мистер Фини.
– Ну, ну, пожалуйста, без этой галантерейности между нами. При наших-то семейных отношениях.
Он подмигнул и засмеялся так, что его внушительный живот заходил ходуном.
– Отношениях? – оторопело повторил Роган.
– Ага, парень. Когда я был совсем еще лягушонком, мы с Крисси уже знали друг друга. С бабкой твоей. С тех пор прошло, Господи оборони, больше чем полвека, а теперь вот перст Божий указал тебе на мою племянницу, чьи стекляшки ты у себя пригрел.
– Племянницу? Так вы родственник Мегги?
– Кто же еще? Ее дядя собственной персоной! – Найл уселся свободно, как у себя дома. Теперь, когда он перестал смеяться, живот у него все равно значительно выпирал над поясом брюк. – Я горжусь за нее не хуже петуха, хотя, сказать по правде, ничегошеньки не понимаю в том, чего она делает. Но если Крисси говорит, что это отменно, значит, так оно и есть.
– Крисси, – невольно повторил Роган.
– Как интересно, верно, Роган? – сказала ему бабушка с нервной улыбкой. – Сестра Мегги написала Найду в Голуэй о том, что у вас с Мегги общие дела. Наверное, упомянула обо мне, и Найл прислал письмо, а я пригласила его приехать в гости. Одно цепляется за другое.
– Вы.., бывали раньше в Дублине? – вежливо спросил Роган у мистера Фини.
– Город что надо! – Найл хлопнул ладонью по ручке кресла. – А девушки тут – убиться можно! – Он снова подмигнул, на этот раз в сторону миссис Суини. – Но я гляжу только на одну.
– Расскажи, что ты знаешь о своей племяннице, Найл, – попросила миссис Суини.
Роган растерянно смотрел на них обоих – таких радостных, таких довольных друг другом и своими давними воспоминаниями.
– Бабушка, – сказал он, – пожалуй, я чего-нибудь выпью… Хорошо бы виски…
В весьма подавленном состоянии он вышел из дома своей бабушки. Ему никак не верилось, что он и в самом деле видел то, что минуту назад предстало перед его глазами. Потому что картина была такой, которую как-то обрисовала Мегги, правда, по другому поводу: если в душе двух человек таится нечто интимное, сокровенное, то хотят они или не хотят, но в присутствии друг друга невольно подают сигналы, заметные не только им одним, а и постороннему, достаточно внимательному наблюдателю.
Попросту же говоря, его бабушка флиртует – да, да, именно так! – с круглолицым родственником Мегги из города Голуэя!
Нет, сказал он самому себе, входя в здание галереи уже незадолго до ее закрытия, такого просто не может быть! Наверняка я не так прочитал эти чертовы «сигналы»! Бабушке уже за семьдесят; женщина с безупречным вкусом, прекрасными манерами, непогрешимым стилем во всем.
А этот Найл Фини… Возможно, он очень мил, но… Нет, ни в какие ворота не лезет!
Ему захотелось сейчас посидеть спокойно пару часов у себя в кабинете, никого не вызывая и не принимая, выключив телефон, в одиночестве.
Он покачал головой и улыбнулся самому себе: его желания начали точь-в-точь совпадать с желаниями Мегги.
Он уже взялся за ручку двери, когда услышал голоса в повышенном тоне, раздававшиеся из комнаты. Спор, по всей видимости, был в самом разгаре. Воспитание говорило ему, что нужно уйти, однако любопытство взяло верх.
Он открыл дверь, и глазам его предстали Патриция и Джозеф, оба взволнованные и разгоряченные.
– А я говорю тебе, – кричал Джозеф, – что ты не используешь до конца серое вещество мозга, которым наградил тебя Господь! И я совсем не хочу стать причиной вашего с матерью отчуждения друг от друга.
