Подбежав к обрыву, Зойка огляделась — никого. Внимательно посмотрела вниз. Джуди нигде не видно. Волны с шумом бились о скалы, вздымаясь вверх и сердито пенясь. Смотреть вниз было страшновато. У Зойки закружилась голова.
Одним движением разорвав купальник на груди девушки, Николай начал делать искусственное дыхание. «Рот в рот» — как когда-то учил инструктор, резко нажимая двумя руками на грудную клетку. Небольшой медальон на цепочке вокруг шеи утопленницы подскакивал от его ритмичных движений.
— Да брось ты ее, Колян, — вяло увещевал Андрюша, — сейчас «скорая» приедет, пусть они и откачивают.
У девушки были красивые упругие груди, торчащие в разные стороны. Во время массажа Николай старался об этом не думать, хотя Зойка не подпускала его к себе вот уже несколько недель.
— Я где-то читал, что если трупный яд попадет в организм… — глядя, как усердствует друг, впиваясь ртом в бездыханные губы девушки, недовольно бубнил Андрей.
— Фу ты, — сердито бросил, оторвавшись на секунду, спасатель, — я сам только что видел, как она прыгала на волнах, кричала, а ты — «трупный яд»…
— Чего кричала-то?
— А черт ее разберет чего, — устав от бесполезного занятия, откинулся Николай. — Сначала, как мне показалось, бойко и даже весело, а потом в ужасе, наверное. На помощь звала.
— И чего нас понесло на чужой пляж? «Посмотрим, как у них?» — передразнил Николая друг. — Скажи честно: зачем тебе понадобился чужой отель?
— Мне показалось, что Зоя сюда…
— Вы кто? — строго и недоброжелательно спросил выросший словно из-под земли греческий полицейский. Помедлив, он повторил свой вопрос на нескольких языках.
— Мы туристы, русские мы, — заикаясь от неожиданности, чужой ментовской формы и заведомо неприятной разборки, забормотал Андрей. С трудом подбирая английские слова, он суетливо добавил: — Мы тут плавали недалеко от рифов. Когда ветер поднялся, флаг увидели, собрались возвращаться, а она — бух со скалы. Думали ныряльщица, спортсменка, а она…
Появившаяся вслед за полицейским женщина-врач дотронулась до запястья бездыханной девушки и что-то скороговоркой произнесла на греческом языке.
Полицейский жестом показал, что девушку нужно куда-то отнести.
Николай, легко подняв бездыханное худенькое тело, понес его к пляжному медпункту. Накачанный, как и Николай, загорелый коренастый парень в трусах и майке, по всей видимости спасатель, мигом скатившись с вышки, бросился к ним.
Показав, что девушку нужно положить за перегородку на жесткий топчан, он, перекинувшись парой слов с полицейским, что-то промычал в переговорное устройство.
Через полчаса явился человек, одетый не по-пляжному: в брюках, белой сорочке с коротким рукавом и галстуке. Все это время Николай с Андреем ощущали себя пленниками, запертыми в тесной узкой комнате медпункта. Представившись переводчиком, человек приступил к делу.
— Это ваша знакомый? — плохо согласовывая русские слова, перевел он вопрос полицейского.
— Да, то есть нет, мы с ней познакомились, когда она плавала и…
— Значит, эта девушка вы утопили? — поглядывая на спасателя, который должен был отвечать за происшествие, перевел он вопрос полицейского, явно решившего все навесить на них.
— Мы?.. — возмущенно воскликнул Николай. — Да мы ее спасать бросились, как только поняли, что она тонет!
— Этот девушка — наш знакомый, — подражая переводчику и непонятно почему коверкая язык, вдруг что-то сообразив, выпалил Андрюша.
— Русская? — клюнув на удочку и тут же теряя к ним интерес, с облегчением уточнил полицейский.
И Николай с Андреем в какой-то миг уловили, что разборки русских у этого греческого стража порядка сидят в печенках и что заниматься ими он не намерен.
Такое решение вопроса устроило бы всех — понял Николай и твердо заявил:
— Русская, жена моя, Зойка.
— Ну да, конечно же, Зойка, — оживился Андрей. — Мы тут, понимаете, господин полицейский, выпили немного на пляже, вот она за рифы и заплыла.
Полицейский от жеста Андрея, двумя пальцами по горлу, поморщился — жара стояла невыносимая. Но, несмотря на жару, сейчас Андрюша бы точно не отказался. В горле от волнения пересохло.
— Паспорт есть? — все-таки стараясь соблюсти формальности, прежде чем избавиться от надоевших ему до чертиков русских туристов, с которыми постоянно приходится иметь дело из-за их неуемной страсти к спиртному, поинтересовался полицейский.
— Конечно, в отеле, где мы отдыхаем.
— Фамилия, место жительства?
Старательно записав со слов Николая информацию, полицейский с облегчением вздохнул.
— Хорошо. — Сняв фуражку, он вытер пот со лба и, поставив жирную точку, вновь переглянулся со спасателем. Было видно, что они неплохо знают друг друга и такое разрешение ситуации обоих устраивает. Флаг, запрещающий плавать, должны были, очевидно, поднять раньше.
Захлопнув планшетку, полицейский постановил:
— Забирайте ее с собой.
За перегородкой послышалось бульканье, словно кто-то пускал пузыри в воде. Полицейский зыркнул на переводчика, явно подавая ему какой-то знак, тот нырнул за перегородку, но, быстро вернувшись, пожал плечами.
— Забирайте, — повторил полицейский, — она еще не совсем пришла в себя и не говорит, поэтому вызовите врача в отель.
Только тогда они поняли жест переводчика: тот пробовал задавать девушке вопросы по-русски. Видимо, полицейский все-таки проверял их на всякий случай, стараясь себя не подставить.
— Кого? Андрей в недоумении выпучил глаза.
— Жену вашу Зайку, — ответил переводчик. — Я слышал такое русское имя. Ваш певец Киркоров пел: «Зайка моя, я твой хвостик». — Переводчик рассмеялся, довольный проявленной эрудицией в области эстрады.
— Ну, влипли, — шепнул Андрей на ухо Николаю, — груз номер два.
— Чего ты несешь? — нахмурился Николай.
— Труп тебе предлагают взять, не понимаешь, что ли?
Полицейский, подтолкнув их за перегородку, удалился с двумя мужчинами.
Девушка, открыв зеленые, словно вобравшие морской воды глаза, беззвучно прошептала что-то фиолетовыми губами.
— Что это она? — в испуге отпрянул Андрей.
— Не знаю, — отозвался Николай.
— Она же неходячая, как ее до отеля тащить?
— Как-как, на такси, — отозвался Николай.
— Ага, на такси, не барыня, сама дошлепает, — неуверенно произнес Андрей.
— Страховка у нее имеется? — тоже собираясь покинуть медпункт, поинтересовалась врачиха.
— Имеется, имеется, — вместо самозваного мужа бодро заверил Андрей и, обращаясь к Николаю, угрюмо спросил: — Что делать-то будем?
