— Ты должна подумать, можешь ли ты себе позволить жить здесь так долго? Естественно, тебе не придется ни на что тратиться, но ты также ничего и не заработаешь. Нехорошо, если ты забудешь о том, что ждет тебя дома, отстаивая свою позицию здесь.
— Ну в этом плане все в порядке, — мгновенно ответила Дороти. — Меня ничто не тянет обратно. Я снимаю квартиру с подругой, но мы платим символическую сумму, потому что этот дом принадлежит ее отцу, так что я не принесу ей никаких неприятностей. Ну а что касается работы, как я уже говорила, я сообщу моему агенту, как он сможет связаться со мной в случае, если придет какое-нибудь неожиданное предложение.
— Гм. — Гатри оглядел ее критически, недовольный ее беззаботным видом. — Кроме того, ты должна понять, что тебе придется жить вдвоем со мной.
Унесенная мечтами о том, как она будет доказывать Гатри свою способность жить и работать в Биндабурре, Дороти забыла, что прошлым вечером она сидела здесь, нервно перебирая свои браслеты, и переживала очень странные чувства. Теперь она вытащила ноги из-под себя и спустила их на пол, впервые осознав, в какой интимной обстановке они оказались. Ей только сейчас пришло в голову, что, возможно, не совсем прилично сидеть напротив мужчины в одном халате. Она машинально затянула потуже его пояс так, что мягкий гладкий шелк сомкнулся плотнее вокруг ее талии.
Лучше бы Гатри не говорил об этом, подумала она. Только что она чувствовала себя такой уверенной и смелой, а теперь сидела, не в силах оторвать глаз от его рук, воображая, как они ласкают ее тело. Картина получилась такой живой, что Дороти пронзило острое желание, ей действительно захотелось почувствовать прикосновения его рук, сначала трепетных и нежных, а затем сильных и нетерпеливых.
Дороти сделала усилие и отогнала от себя это видение. Жизнь под одной крышей с Гатри неожиданно предстала перед ней исполненной различных опасностей и дьявольских искушений.
— Н-но ведь мы не останемся вдвоем? — Голос ее прозвучал неуверенно. — Ведь другие работники вернутся, как только спадет вода?
Дороти надеялась, что в большой компании будет спокойнее, и от этой интимной обстановки не останется и следа.
— Нет, они приходят в дом только пообедать, а сами живут в пристройке возле фермы.
— О. — Дороти растерянно поглядела на дно своей чашки. — А не мог бы и ты спать с ними?
— Мог, но у меня нет, ни малейшего желания так поступать, — резко ответил Гатри. — Я хочу сделать Биндабурру своим домом и отнюдь не собираюсь спать в чужом месте только ради того, чтобы ты чувствовала себя здесь более комфортно.
— Так ты же сам завел разговор… — возразила Дороти угрюмо.
— Я просто говорил, что ты должна прежде всего обдумать все «за» и «против», — сказал Гатри раздраженно, ставя чашку в раковину. — А то сначала ты решаешь оставаться, а потом начинаются все эти девичьи штучки.
— Какие еще девичьи штучки?! — возмутилась Дороти.
— Ну как же, просишь меня переехать к рабочим.
— Ну, я подумала, что так будет… не так неловко.
Гатри подошел к столу.
— Неловко для кого?
— Ну не то чтобы неловко… — начала было Дороти, но он перебил ее.
— Ты хочешь сказать, что боишься, что я не удержу свои руки?
— Нет! — воскликнула Дороти, совсем сконфуженная.
— Так что же, ты, значит, боишься, что сама не удержишься?
— Этого еще не хватало! — Дороти вскочила на ноги, еще туже запахивая на себе халат. Копна огненно-рыжих волос хлынула на лицо, закрыв мечущие молнии и прекрасные в гневе зеленые глаза. — Очень ты мне нужен!
— А почему так? — Гатри медленно направился в ее сторону.
— Почему? — повторила она, отчаянно стараясь придумать подходящее объяснение. — Да потому, что ты не в моем вкусе, а если бы даже и был, то все равно у меня есть другой! — выдохнула она, наконец.
Однако эти слова не произвели ни малейшего впечатления на Гатри, который подошел к ней вплотную.
— Да? И как же его зовут? — осведомился он, легко обнимая ее за талию. Его руки были сильные и властные, их прикосновения обжигали.
— Ральф? — пробормотала Дороти, пытаясь вырваться из его объятий.
— Ральф? И что, он тоже актер?
— Да, — ответила она, силясь высвободиться, но Гатри, казалось, не замечал этих попыток.
— И в каких же вы отношениях? — спросил он.
— Я люблю его, — дерзко ответила Дороти. Любила, про себя уточнила она, вспомнив, какая рана осталась у нее в сердце после их романа.
— И Ральф тебя любит?
Дороти немного помедлила.
— Да! — Это была неправда, но сейчас она могла быть спасительной для нее. Дороти подняла руки, намереваясь оттолкнуть Гатри, и уперлась ими ему в грудь. Через легкую хлопчатобумажную рубашку ее ладони ощутили мощные мускулы, и она быстро отвела руки.
— А в голосе у тебя нет уверенности, — просто сказал Гатри сквозь полуулыбку, играющую у него на губах.
Дороти глубоко вздохнула, стараясь прийти в себя.
— Я уверена, — сказала она. — И Ральф полностью мне доверяет.
— Вот как? — произнес Гатри, прижимая ее к себе. В его глазах появился опасный огонь, отчего сердце Дороти забилось с удвоенной быстротой. — Похоже, этот Ральф не самый благоразумный тип. Будь я на его месте, я бы ни за что не стал испытывать судьбу, отпуская такую девушку, как ты, в далекую неведомую Австралию, да еще и одну.
— Он знает, что я не стану обращать внимания на других мужчин, — прошептала Дороти, ее голос заглушался стуком собственного сердца.
Гатри улыбнулся еще шире.
— Что ж, посмотрим, прав ли твой Ральф, — промолвил он, и его рука нежно взяла подбородок Дороти и подняла ее лицо.
Она не могла себе представить, как теплы и нежны были его губы. Дороти снова охватило странное чувство возвращения к чему-то родному, давно известному, как вчера вечером, когда она увидела Гатри на кухне. И его поцелуй оставил в ней то же самое ощущение — словно возвращение домой. И прикосновение, и запах его крепкого мускулистого тела были словно частью ее самой. Это чувство невероятной близости пьянило Дороти, лишая ее способности думать.
Она даже не заметила, как обняла его плечи, прижавшись к нему всем телом, с замиранием сердца ощущая его ответное движение. Мягкие волосы ее падали на его руки, которые медленно гладили ее спину. Дороти забыла, что была сердита на него, забыла о Ральфе, забыла о том, что стояла на ледяном полу, забыла обо всем, кроме поцелуя Гатри. Его губы слились с ее губами, его пальцы жгли и дразнили; сердце Дороти билось еще громче и быстрее, заглушая внутренний голос, подсказывавший ей, что нужно сопротивляться.
