Войдя в дом, она направилась в спальню. Постель была смята и разворошена. Линн оцепенело стояла, представляя своего мужа в объятиях Шейн и ожидая знакомого приступа тошноты. Но тошноты не было. Линн не испытывала ничего: ни злости, ни боли.
Все кончилось.
Она медленно перевела взгляд на ночной столик и вздрогнула, увидев там зеркальце, лезвие и две стеклянные трубочки с остатками белого порошка.
Линн знала, что Шейн Котрелл и дня не может прожить без кокаина, но Берт? Неужели он тоже принимает наркотики? Она никогда над этим не задумывалась. Берт сильно пил, и ей казалось, что его дурные привычки ограничиваются алкоголем.
Линн уложила все принадлежности в замшевый кисет.
Эти улики она использует против него. Вот только как? И вообще — куда ей теперь идти?
Линн взяла телефонную трубку и набрала номер Морин.
— Мне надо с тобой поговорить. Можно прямо сейчас?
Отлично. Я уже еду.
* * *
Когда приехала Линн, Морин только-только позавтракала фруктами и блинчиками с изюмом и корицей, которые испекла Хуанита. По испуганному лицу и ветревоженному голосу подруги Морин поняла, что случилось что-то серьезное.
— В чем дело, Линн?
— Мы можем пройти в гостиную? — спросила Линн, покосившись на Хуаниту.
— Конечно.
Они сели на диван у камина. Линн открыла свою сумочку и извлекла оттуда замшевый кисет.
— Смотри, что я нашла у себя дома.
Морин сразу догадалась, что это такое.
— Это кисет Берта?
— Трудно сказать. Я видела, как Шейн уезжала из нашего дома. А она наркоманка, я знаю.
— И ты думаешь, что Берт тоже?
— Да. Теперь я знаю, как защитить себя и своих детей Ни один суд в мире не позволит детям жить с наркоманом.
Морин внимательно смотрела на подругу:
— А по-моему, Берт не похож на наркомана.
Линн прищурилась.
— Он наркоман, это точно! — чересчур пылко воскликнула она.
— Не хочу тебя пугать, Линн, но ты не думала о других вариантах?
— Например?
— Например, что Берт не употребляет наркотики, а промышляет ими?
— О Боже…
Линн вспомнила последний год, потом быстро вернулась мыслями к прошлой неделе. Она многого не понимала в своем муже. Часто он пропадал неизвестно где. Были вещи, которые она не могла объяснить, но, поглощенная собственными проблемами, старалась не обращать на Берта внимания.
— Это возможно? — спросила Морин.
— Да, возможно. Но как ты догадалась? Тебе что-то известно?
— Просто мне показалось странным, что наркоманка Шейн так сильно… э… привязана к Берту.
— Ничего, Морин. Можешь называть вещи своими именами. Мне уже все равно. Я хочу лишь одного: поскорее выбраться из всего этого и спасти своих детей.
— Тебе надо быть очень осторожной. Это опасно.
Линн улыбнулась:
— Опасно? Кто бы говорил об опасности! Ты-то сама в последнее время буквально ходишь по лезвию бритвы и еще советуешь мне быть осторожной.
Морин засмеялась:
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но наркотики, Линн…
Линн глубоко вздохнула. Конечно, она смотрела боевики и теленовости и имела представление о том, что такое наркобизнес.
— Не волнуйся. У меня все будет в порядке, — сказала она, ободряюще обняв подругу.
— Конечно, потому что я позвоню Брендону и все ему расскажу. Можешь не переживать, он все сделает.
— Нет, это мои проблемы. У него не хватает времени на встречи с тобой, а ты хочешь повесить на него еще и заботу о чужой жене! И вообще я справлюсь сама. Я буду осторожна.
К тому же я пока еще жена Берта, и есть вещи, которые никто не сможет выведать, кроме меня.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Я добуду себе свободу, Морин. Только обещай, что ничего не скажешь Брендону. Он позвонит в полицию, а я не хочу, чтобы мои дети видели своего отца в тюрьме. Я сама все улажу. Ладно?
— Мне это совсем не нравится… ну ладно, будь по-твоему.
Морин проводила Линн к ее машине. Обе знали, что рискуют жизнью. Но ни одна из них не собиралась отступать.
Только по прошествии двух дней Берт вздохнул свободно. Он был удивлен ранним возвращением жены, но в доме все как будто было в порядке. На День труда они устроили барбекю, и Лини по своему обыкновению тщательно готовилась к приему гостей, давала указания прислуге, следила за каждой мелочью.
Берт улыбался, рюмками пил виски и не мешал жене распоряжаться в доме.
Он так и не понял, куда делся его замшевый кисет.
Наверное. Шейн взяла. Ему недосуг было думать о таких пустяках. После поездки в Хьюстон у него появились другие заботы.
Впервые ему поручили заняться распространением наркотиков, а не просто предоставлять свою взлетную полосу в распоряжение мафии. Теперь он чувствовал себя преступником.
Линн затеяла барбекю для отвода глаз. Ей надо было собрать улики против мужа, и под предлогом генеральной уборки она перетряхнула весь дом. По ее указанию горничные вынесли из комнат ковры и шторы, чтобы отправить их в химчистку. В кабинете Берта она пожелала убраться лично, объяснив это тем, что там много важных бумаг.
В этот день Линн обнаружила то, что искала, — стенной сейф. Она не знала, когда Берт его установил, но при строительстве дома никакого сейфа не было.
Поскольку Линн не умела вскрывать сейфы, пришлось обратиться к специалисту.
Звали его Орлиный Глаз — он был из племени команчи.
Когда-то давно он ограбил банк. Его семья голодала, и Орлиный Глаз полагал, что имеет право взять деньги, чтобы спасти своих братьев и сестер. Суровый судья приговорил его к десяти годам тюрьмы. Но Орлиный Глаз написал про себя рассказ, и послал его в журнал «Пентхаус», и стал знаменитостью. Лини тогда еще училась в колледже и была в восторге от этой истории. Сегодня индеец был снова беден, и Лини знала, что он не откажется от денег.
Орлиный Глаз обитал в лачужке среди холмов в десяти милях к западу от их ранчо. Когда Линн по узкой грунтовой дороге подъехала к его дому, индеец сидел на крыльце в старом кресле-качалке. Он был всего на два года старше ее, а выглядел на все семьдесят. Солнце и ветер избороздили его Яйцо глубокими морщинами. Но, подойдя ближе, Линн заметила, какие живые, веселые и блестящие у него глаза, и поняла, почему его так назвали.
— Я пришла к тебе за советом, Орлиный Глаз.
— Это будет стоить вам денег.
Линн удивилась его прямоте. А где же знаменитое индейское благородство? Впрочем, она, наверное, насмотрелась вестернов.
— Если совет будет хорош, я за него заплачу.
— Что вам надо?
— Мне надо вскрыть сейф.
