Ознакомительная версия.
6
– Люся! Люсь! – склонилась над спящей дочерью Елена Юрьевна. Она легонько потрясла ее за плечо: – Женя звонит. Держи! Он уже второй раз звонит! – Мама протянула Люсе трубку радиотелефона.
– Алло, – хрипловатым, еще не проснувшимся голосом отозвалась Черепашка.
Елена Юрьевна деликатно вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.
– Люсь, ты как? – Его голос звучал виновато и робко.
– Нормально. – Черепашка тряхнула головой, сбрасывая с себя остатки сна. За одно мгновение в памяти пронеслись все события вчерашнего вечера.
– Спишь? – Женя явно ощущал неловкость и даже не пытался этого скрыть.
– Проснулась уже.
– Ну мы поедем в Крылатское-то?
– Втроем? – брякнула вдруг Черепашка и сама себе удивилась.
Последовала пауза. Видимо, Женя тоже не ожидал от нее такой резкости.
– Люсь, нам необходимо встретиться, – наконец произнес он, и девушка почувствовала, с каким трудом далась ему эта фраза.
– Ну хорошо, давай встретимся, – подчеркнуто безразличным тоном согласилась Люся. – Только, если можно, без санок. Что-то у меня нет сегодня настроения по горам летать.
Женя не стал ни спорить, ни уговаривать ее. Они условились встретиться через полтора часа возле метро «Фрунзенская». И хотя Женя жил совсем в другом районе Москвы, он даже не заикнулся о том, чтобы перенести место встречи.
Отказавшись от завтрака, Черепашка вела себя так, будто находилась в квартире одна. Она подчеркнуто не замечала присутствия мамы, на все ее вопросы отвечая холодным молчанием. А Елена Юрьевна, видя, что дочь куда-то собирается, решила отложить важный разговор на вечер. И хотя ей было до слез обидно ощущать отчуждение дочери, женщина изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Никакой вины перед Люсей она, конечно, не чувствовала.
«Ничего, – мысленно успокаивала себя Лелик, – все образуется. Она ведь уже взрослая… Я объясню, и она все поймет. И потом, что я такого, в конце концов, сделала? В чем моя вина? В том, что первый раз в жизни я позволила себе расслабиться и подумать о себе?»
Отношения с дочерью составляли предмет особой гордости Елены Юрьевны. Всем и всегда она говорила, что они с Черепашкой как две близкие подруги. И до вчерашнего вечера это так и было. Теперь же Лелика терзали сомнения: а вдруг она упустила что-то очень важное? Вдруг она обманывала себя, закрывая глаза на правду? А может, просто не заметила тот момент, когда Люся стала относиться к ней как к своей собственности? Елена Юрьевна вспоминала, каким голосом дочь разговаривала с ней вчера по телефону, какими глазами смотрела она на нее сегодня, и чувствовала, как в душу закрадывается страх. «А ведь я ее боюсь! – с горечью подумала женщина. – А чего боюсь? Разочароваться в ней? Потерять ее? Боюсь, что Люся меня не поймет? Что мы станем чужими?» Ответ явился сам собой, явился с убийственной ясностью: «Я боюсь убедиться в том, что воспитала эгоистку». Но, подумав так, тотчас принялась убеждать себя в обратном: «Нет! Уж если моя деликатная, добрая, умная и терпимая Черепашка эгоистка, то тогда я вообще ничего в жизни не понимаю!.. Просто я сама виновата. Всю жизнь оберегала ее и сама внушила ей мысль, что у нас прекрасная семья и нам никто больше не нужен. Нет, таких слов я, конечно, не произносила, но всем своим поведением именно это и пыталась доказать».
С отцом Черепашки Елена Юрьевна рассталась, когда та была совсем маленькой. На разводе настояла она сама. Не без причины, конечно. Но очень часто ее терзали сомнения: а может, нужно было закрыть на все глаза и попытаться сохранить семью? Ради Черепашки. Ведь сколько вокруг женщин живут со своими мужьями без любви, и ничего – не умирают! Зато у детей есть отцы. Но, видно, Лелик не относилась к числу женщин, способных пойти на такой компромисс. А чувство вины перед дочерью осталось. И не только осталось, а с каждым годом усиливалось, превратившись со временем в самый настоящий комплекс вины. Елену Юрьевну удивляло то, что Черепашка ни разу не спросила ее об отце, а на то, чтобы поднять эту тему самой, Лелик как-то не решалась. Можно сказать, что на своей личной жизни Люсина мама давно и сознательно поставила крест, хотя в глубине души ей, как и всякой нормальной женщине, хотелось, чтобы рядом был любящий, благородный и умный человек, который бы заботился о ней и о Люсе. Часто Лелик представляла себе, что судьба ей такого человека подарила, но дальше скромных фантазий дело не шло. Иногда, правда, в шутку Черепашка говорила ей: «Что ж ты все дома сидишь? Так ты никогда замуж не выйдешь!» Нет, Елена Юрьевна, конечно, не думала сейчас ни о каком замужестве. Михаил ей нравился, очень нравился… С ним было интересно, весело, легко. Втайне Лелик мечтала, что уж если суждено ей когда-нибудь связать свою жизнь с мужчиной, то пусть это будет Михаил… Только вовсе не о нем думала сейчас женщина. Все ее мысли были заняты дочерью. Почему Люся так дико отнеслась к известию, что у мамы, возможно, кто-то появился?
А Люся и сама не знала ответа на этот вопрос.
– Вот… это тебе. – Женя протянул Люсе пакет, в котором лежал довольно увесистый сверток, и, встретив ее удивленный взгляд, пояснил: – Яблочный пирог. Мама просила передать. Ты же любишь…
– Спасибо. – Люся приняла пакет из его рук.
– Может, в кафешку зайдем? – неуверенно предложил Женя. – Или хочешь прогуляться?
– Мне все равно, – пожала плечами Черепашка.
Она чувствовала, как тяжело сейчас Жене. Впрочем, ей тоже было не легче. Они вообще очень чутко улавливали состояние друг друга и часто даже мысли друг друга угадывали. Вот и сейчас Люся знала, о чем Женя хочет с ней поговорить, но это ее нисколько не радовало.
– Ладно, пойдем, кофе выпьем, – сказала она.
Женя коротко кивнул, и они двинулись к подземному переходу.
В стеклянном неуютном, с пластиковыми столами и стульями кафе было многолюдно и шумно. Какое-то время Жене и Люсе пришлось провести в ожидании, пока освободится какой-нибудь столик.
Женя Кочевник не любил да и не умел ходить вокруг да около. Этим они с Люсей тоже были похожи. Вот и теперь, едва усевшись, он посмотрел Люсе прямо в глаза и сказал:
– Случилось так, что я теперь снова с Машей.
– Поздравляю, – в тон ему отозвалась Люся.
Она всегда ценила в нем прямоту, более того, сейчас именно что-нибудь в таком роде Люся и ожидала услышать. Но, услышав, почувствовала, как сердце оборвалось и полетело куда-то вниз. Слишком уж резко прозвучали его слова. Она смотрела на Женю и молчала.
– Я знаю, что ты ценишь во мне не только… музыканта, – снова заговорил Женя. – И ты знаешь, что тоже дорога мне…
– Как ведущая программы «Уроки рока»? – вырвалось у нее.
Ознакомительная версия.
