накручивать полотенце на бедра.
София довольно быстро, как и появилась, исчезла вместе с псами. Я остался в ванной один. Поверх гипса потер сломанную ногу, которая ныла монотонной болью. Вряд ли поверх одного перелома я сделал себе второй, но то, что потревожил покой ноги, которая уже привыкла быть без движения, – факт.
Для того, чтобы встать, пришлось значительно напрячься. Хватаясь за все поверхности, до которых мог дотянуться из определенного положения, смог встать. Оперся на костыли, но здоровая нога дрожала.
Чёрт! Да я боюсь!
Первое же падение за четыре дня привело меня к тому, что теперь я вообще боюсь двигаться на единственной целой конечности.
Несмело выкинул вперед костыли. В этот раз далеко их отставлять не стал. Капли на полу довольно красноречиво намекали на то, что от второго падения меня разделяет всего одно неловкое движение. И тогда удара башкой обо что-нибудь кафельной мне точно не избежать.
Шаг за шагом вернулся в свою комнату. Неспешно сел на постель и только убедившись в том, что больше никуда не упаду, отвалился назад на подушки и прикрыл глаза.
Меня трясло так же, как несколько минут назад Софию. Испугался я ничуть не меньше, чем она, но осознание этого факта запоздало догнало меня. Оно и к лучшему: вряд ли я смог бы ее успокоить и убедить в том, что скорая мне не нужна, если бы трясся синхронно с ней.
Не знаю, сколько я так пролежал, но в какой-то момент стало понятно, что бусины браслета, руку с которым и приложил ко лбу, опечатались на коже. А затем пришло понимание того, что София еще вернется, чтобы отдать мне пса с прогулки, а я до сих пор без трусов.
Снова ковыляние на костылях до комода, чтобы неуклюже достать из него трусы и швырнуть на постель. Пока надевал трусы и поверх них шорты, вспотел так, что нужно было снова идти в душ. Второй раз за один день такое путешествие – невыполнимо. Лучше еще четыре дня вонять.
Пришлось добраться до косметического столика жены и взять с него свой дезодорант, швырнуть его на постель и, задумавшись, прихватить еще и футболку из шкафа, которая тоже полетела на постель. Еще немного и на моем одеяле будет собрана вся квартира.
От дезодоранта пришлось откашляться, пока его частицы не рассеялись в воздухе. Футболку надевать было проще всего. К приходу Софии и псов я уже приличным мальчиком сидел на постели.
– Мыть лапы, мыть лапы, – бормотала девушка, пробежав по коридору мимо моей комнаты. В душе зашумела вода. Пришлось приличия ради выйти в коридор, чтобы сказать хоть пару благодарственных слов, пока девушка не ушла к себе домой.
Псы один за другим выскочили из ванной и убежали в кухню, где между ними сразу завязалась возня.
Через несколько секунд вышла и София, отряхивая всё ещё влажные руки.
– Даже и не скажешь, что полчаса назад ты валялся голым на кафеле, – усмехнулась она.
– Кстати, а где мои трусы?
– Я их сейчас в корзину с грязным бельем кинула. Твоё полотенце на змеевике.
– Спасибо.
– Да не за что, – хмыкнула она и повела плечами. Из-под распахнутой куртки показался край вязаной белой кофты. Красная шапка забавно держалась на макушке. – Я тут тебе кое-что принесла… – сказала она и прошла мимо меня в кухню, из которой вышла с тарелкой салата в одной руке и бутылкой шампанского – в другой.
– Зачем? – свел я брови.
– Новый год же, – смущенно поджала София губы. – Хоть не самый важный, но праздник. Не будешь же ты просто смотреть в окно на салют, пока все веселятся. С шампанским и оливье должно быть повеселее. А, и вот ещё, – зажав бутылку подмышкой, она нырнула свободной рукой в карман куртки и достала из него две мандаринки. – Самый главный новогодний атрибут чуть не забыла.
– Спасибо, – улыбнулся ей уголком губ, чувствуя себя ущербным из-за того, что не могу принять все то, что она принесла, так как в первую очередь мне нужно было держать себя в вертикальном положении на костылях. – Мне тёща тоже принесла оливье. В холодильнике тазик стоит.
– А шампанское? – в глазах теплого карего оттенка блеснула мольба.
– А шампанское мне не оставили. Чтобы не спился, наверное.
– Тогда я оставлю. И мандаринки.
– Спасибо. А ты? – зачем-то спросил я.
– А что я? – спросила девушка и вернулась в кухню, оставила там шампанское, мандарины и салат, затем снова вышла в узкий коридор. – У меня дома есть еще одна бутылка шампанского, вторая половина салата и целое ведерко мандаринов. А еще я скачала какой-то новый новогодний фильм, но уже сейчас понимаю, что «Ирония» победит.
Отзеркалил ее улыбку. Между нами повисла неловкая пауза, которую заполняла редкая возня щенков.
– Можешь остаться у меня на эту ночь. В смысле, встретим Новый год вместе, – предложил я, понимая, что, наверное, будет глупо запереться каждый в своих квартирах и съесть по половине приготовленного Софией оливье.
– Эм… Ну… – кажется, я ввел девушку в замешательство, судя по тому, как она отвела взгляд и забегала им по стане за моей спиной. Нервно рванув руку из кармана, София почесала кончиком острого ногтя висок и поправила красную шапку на макушке. – Не хочу навязываться. Вдруг у тебя были планы, а тут я со своим шампанским и салатом. Будто напросилась.
– Какие могут быть планы у сломанного человека? Оставайся.
– Ну… хорошо, – решила она на выдохе. – Ладно, я останусь.
Для того, чтобы я смог сидеть в кухне, Соне пришлось принести сюда несколько диванных подушек, плед и валики. Только тогда, когда моя нога, наконец, заняла удобное ей положение на соседнем стуле, я смог откинуться на спинку своего стула и даже относительно расслабиться. Насколько это, в принципе, было возможно в моем состоянии.
Некоторое время молча наблюдал за Софией, которая засучив рукава свободного белого свитера, помыла руки, обтерла их бумажным полотенцем и осмотрелась.
– С чего начнем?
– Не знаю, – дернул плечом. – Могу сделать бутерброды с красной икрой для полноты ощущения праздника. Правда, чтобы
