Ознакомительная версия.
– Нет! Ни в коем случае! Он меня убьет! – отчаянно замахала руками Снегирева. – Он вообще об этом ничего не должен знать!
Николай скорчил недовольную мину, однако ни спорить, ни уговаривать Галину не стал, решив, очевидно, не тратить время попусту. И она, вздохнув, отправилась в свою комнату за фотоальбомом.
Снимков Игоря, на которых он был один или вместе с Галей, в альбоме оказалось довольно много. Одно время, после того как папа подарил Гале на день рождения фотоаппарат, она почти каждый день снимала Игоря. Причем некоторые снимки были сделаны скрытой камерой, то есть в те моменты, когда Игорь не знал, что девушка его фотографирует. Например, когда он, сидя за столом, работал над какой-то рукописью или с головой уходил в чтение поэтического журнала. В Галином фотоаппарате имелась функция «автомат». Именно благодаря ей и были сделаны их совместные снимки. Для этого требовалось лишь установить фотоаппарат на нужный режим, поставить его куда-нибудь наверх и быстро принять «красивые позы». Через пять секунд раздавался щелчок и вспышка.
После того как оператор отснял отобранные Николаем фотографии, приступили непосредственно к истории. Ее Снегирева рассказала без особого напряжения, практически не ощущая при этом никакого волнения. Несколько раз Николай ее перебивал, задавал какие-то наводящие вопросы, уточнял важные, по его мнению, детали. Он объяснил Гале, что его голос на монтаже вырежут и получится непрерывное и интересное повествование от лица Гали. Нет, конечно, все, что она говорит, не пустят сплошным куском. Николай будет думать, куда «вклеить» снимки, какую «картинку» поставить, когда за кадром будет звучать стихотворение, ну и так далее. Словом, Николай объяснил Гале, что над композицией сюжета он намерен еще думать и думать.
Прощаясь, Николай спросил:
– Можно я тебе позвоню, если возникнут какие-нибудь вопросы?
– Конечно, – улыбнулась девушка. – Звоните в любое время. Я очень поздно ложусь… А когда все это покажут? – задала она вопрос, ответ на который волновал ее больше всего.
– Если ничего не случится, послезавтра, – ответил Николай, наморщив для чего-то лоб.
– А что может случиться? – заволновалась Галина.
– Да в принципе, будем надеяться, что ничего… Хотя в нашем деле всякое бывает. Кассета, например, может потеряться, – пожал плечами Николай и подмигнул Галине.
– Нет уж, вы постарайтесь ее не потерять!
– Постараемся, – заверил ее Николай, и съемочная группа, простившись с хозяйкой, покинула квартиру.
Еще долго после ухода съемочной группы Снегирева не могла успокоиться. «А все ли я сказала? – с тревогой спрашивала себя девушка. – А вдруг упустила что-то важное? Нужно было рассказать, что родители Игоря работают в государственном учреждении и что столько денег они при всем желании и за десять лет не соберут… И еще одну вещь я забыла! Очень важную. Деньги-то нужны срочно! Ведь Игорь сам сказал, что через три месяца уже будет поздно… Эх, клуша я, клуша! Ну ничего, вечером позвоню Николаю и все скажу. Он же оставил мне свою визитку», – с облегчением подумала Галя, усаживаясь на стул около телефонного аппарата.
Внезапно у нее возникло желание позвонить Люсе Черепахиной и поделиться с ней новостями. Галя посмотрела на часы – половина третьего! Надо же! Как быстро время пролетело. А ведь ей казалось, что съемка длилась не больше часа. Ну, от силы полтора…
Люся уже вернулась из школы и сама подошла к телефону.
– Привет, Люсь! В общем, приезжали.
– Кто приезжал? – не сразу смекнула Черепашка.
– Телевизионщики из программы «Времечко»! Помнишь, я тебе в кафе рассказывала, что звонила им.
– А-а-а! – обрадованно протянула Люся. – Конечно, помню! Ну, расскажи, как все прошло? Я же говорила тебе, приедут, а ты не верила! Рассказывай.
– Да особо-то и рассказывать нечего, – закокетничала вдруг Снегирева. Ей очень льстило внимание Черепашки, и, наверное, где-то на подсознательном уровне Галина хотела сделать так, чтобы эти внимание и интерес не угасли. Вот и решила пококетничать немного, чтобы Черепашка ее поуговаривала. И та, словно прочитав Галины мысли, заканючила вдруг:
– Ну, Галка! Так не честно. Расскажи! Интересно же…
И Снегирева принялась взахлеб рассказывать Черепашке о том, что произошло с ней каких-то полчаса назад. Люся слушала с неподдельным интересом. Только пару раз она перебила Галю вопросами:
– Значит, в какой-то момент они пустят за кадром твое стихотворение?
– Ну да… «Мой единственный человек» называется. Я тебе завтра его прочитаю, – с готовностью отозвалась Галина.
– А в кадре в это время что будет происходить? Ты, случайно, не знаешь? – голосом матерого профессионала поинтересовалась Черепашка.
– Не знаю, – сникла было Снегирева, но тут же воспряла духом, вспомнив слова Николая: – Люсь, режиссер сказал, что еще не решил, как построить сюжет. В смысле композиции, что когда показывать, понимаешь?
– Понимаю… – протянула Черепашка. – Только неплохо было, если б они, перед тем как пускать репортаж в эфир, показали его вначале тебе. А то знаешь как бывает, ожидаешь увидеть одно, а они там так намонтируют, что ты только сидишь у телевизора и диву даешься: это ж надо было так все переврать! Сколько угодно таких случаев, Галь.
– А что же теперь делать? – упавшим голосом спросила Снегирева. – Николай даже не заикался о том, что позовет меня на просмотр.
– Ладно, не переживай раньше времени, – уверенно заявила Черепашка. – Я сегодня буду в «Останкино», зайду к ним в редакцию и постараюсь это дело уладить.
– Спасибо тебе! – кинулась благодарить Черепашку Галя. – Большое…
– Подожди, – перебила ее Люся. – Ты лучше скажи, ты поэму патриотическую писать начала уже?
– Нет пока, – виноватым голосом призналась Снегирева.
– А зря, – подлила масла в огонь Черепашка. – Я сомневаюсь, что с помощью этого репортажа тебе удастся собрать всю сумму, каким бы гениальным и душещипательным он ни оказался.
– Ты права, Люсь… Я обязательно… Прямо сегодня… Честное слово… Хорошо, что ты мне напомнила…
– Да мне-то что? – перебила Галин словесный поток Черепашка. – Передо мной-то ты можешь не оправдываться. Просто я за дело переживаю. Слушай! – вдруг громко выкрикнула она в трубку, так что Снегирева даже вздрогнула от неожиданности. – У меня идея! Короче, живет на свете человек по кличке Патриот. Эта кличка приклеилась к нему еще с середины семидесятых годов, когда он сидел в тюрьме за хранение антисоветской литературы… А ты знаешь, что в те времена называли антисоветской литературой?
Ознакомительная версия.
