— Согласна, но я не думаю, что стоит идти на такое, если только ты не уверена, что делаешь это ради Лоуренса, а не ради себя.
— Ты права, — со вздохом согласилась Лиза, — но я бы дорого дала, чтобы узнать, каково сейчас Розалинд с отцом: тяжело, как и мне, или, может быть, она привыкла, потому что он всегда такой. Откуда мне знать? Хотя с ней он, вероятно, ведет себя совсем по-другому.
— Скоро между вами все как-нибудь наладится, вот увидишь, — утешила Эми.
Слишком устав, чтобы изображать уверенность, Лиза сказала:
— Надеюсь, ведь рано или поздно ей должно это надоесть. А может, это уже не будет иметь значение, если у нас с Дэвидом не сложится.
Дэвид был один в своем бристольском офисе. Он сидел перед компьютером, закрыв лицо руками и отключив телефон. Сейчас он не мог ни с кем говорить, а разбираться дальше, что с ним происходит, было страшно. Да и не было смысла искать какую-то новую информацию, потому что за последние несколько недель он загрузил столько экспертных сайтов и прочел столько мнений специалистов, что к этому времени не мог ошибаться в ответе. Он сопоставил все симптомы и характер тестов, которые его попросили пройти после последнего визита к доктору Кнойл, и не оставлял места для сомнений или надежды, невзирая на тот факт, что результаты еще не пришли.
Жалость к себе всегда вызывала у Дэвида отвращение, и он никогда раньше не поддавался этой слабости, даже в самые страшные дни болезни Катрины. Тогда его чувства были устремлены к жене и дочери, но теперь его захлестывала скорбь по своей жалкой, унылой персоне. Почему это происходит? В чем смысл? Какую пользу может принести кому-нибудь, и тем более ему, эта страшная болезнь? Ему хотелось разнести на части компьютер, разбить стены, хотелось рвать и метать перед лицом злого рока, поражавшего его сейчас. Бессмысленно. Во всех остальных отношениях он нормальный, здоровый мужчина. У него молодая жена — женщина, страстную любовь к которой он хранил в душе долгие годы. Почему им дали второй шанс и тут же опять растоптали его с такой жестокостью?
Когда он наконец поднял голову и посмотрел на экран монитора, ужас так глубоко вонзил в него когти, что яростный крик протеста чуть не прорвался наружу. Господи, нет! Что угодно, что угодно, только не это...
Не в силах читать дальше, он закрыл окно и поднялся на ноги. Пора идти, и к тому времени, как он доберется до Розалинд, нужно как-то собраться с духом и силами и вести себя, как будто ничего не происходит. Это к нему не относится, скажет он себе. Он где-то что-то понял неправильно, и результаты тестов это подтвердят. Он схватится за эту последнюю соломинку надежды, призрачную, как лунный луч, и с ее помощью вернет себе равновесие. Иначе — в таком состоянии, как сейчас, — он не спрячет своих страхов от близких людей и тем более не найдет в себе смелости пройти через то, с чем еще предстояло столкнуться.
Не будь Розалинд такой взвинченной после тяжелого и обидного телефонного разговора с Джерри, она могла бы искреннее порадоваться восторженному воплю Лоуренса, когда тот увидел, что из машины Дэвида выскакивает Люси.
Он пулей вылетел из дома и кинулся к собаке, обнажив зубы в самой широкой улыбке, какую только видела на его лице Розалинд, и раскинув руки в манере, которую Джерри называл «разбегом аэроплана». Когда мальчик стиснул Люси в неистовых объятиях и позволил ей лизнуть себя в лицо, Розалинд почти не удивилась этому редкому жесту. Она просто посмотрела на сына затуманенными, налитыми кровью глазами, а потом перевела их на отца. Явно наслаждаясь этой встречей старых друзей, он пытался ухватиться за метелку хвоста Люси.
Перекинувшись парой слов с Лоуренсом, который чуть не сбежал вместе с Люси, даже не сказав «привет», Дэвид пошел к дому и, заметив ее в окне, помахал рукой.
Вспомнив о бокале с вином, который остался на подставке для сушки, Розалинд быстро вылила его содержимое в раковину и как раз закрывала посудомоечную машину, когда в кухню вошел отец.
— Не знала, что ты привезешь сегодня собаку, — сказала она, подставляя щеку для поцелуя.
— Надеюсь, это не проблема, — отозвался он, угощаясь водой из холодильника, — потому что я собирался сказать, что она может остаться у вас, если ты этого захочешь.
Розалинд издала какое-то невнятное бормотание, а потом сказала:
— Хорошо. Надолго?
— Навсегда, — ответил он. — Я привез ее подстилку и... — он нахмурился и сделал глубокий вдох, — ... так что она может быть собакой Лоуренса, если ты готова ее взять.
Махнув рукой, Розалинд сказала:
— Ладно, почему нет? Лоуренсу хочется...
Внимательнее присмотревшись к ней, Дэвид сказал:
— Что-то случилось? Ты плакала.
Она замотала головой, но в глазах у нее стояли слезы.
— Я только что разговаривала с Джерри, — прерывающимся голосом сказала она. — Он по-прежнему отказывается возвращаться домой и даже обсуждать, как нам быть дальше.
Прежде чем Дэвид успел ответить, зазвонил телефон, и Розалинд так быстро схватила трубку, что чуть не уронила ее.
— Алло? — сказала она, явно надеясь, что это Джерри.
— Привет, дорогая, это я, — объявила Ди. — Просто звоню сказать, что мы вернулись из Испании, так что заходи в гости в любое время, когда...
— Отлично, — пролепетала Розалинд. Разочарование было таким сокрушительным, что выдавить из себя слова казалось почти невозможным. — Придете на обед в субботу? — почти машинально пригласила она.
— Конечно. Жду с нетерпением. Как у тебя дела? Есть новости, сама знаешь от кого?
— С новостями негусто, — ответила Розалинд, решив не вдаваться в подробности. Что ищет отец? Какого черта он открывает все ящики на кухне?
— Бог ты мой, — пробормотала Ди. — Как плохо, что меня не было рядом, когда это случилось. Но я уверена, все наладится.
— Да, — отозвалась Розалинд, совершенно не разделяя этой уверенности.
— А как папа? Ты часто его видишь?
По правде говоря, на этих летних каникулах она видела отца гораздо реже, чем он обещал. Но она не станет говорить об этом при нем, потому что не хочет ссориться. Вслух она сказала:
— Он сейчас рядом со мной. Могу дать ему трубку, если хочешь.
Розалинд хотела рассказать тетке, как она в последнее время досадует на отца, как он расстраивает бухгалтеров, заявляя, что они допускают ошибки, тогда как, по их словам, неправ он сам. Раньше он никогда не сомневался в них, считал их слово окончательным во всем, что касалось финансов компании, поэтому теперь она не знала, кому верить. Впрочем, она даже не была уверена, насколько ее это волнует, учитывая все происходящее. Возможно, если с отцом поговорит Ди, она добьется от него больше толку.
