У полки с биографиями она остановилась, взяла одну книгу и прочла название на обратной стороне обложки. Она любила биографии, и целая стопка их высилась у нее на ночном столике, ожидая, пока она их прочтет. Соблазненная книгой, которую держала в руках, но не чувствуя себя вправе покупать еще одну, пока не прочтет то, что у нее уже есть, она поставила книгу на место и двинулась дальше. Внимание ее привлекли кулинарные книги, особенно одна. Это были рецепты, собранные группой местных женщин. Она взяла книгу с полки и принялась пролистывать.
Только не говорите мне, что любите готовить.
Нина вскинула голову и увидела лицо Джона, такое же ироничное, как и его голос. Но и это не привлекло ее внимания надолго. Больше всего ее поразило удивление, которое она испытала от его внешнего вида. Высокий, сильный, очень мужественный. Ничего подобного она не ожидала, и уж тем более своей реакции на него. Расслабленное состояние, которое она ощущала всего несколько мгновений назад, куда-то исчезло.
Да, я люблю готовить.
Он повернулся, поставил еще одну картонную коробку и посмотрел на нее из-под полуопущенных век.
И работает, и читает, и любит готовить. Какие еще сюрпризы?
По крайней мере, они квиты, подумала она. Он удивил ее тем, что оказался не законченным занудой, а она его тем, что оказалась деловой женщиной, которая любит готовить.
Нина по-прежнему не понимала причины его неприязни к ней, но сейчас не время об этом размышлять. Их личные чувства друг к другу не имеют никакого значения. Если Кросслин-Райз единственное, что их объединяет, что ж, пусть будет так.
Уже поздно, — нарочито терпеливо произнесла она, наблюдая, как он согнулся пополам и открывает очередную коробку. — Вы не считаете, что могли бы на несколько минут отвлечься от своего занятия, чтобы мы, наконец, договорились о ценах?
Медленно выпрямившись, он положил нож на полку и сдержанным тоном произнес:
Я выслушал все, что вы сказали. Вы меня не поколеблете.
Может быть, вы слушали предубежденно.
Немного подумав, он заявил:
Я никогда не бываю предубежден.
О’кей, — оживилась она. — Почему бы вам вновь не привести мне все ваши аргументы?
Он небрежно выгнул бровь.
А это что-нибудь изменит?
Может быть.
Разглядывая ее в течение нескольких долгих мгновений, он наклонился, открыл ящик и принялся выгружать оттуда книги.
Джон, — запротестовала она.
Я привожу свои мысли в порядок. Дайте мне минуту.
Нина с трудом сдерживала нетерпение. Он отнес полдюжины книг на одну полку, полдюжины на другую. Она подумала, не нарочно ли он тянет время. Наконец он вернулся и посмотрел ей в лицо. Кожа его поблескивала влагой, взгляд же оставался ясным.
Я полагаю, — медленно и тихо произнес он, — что мы должны снизить цены на эти объекты, потому что, во-первых, — он поднял длинный прямой палец, — у нас появляется хороший шанс все распродать, что, в свою очередь, сделает магазины более привлекательными как для хозяев, так и для широкой публики. — Он поднял второй палец. — Во-вторых, мы добьемся большего равновесия в составе покупателей, и, в-третьих, прибыль будет более чем значительной.
Он опустил руку и вернулся к коробке с книгами.
И это все?
Этого достаточно. — Склонившись над коробкой, он взял еще пачку. — Я вас не убедил?
Не совсем.
Искоса взглянув на нее, он ответил ее же словами:
Может быть, вы слушаете меня с предубеждением?
Я всегда сужу непредвзято.
Если бы это было так, вы бы уже сдались. Мои аргументы вполне разумны.
А мои сильнее.
Вы думаете о прибыли, и только о прибыли.
Ей хотелось рвать на себе волосы.
Но ведь ради прибыли и задуман весь проект!
Верно, но своей алчностью вы можете все испортить. Взвинтив цену на товар, мы подвергнем риску весь проект.
О’кей, — вздохнула она. — Если за полгода или около того объекты не распродадутся, можно будет снизить цены.
Он помотал головой.
Это попахивает поражением и испортит все дело. Чем дольше эти дома будут оставаться незаселенными, тем хуже. — Он терпеливо вздохнул. — Утиный пруд будет вырыт за полгода до того, как будет разбита сосновая роща, а луг засажен через полгода после этого. Если мы не продадим, прежде всего, утиный пруд, то нам никак не удастся продать сосновую рощу, а если не продастся сосновая роща, забудьте о луге.
О’кей. — Нина изо всех сил пыталась быть разумной. — Тогда давайте оценим утиный пруд тысяч в шестьсот, а стоимость луга доведем до семисот с небольшим.
А если мы оценим утиный пруд тысяч в пятьсот, а стоимость луга не будет превышать шестисот с небольшим? — Он опять потянулся за книгами.
Наклонив голову, она крепко закрыла глаза и прижала два пальца ко лбу.
Это не сработает.
Все сработает, если вы прислушаетесь к голосу разума.
Она вскинула голову и посмотрела на него умоляющими глазами.
Но я в этом деле эксперт. Я зарабатываю на жизнь оценкой собственности! Если бы я не знала, что делаю, я бы не добилась такого успеха!
По-прежнему держа в руках книги, Джон выпрямился и бросил на нее шокирующе пристальный взгляд.
Вы успешны, потому что готовы всех стереть в порошок. Но в данном случае вы не на того напали. Меня вам в порошок не стереть.
Нину ошеломили столь страстные нападки в ее адрес. Она не могла поверить своим ушам, не могла поверить в то, что тихий, задумчивый, спокойный книгопродавец может загореться таким гневом. Справившись с волнением, она спросила:
Почему вы так не любите меня? Я чем-нибудь вас обидела?
Все ваше поведение обижает меня.
Потому что я много работаю и хорошо зарабатываю? Потому что я знаю, чего хочу, и борюсь за это? Или потому что я женщина? — Она сделала шаг назад. — Дело в этом, не правда ли? Я сильная женщина и представляю для вас угрозу.
Я не...
Не считайте себя кем-то из ряда вон выходящим, — быстро произнесла она и подняла руку. — Вы не одиноки. Я представляю угрозу для многих мужчин. Я заставляю их чувствовать, что они недостаточно расторопны, сообразительны или проницательны. Они хотят поставить меня на место, но им это не удается.
Джон смерил ее уничижительным взглядом.
Я не говорю, что знаю, где ваше место, сомневаюсь, что и вы это знаете. Вы хотите играть роль мужчины в семье, но примериваете штаны с таким упорством, что семья может лопнуть по швам. Сколько вам лет?
Это не имеет значения.
Имеет. Вы должны сидеть дома и нянчить детей.
Она уставилась на него, не веря своим ушам, открыла рот и снова закрыла. Наконец она выпалила:
Кто вы такой, чтобы говорить мне подобные вещи? Вы ничего обо мне не знаете. Вы понятия не имеете, чем я живу. Да даже если бы и имели, на дворе девяностые годы. Женщины не сидят дома, нянча детей.
