— Я уже в порядке. Мне лучше, — тихо вымолвила она. И Гейл, кажется, принял к сведению это заявление. Она чувствовала, как пристально он разглядывает ее своими синими глазами — от волос, забранных в «конский хвост», до джинсов. Энни слегка поежилась под этим изучающим взглядом и с запозданием вспомнила, что на ней нет нижнего белья: она так спешила из дома, подальше от комаров, от нахлынувших воспоминаний…
Энни инстинктивно прикрыла руками грудь. Несмотря на чудовищную усталость и плохое самочувствие, она очень хорошо понимала ход его мыслей. А что в этом такого? — нервно подумала она. Любая женщина на ее месте тут же догадалась бы, о чем думал ее муж в данный момент. Сидя напротив, он поглядывал на нее чрезвычайно мрачно. И Энни не верилось, что она была замужем за этим человеком, — более того, официально до сих пор замужем за ним — и они как муж и жена прожили полгода.
Сейчас Гейл казался совершенно чужим человеком, хладнокровным, уклончивым, создающим вокруг себя какую-то атмосферу опасности — о, он умел быть таким!
— Луиза, должно быть, сошла с ума, если разрешила тебе прислуживать за столиками в «Оливковой роще», — сказал он.
— Это не твое дело! — взорвалась Энни. — Я сама захотела помочь Луизе и Герберту. Этим летом у них возникли финансовые проблемы, и они нуждаются в любой помощи, которая может быть им оказана!
Энни тотчас прикусила губу, но было уже поздно: она успела разболтать то, о чем говорить не следовало. Теперь уже ничего не поделаешь.
Гейл медленно поскреб подбородок, обросший щетиной, внимательно наблюдая за ней полуприкрытыми глазами.
— И какие же у них проблемы?
Врать не было смысла, мрачно подумала Энни. Все равно она уже выдала секрет.
— Ну… понимаешь, срок аренды помещения ресторана истекает. Луизе и Герберту придется или выкупить его целиком или убираться прочь. И все это после того, как они успели прекрасно развернуть дело! Очень несправедливо…
— И каков же крайний срок?
— Конец сезона.
Уставшая Энни судорожно зевнула. Она чувствовала себя совсем обессиленной.
— Не понимаю, чем ты можешь помочь им, ну, подумаешь, соберешь со столиков несколько лишних тарелок?
— Ты вообще когда-нибудь слышал о моральной поддержке? — вяло возразила Энни. — Ну, конечно, нет.
Если бы Гейл понимал, что это такое, она бы так не страдала от одиночества после того, как совершила чудовищную ошибку — вышла замуж. Она не чувствовала бы себя покинутой, ненужной и выброшенной из жизни Гейла Стикса.
— Ты плохо выглядишь, — бесстрастно заметил Гейл. — Тебе необходимо отдохнуть.
Глаза у молодой женщины и впрямь слипались.
— Энни, останься на яхте. Прошу тебя. Ты поспишь здесь до утра.
— Нет!
— Почему нет? — Он бережно поднял Энни на ноги и провел в каюту на носу яхты. Ты не в состоянии идти домой к Герберту и Луизе. Если боишься моих домогательств, то сегодня можешь быть спокойна. Меня совершенно не привлекают полудохлые развалины.
Едкая улыбка Гейла задела Энни за живое.
— Какой ты джентльмен! — горько усмехнулась она. — У тебя всегда наготове рыцарские комплименты.
— Здесь на яхте имеется все, что тебе может понадобиться, — протянул он, распахивая дверь, отделанную красным деревом, в маленькую уютную ванную, в которой действительно было все, вплоть до позолоченных кранов. — Надеюсь, ты будешь вести себя разумно или, может, тебя запереть?
— Гейл…
— Ладно, не паникуй, моя любимая Энни. — Он криво улыбнулся и усадил ее, дрожащую, на край самой настоящей кровати. — Сейчас же спать! Это мой приказ.
Энни настолько устала, что оставила без ответа его реплику. Как только Гейл вышел из комнаты, она упала на постель, и сон смежил ей глаза, прежде чем голова коснулась подушки.
Энни проснулась и долго не могла понять, где находится. Все было незнакомым и неузнаваемым. Ей снилось, что она как пушинка парит высоко в небе, и поток воздуха овевает ее лицо. Сейчас, лежа на спине, все еще ощущая невесомость, Энни пыталась сообразить, где же кончается ее причудливый сон и начинается обычная реальность.
Вдруг она сразу все вспомнила. Да она провела ночь на яхте Гейла! И сейчас, утром, солнечные лучи пробивались в каюту через затемненное стекло иллюминатора. А сама яхта покачивалась на волнах — очевидно, разыгрался ветер, а может быть, они вышли в море?
Спрыгнув с кровати, Энни умылась и причесалась, распустив волосы по плечам. Затем, чувствуя себя неловко в одежде, в которой спала, она выбежала из каюты.
В конце салона со столиками из красного дерева и темно-синими скамейками, обитыми твидом, находилась лестница, ведущая на палубу, и через люк ей хорошо был виден Гейл, спокойно стоявший у штурвала. В кроссовках, хлопковых брюках и белой льняной рубашке без воротника, с растрепанными ветром черными волосами он выглядел спокойно и уверенно, хладнокровно оглядывая горизонт прищуренными глазами.
Ярость нахлынула на нее. Как он посмел?.. Как он осмелился увезти ее?! Ничего не видя от охватившего ее гнева, Энни промчалась по салону, больно ударившись об угол стола. Взбежала по лестнице и наконец вылезла через открытый люк на палубу, чтобы предстать перед ним. Гейл спокойно взглянул на нее, продолжая крутить штурвал. У нее перехватило дыхание.
— Что ты делаешь? — процедила она. Ей пришлось собрать все остатки самообладания, чтобы не завопить подобно кошке, которой наступили на хвост.
— Иду под парусом.
— Это я вижу! — злобно ответила она, глядя на него. Ветер играл ее каштановыми волосами, швыряя пряди ей в лицо. Нетерпеливо отмахиваясь от них, Энни беспомощно оглядывалась по сторонам. Яхта уже находилась далеко в море, хотя кое-где еще виднелись туманные очертания берега.
— Ты, наверное, забыл, что я у тебя на борту? — попыталась съязвить Энни.
— Нет, нет, что ты!
Лицо Гейла казалось непроницаемой маской. Но что-то в выражении его глаз заставило ее сердце замереть. Она распознала этот знакомый ей взгляд — равнодушный, безжалостный.
— Тогда, может быть, ты повернешь яхту обратно и высадишь меня в порту Гермуполиса?
Гейл покачал головой, выдавливая из себя кривую улыбку.
— Гейл, не вижу в этом ничего смешного!
— А я и не шучу.
— Куда мы едем?
— Собираюсь немного поплавать среди островов, — твердым голосом ответил Гейл.
— А как же я? Меня ведь об этом путешествии никто не спрашивал, может, я вовсе не желаю плавать среди островов! — выкрикнула Энни.
— Энни, не могла бы ты помолчать и приготовить нам завтрак?
— Я не собираюсь молчать и готовить тебе проклятый завтрак! И если твоя посудина не возьмет курс на Сирос к тому времени, когда я приму душ, то…
