И ответ не замедлил последовать.
– Мои потребности? – переспросил Филипп.
То, как было произнесено «потребности», привело ее в состояние острого чувственного вожделения. И похоже, именно такой реакции он и ожидал, используя всю свою сексуальность подобно оружию, чтобы смутить и унизить противника. Причем смущение оказалось наименьшей из проблем. Много хуже было то, что выражение его глаз скрыли длинные ресницы, и это дало свободу воображению Софи, которое, не зная удержу в своей изобретательности, моментально заставило ее щеки залиться румянцем.
Она всеми силами постаралась придать себе вид нарочитого безразличия. Но, несмотря на это, Софи была убеждена, что Филипп точно знает, как она себя чувствует.
– Мои потребности не включают брак. – Его равнодушное пожатие плечами было хорошо рассчитанным.
О, как же она ненавидела Филиппа Маршана!
– Мои тоже.
– Все девушки стремятся выйти замуж.
Софи так хотелось завопить, что она едва сдержалась. Да что он себе позволяет! Он что, считает, что цель любой женщины в том, чтобы подцепить мужа? Это в наши-то дни, когда у женщин есть выбор: или семья и младенцы, если это именно то, чего они хотят, или наслаждение легким сексом без осложнений. Или даже, как поступает она сама, уклонение от беспорядочной любовной игры. Она, к слову сказать, даже не скучает по этому. Секс приятен, но в нем нет ничего особенного, жизненно важного... Хотя, пожалуй, она соскучилась по объятиям и поцелуям. Софи любила целоваться.
Ее изучающий взгляд скользнул по рту Филиппа Маршана. Вот кто наверняка потрясающе целуется...
Господи, так недолго и потерять контроль над собственным телом, испугалась Софи.
– Выше голову. Уверена, найдется немало женщин, даже не сумасшедших, чья жизнь окажется разбита, когда они узнают эту потрясающую новость.
– У вас очень длинный язык, – неожиданно рассмеялся Филипп.
– Спасибо, – ответила Софи, стараясь не прыснуть в ответ. – Так что вы говорите: я должна направить свои усилия на Люка? – спросила она с невинным видом.
– Нет, – прорычал Филипп, переставая ухмыляться, – не должны!
Софи улыбнулась про себя: похоже, он принял ее слова всерьез.
– Просто я поняла, что имею дело с неисправимым шовинистом.
– Я себя таковым не считаю.
– Конечно нет. Я и не ожидала другого ответа. Скажите, а эта идеальная невеста для вашего племянника должна быть девственницей?
– Давайте будем реалистами... Если только вы не пытаетесь сообщить мне, что вы – девственница, – предположил Филипп с таким циничным видом, что Софи заскрежетала зубами.
– Нет. Я – нет, но Розалин... была... – Софи замолчала. Как далеко зашли их отношения с Люком? – О Боже, это ужасно! – Беспокойство сделало ее голос пронзительным. Сестра, несмотря на отличную карьеру и искушенную манеру поведения, ухитрялась оставаться одной из самых романтичных девушек в мире. – Вы должны что-нибудь сделать! Розалин не может выйти за вашего племянника!
Только когда Филипп осторожно забрал у нее статуэтку и многозначительно посмотрел на свою грудь, Софи поняла, что свободной рукой вцепилась в рубашку Маршана.
– Простите, – пробормотала она, пытаясь разгладить смятую материю и невольно отмечая стальную твердость мускулов под тонкой тканью. – Простите...
– Так вы не Розалин Маккормик?
Неспособность Филиппа схватывать очевидное заставила Софи потерять последнее терпение.
– Ну надо же, как быстро вы сообразили! Конечно нет, – заявила она уничижительно, встретив его неприязненный взгляд. – Разве я говорила, что я – Розалин?
– Но вы и не говорили обратного, – мрачно напомнил он.
– Просто вы заранее составили свое мнение о ней и решили, что я идеально под него подхожу.
– Послушайте, но я видел фотографии Розалин! – воскликнул Филипп.
3– Фотографии, – задумчиво произнесла Софи. – А такие фотографии вы видели? – спросила она, протягивая Филиппу позолоченную рамку. – И имейте в виду, можете думать обо мне что угодно, но Розалин совсем не такая, какой вы себе ее нарисовали.
Как ни странно, она не испытывала больше гнева, только усталость и безразличие к тому, что еще скажет этот человек. В конце концов надо надеяться, что Люк по достоинству оценил ее замечательную сестру, а что думает его дядя о ней, Софи, в общем-то, не так уж и важно. По крайней мере, она не собирается провести остаток дня в попытках переубедить его.
– Розалин не бессердечная стерва, какой вы пытаетесь ее представить, а живая эмоциональная девушка с единственным, на мой взгляд, недостатком. Она неисправимо романтична, – продолжила Софи, тыча пальцем в изображение улыбающейся сестры.
В этот момент ее губы почему-то начали дрожать, и ей ничего не оставалось, как, прикусив нижнюю, отвернуться, чтобы скрыть, как ее глаза наполняются слезами.
– Знаете, а кончик вашего носа покраснел, -сухо произнес Филипп и ухмыльнулся, когда влажный взгляд зеленых глаз, враждебно сверкнув, остановился на нем.
Он не мог не заметить, что, когда она вскипает и перестает казаться ледяным айсбергом, сердитое оживление лица ничуть не портит ее внешности.
Софи нахмурилась, страстно желая лишь одного, чтобы этот человек провалился на месте.
– Вы самый нелюбезный мужчина, которого я когда-либо встречала.
– Вы склонны все драматизировать? – спросил он, продолжая с интересом рассматривать фотографию.
К своему удивлению, Филипп испытал большое облегчение, узнав, что эта девушка не имеет никакого отношения к его племяннику и, что гораздо важнее, не спала с ним. Между его темных бровей пролегла неглубокая складка, когда он попытался уловить что-то не поддающееся объяснению в этой девушке, которая, как он предчувствовал, представляет собой сплошной источник неприятностей для него. Но ведь сходство со снимком было поразительное...
– А это кто? – с любопытством спросил он, показав на босоногую девушку рядом с Розалин.
Сестры стояли обнявшись на фоне безбрежного синего моря. С технической точки зрения фотография оставляла желать лучшего, но Филиппу не было дела до совершенства композиции или освещения. Он смотрел на улыбающийся рот и был уверен, что эти слегка приоткрытые розовые губы оказались бы на вкус солеными. Он почти завидовал человеку, сделавшему этот кадр.
– Это я, – ответила Софи и поймала себя на том, что сейчас начнет бормотать в свое оправдание что-то вроде того, что в отличие от Розалин, которая чрезвычайно фотогенична, она сама получается плохо... Как будто имело значение то, что этот мужчина увидел ее выглядящей как чучело.
