Мы свободны. Мы вне общины, вдали от Палачей… и свободны.
Я почувствовала, как по щекам текут слезы. И заплакала. Я плакала и плакала обо всех унесенных жизнях, о тяготах и боли. Я выплеснула всё, что хранила в себе годами, отпустив всё это в сумеречное небо. Прошло некоторое время прежде, чем я выплакала все свои слезы. Вместо них настало долгожданное оцепенение.
Проблеск нового начала.
Я уставилась на старый деревянный дом. И в груди зародилась надежда. Он был нашим. У нас был собственный дом. Подумав о нашем будущем, я глубоко вздохнула. Я понятия не имела, что оно нам принесёт. Впервые с тех пор, как мы здесь очутились, я задумалась о том, как буду жить во внешнем мире.
В Пуэрто-Рико брат Стефан так много мне о нем рассказывал, что, когда я столкнулась с новыми зданиями, людьми и вещами, то почувствовала странную смесь узнавания и нерешительности. Увидев разные устройства, которых сторонился наш народ. Меня смущала даже одежда, которую носили некоторые люди.
Но я не дала всему этому меня запугать. Пережив столько ужасов, я твердо решила принять образ жизни этого нового мира с широко открытыми глазами. Я больше не буду колебаться.
Я запрокинула голову и улыбнулась, увидев, что на небе засияли первые звезды. Вдруг до меня донесся звук подъезжающего автомобиля. К дому медленно приближались огни фар.
Я напряглась, гадая, кто бы это мог быть. Машина остановилась, и из нее вышли мои сестры.
Все три.
За рулём сидел Малыш Эш. Он робко помахал мне рукой. Я помахала ему в ответ. Сестры направились ко мне, неся в руках тарелки. Я слишком устала, чтобы подняться с бревна, поэтому просто им улыбнулась. Первой заговорила Лила.
— Мы привезли вам еды. В ваш новый дом.
— Спасибо, — сказала я и встала на ноги.
Взяв у Лилы из рук тарелку, я поставила её у двери.
— Райдер спит, — объяснила я.
— Может, присядем? — спросила Мэй, указав на бревно.
Я кивнула и снова села. Лила опустилась рядом со мной. Мэдди и Мэй расположились напротив нас на траве. Я увидела, как Мэдди огляделась вокруг, и у нее на лице отразилась печаль.
— Не грусти, — сказала я своей младшей сестрёнке.
Мэдди взглянула на меня сквозь влажные ресницы.
— Мне не нравится, что ты так далеко от нас, — она потерла щеку. — Не нравится, что вы должны жить здесь совсем одни, что вам нельзя приходить на наши посиделки. На наши праздники. К нам домой.
От прозвучавшей у нее в голосе боли у меня сжалось сердце. Наклонившись, я взяла её за руку.
— Мэдди… так вышло. И я ничего не имею против. Он жив. Это для меня самое главное. Не этот дом или большие расстояния. А то, что мое сердце не разбилось от очередной чудовищной потери.
— И всё это благодаря вам.
Я выпрямилась, выпустив руку Мэдди.
— У меня не было возможности толком вас всех поблагодарить. Но… но вы даже не представляете, что это для меня значило, когда вы встали рядом со мной в том сарае, — я подавилась рыданием. — Когда я увидела его там связанным, таким сломленным, я испугалась, что больше никогда не смогу вздохнуть.
Я сморгнула подступившие к глазам слёзы.
— Но потом вы все встали рядом со мной. В знак солидарности.
Мэй повернулась и накрыла мою руку своей ладонью.
— Всегда, — прошептала она. — Так будет всегда.
Лила погладила меня по плечу и кивнула головой. Мэдди наклонилась и положила свою руку на ладонь Мэй. Я почувствовала прикосновение всех троих моих сестер и закрыла глаза, чтобы насладиться этим моментом. Моментом, который раньше казался просто невозможным. Который теперь был таким реальным и таким правильным.
Таким долгожданным.
Я открыла глаза.
— Мы всегда были такими, разве нет? Вчетвером против всего мира? — я шмыгнула носом и тихо рассмеялась. — Несмотря ни на что, у нас была любовь, которую ничем не сломить. Связь, которую никому не под силу разорвать.
— Даже сейчас, — произнесла Мэй и улыбнулась. — Даже в том сарае. Мы бы никогда не бросили тебя одну. Ты наша сестра. Мы никогда больше тебя не отпустим.
— И они никогда не поймут, — тихо сказала Лила.
Я повернулась к своей сестре.
— Мужчины, что здесь живут, включая наших мужей, никогда не поймут, почему ты его спасла. Но мы это понимаем.
Я замерла. Лила оглянулась на закрытую дверь дома.
— Я долго думала над тем, что ты сказала в сарае. И это действительно так. Мы всегда были друг у друга. А у него не было никого, — у нее заблестели глаза. — Представьте, каково это — провести всю жизнь в одиночестве, когда рядом лишь такой брат, вроде Иуды. Райдер даже не узнал бы, что Иуда чудовище; ему просто не с кем было его сравнивать.
Мэй печально вздохнула.
— Белла, я не думаю, что они когда-нибудь примут его назад.
— Знаю, — ответила я. — Это ничего. Потому что у него есть я. У него есть Руфь, Стефан, Самсон и Соломон.
— И мы, — залившись румянцем, сказала Мэдди. — У него есть и мы. Мы все понимаем, какой была та жизнь. И не виним его.
Я кивнула головой, не в силах ответить от переполнившей меня благодарности. Взяв, наконец, себя в руки, я прошептала:
— Я вас люблю. Я вас всех очень люблю.
— Мы тоже тебя любим, — сказала Мэй.
Я почувствовала, как меня переполняет усталость, копившаяся во мне все эти несколько недель. Лила погладила меня по лицу.
— Ты совсем без сил.
— Да, — вздохнула я. — Я очень, очень устала.
Мы поднялись на ноги. Мэдди тут же обхватила меня за пояс и прижалась щекой к моей груди.
— Тебе больше не нужно бороться, — прошептала она своим тихим, успокаивающим голосом. — Мы все в безопасности. Райдер тоже. Тебе больше не нужно бороться.
Она подняла голову, устремив на меня взгляд своих зеленых глаз.
— Теперь ты можешь просто жить, Белла. Мы все очень счастливы. И ты тоже. Тебе больше нет нужды бороться.
От ее слов у меня задрожали плечи, и лицо исказилось от рыданий. Лила и Мэй тоже меня обняли — на этот раз они утешали меня, спасали… защищали.
— Это всё, чего я всегда хотела, — с трудом произнесла я. — Этот момент, прямо сейчас… все мы свободны. Это всё, о чем я так долго мечтала для каждой из нас.
— И теперь у тебя это есть. Ты подарила это нам, — сказала Мэй.
Мои сестры долго держали меня в своих крепких объятиях. Когда слезы прекратились, и ночь стала тихой и безмолвной, я подняла голову. Они по очереди поцеловали меня в щеку и отстранились. Но прежде чем это сделать Лила произнесла:
— Будь счастлива, сестрёнка. Это награда всем нам.
— Я буду счастлива, — сказала я. — Я уже счастлива.
Лила улыбнулась. И это было прекрасно.
Когда они уходили, я спросила:
— Вы как-нибудь меня навестите?
Мэй оглянулась.
— Мы будем приезжать к тебе каждый день, Белла. Каждый день.
В благодарность я прижала к груди ладони. И удивилась, что не чувствую, как рвется из груди мое сердце. Я вернулась в дом, забрав с собой еду, которую они привезли. Единственным источником света в доме служила висящая в углу лампочка. Я окинула взглядом три маленькие комнаты… и улыбнулась. Всё вокруг было чистым. И нашим… Это был дом.
Я поставила тарелки на стол и подошла к кровати. Райдер теперь лежал в одних трусах. Его кожа блестела от пота. Видимо, ему стало жарко, и он разделся.
Я скинула с себя платье и забралась в кровать. Было все еще непривычно чувствовать под спиной мягкий матрас. Но к этой роскоши я уже начинала привыкать. Особенно, когда рядом спал Райдер.
Когда я повернулась лицом к мужу, он поморгал и открыл свои сонные глаза. Его губы дёрнулись в улыбке.
— Я люблю тебя, детка, — прошептал он и, обняв меня за талию, притянул ближе к груди.
Любовь. С новой легкостью в сердце и свободой в душе я скользнула к нему.
— Я тоже тебя люблю, Райдер… Я тоже тебя люблю.
Мы уснули в объятиях друг друга.
Наконец-то в мире. И ни за что больше не сражаясь
Влюблённые и счастливые.
И такие свободные.
