Девочки ни разу не видели своего дядю, он погиб на фронте задолго до их рождения. Но, вспоминая о нем, Ханна всякий раз повторяла: «Вам даже трудно представить, чего вы лишены».
Элеонора подумала, что она обрела брата в лице Люка. Брата, мужа, отца, любовника, друга – все это вместе и составляло ее отношение к мужу. Его сегодняшняя вспышка гнева нарушила ее душевный покой.
Все последующие дни Люк не пытался заговорить с Элеонорой. Он замкнулся. Не смотрел на нее. Избегал встречаться взглядом. Если он говорил с Ясоном и она входила, он сразу замолкал. Элеонора с трудом выносила его демонстративное молчание.
– Хочу, чтобы тебе было удобнее, – сказал Люк, стеля себе постель отдельно от нее. И это была единственная фраза, которую она услышала от него за все это время.
Как странно иной раз ведут себя самые дорогие сердцу люди. Мужчина, которого она любила больше жизни, иногда вел себя совершенно непостижимо. Невозможно было понять, как к нему подступиться. В такие дни она совершенно терялась. Люк даже пугал ее. Неужели он считает, что она не приняла всерьез замечаний врача и не подумала о последствиях своего решения? Но ведь он сам решительно отказался от того, чтобы взять приемного ребенка? Тогда он тоже рассердился на нее за такое предложение. И теперь он был совершенно непримирим. И не желал обсуждать столь болезненный для него вопрос.
Конечно, в каком-то смысле она понимала, почему Люк не желал говорить о приемном ребенке. Никогда не знаешь, каким он вырастет, каким окажется сочетание генов. К счастью, маленький Ясон, их родное дитя, рос чудесным ребенком – открытым, доверчивым, искренним. И ребенок, которого она носила в чреве, с Божьего благословения, тоже окажется таким же. И ей хотелось использовать этот шанс.
Через три дня до нее наконец-то дозвонилась с Гелиоса Джесси.
– Люк не желает говорить со мной. Он смотрит на меня как на пустое место. Словно я превратилась в невидимку. Меня мучает такое отношение, хотя я понимаю, что он страшно волнуется из-за меня.
– Может быть, мне позвонить, когда он будет дома и поговорить с ним? Я попытаюсь объяснить ему…
Для Джесси не было секретом, что Люк неодобрительно относится к ее поведению. Ему казалось, что она ведет слишком вольную жизнь. Поэтому в ответ на предложение сестры Элеонора не без горечи улыбнулась:
– Боюсь, что это только усугубит дело. Он может вбить себе в голову, что это сказывается твое дурное влияние. Решит, что я последовала твоему примеру.
– Неблагодарный. Он забыл, что именно мое «вольное» поведение помогло ему добыть твой номер телефона. Сам бы он никогда не решился попросить. И остался бы с носом: женился бы на какой-нибудь фермерской дочке и родил бы толстых, неповоротливых детей. А как насчет мамы? Может быть, ей удастся?
Элеонора объяснила, что Ханна в этом смысле скорее солидарна с Люком и они могут объединиться против нее.
– Послушай, – вдруг воскликнула Джесси, которая умела принимать крайние решения, – а что, если ты приедешь сюда? Джимми будет в восторге. Дом очень удобный. На острове даже есть акушерка. А если возникнет необходимость, то можно всегда выбраться в Афины, заказав гидроплан.
– Джесси! Спасибо тебе… Но пока даже не знаю, что тебе сказать. Ну, а теперь хоть пару слов о себе. Свадебный колокольчик не скоро зазвонит?
– Думаю, что скоро. Мы уже купили обручальные кольца. Как только закончится бракоразводный процесс, мы сразу поженимся. И я думаю, что тебе надо приехать чуть-чуть раньше, не дожидаясь последних недель беременности. Мы тебя встретим в Афинах.
– Звучит заманчиво, конечно… Но если серьезно…
– А если серьезно, то отнесись к этому проще. И представь, насколько сейчас Люк сходит с ума. Его беспокойство выражается таким странным образом – вот и все.
– Спасибо тебе, миссис Фрейд, за дельный совет.
– Элеонора, я еще раз совершенно серьезно говорю тебе – приезжай. Здесь уже новая телефонная система налажена. Теперь до нас будет легче дозвониться. Вот увидишь сама. Обещай, что будешь звонить в случае необходимости, не откладывая.
– Обещаю.
Голос Джесси перешел на более доверительные ноты:
– И у меня есть для тебя одна новость, я хотела сказать тебе… – какие-то посторонние звуки послышались в трубке. – Ладно, об этом в следующий раз. Джимми принес бутыль с местным вином – оно называется оузо. Пока! Целую миллион тысяч раз.
«Следуй своему вдохновению»! Эти слова Джозефа Кэмбелла эхом отзывались в сердце Джесси, когда она шла по тропинке, ведущей от монастыря, и внимательно смотрела под ноги, чтобы не упасть. Книгу Джозефа ей подсунул друг Джимми – Клиффорд Смит. В своей обычной манере – цедя слова сквозь сжатые зубы: «советую почитать».
Именно Клиффорда она попросила приглядывать за ее квартирой, которая оставалась в Лондоне. Лучший друг Джимми, он, тем не менее, довольно долго оставался за пределами ее внимания. Поскольку он являлся издателем, его имя часто фигурировало в пригласительных листах, которые получали Джесси и Колас. Время от времени он сам звонил ей, приглашая, если она оказывалась свободна, на какую-нибудь очередную выставку в фотоцентре или на встречу с каким-нибудь редактором журнала, от которого она могла получить выгодный заказ.
В отличие от Джимми, который был в восторге от снимков Джесси и скупал десятки журналов с ее работами, Клиффорда больше интересовали секреты ремесла, и он обсуждал каждую ее работу по отдельности, вникая во все детали процесса, понимая, о чем идет речь. «Меня интересует, – признавался он сам, – что стоит за той или иной работой. Как проявлялась пленка, как печаталась, какая бумага пошла на это и тому подобное».
Представитель огромного полиграфического концерна, он признался ей, что теряется в этих коммерческих джунглях. И больше всего ему хочется завести свое собственное издательство – небольшое, но где можно было бы печатать только самые лучшие вещи. Его надежды могут сбыться, когда он получит наследство.
«Кстати, я считаю тебя очень хорошим фотографом, настоящим художником, поэтому надеюсь, что ты станешь автором моего будущего издательства».
– Я – художник? Я всего лишь фотожурналист. Единственное, что меня ожидает в будущем – это замужество и пара детишек. Я буду помогать Джимми заниматься Гелиосом – он собирается превратить его в настоящий райский уголок Эгейского моря. Разумеется, я буду продолжать фотографировать. До тех пор, пока мне будут давать заказы.
– Будь внимательна к негативам. Аккуратно упаковывай их.
– Конечно.
– Я имею в виду температурный режим. Перестань хранить их в обувной коробке. Конечно, «Шарль Журден» – очень хорошая фирма, но для твоих негативов это не самое лучшее место.
