Глава ТРЕТЬЯ
Невероятно! Но ведь этот человек не имел ничего общего с тем, кого она искала. Л. Р. Кемпбелл был, в ее представлении, старше, он должен быть сдержанным, степенным. Он рисовался в ее воображении одним из тех, кто любит погреться, уютно устроившись у камина холодным вечером, из тех, кто блаженствует, убаюкивая сонное дитя в своих объятиях.
Ни одно из определений совсем не подходило человеку, державшему ее сейчас на руках. Он излучал какую-то властную силу и жизненный напор, а вовсе не теплоту и душевность. Он, пожалуй, мало что знал о детях, зато — вне всякого сомнения — много знал о женщинах. То, как он держал ее, как уверенно нес на руках, свидетельствовало об этом.
Это не мог быть Л. Р. Кемпбелл, и, стало быть, она имеет дело с самозванцем. Но сейчас это было не так важно. Куда важнее то, что этот человек, кто бы он ни был, тащит ее на борт судна, которое называет своим. Сердце Виктории замирало от страха.
— Отпустите меня! — Она колотила его по плечам, но он не останавливался и даже не сбавлял шаг. — Остановитесь, черт вас побери! Оставьте меня в покое, или я закричу!
— Кричите сколько угодно. Чайки охотно подхватят ваш крик.
— Не знаю, что вы собираетесь делать, но это вам с рук не сойдет. Вы слышите меня? Я, черт побери, я…
— Вы начитались дешевых романов, мисс Гамильтон. — Усмешка расползлась по его лицу, когда он поставил ее на кокпит катера. — Вообразили себе Бог знает что. Торговцы рабами давным-давно исчезли с этих островов.
Виктория гневно взглянула на него.
— Послушайте, мистер… Кто-Бы-Вы-Ни-Были…
— Я назвал вам свое имя.
— Да, — сказала она с мрачной иронией. — И вы хотите, чтобы я в это поверила? Мистер Л. Р. Кемпбелл.
Пурпурный отсвет тропического заката уступил место бархатной ночи.
— Говорите мне Рорк. Какое еще более тесное знакомство вам требуется, чтобы назвать меня по имени?
Он смеется над ней! Но говорит так убедительно, что мороз пробирает по коже. Неужели правда?.. Возможно ли, чтобы это действительно был…
Нет! Это не мог быть он. Виктория не могла себе позволить даже думать об этом — ведь тогда все, что она делала последние два года, теряло смысл.
— Вы не Л. Р. Кемпбелл, — сказала она.
Мягкая улыбка померкла. В его глазах мелькнула настороженность.
— Значит, вы оказались здесь не случайно.
— Я же сказала вам, как это произошло. Я… я увидела вывеску и…
— Эту сказку я уже слышал, мисс Гамильтон. Вы предлагаете мне поверить, что, оказываясь два дня подряд на моем пути, вы делаете это неумышленно, что это чистое стечение обстоятельств?
Она вспыхнула.
— Это… это правда.
— Ну да, раз вы так говорите.
— У меня нет привычки лгать, — сказала она упрямо.
Он холодно рассмеялся.
— Как мило. И у меня тоже.
Виктория настороженно глядела на него. Если этот человек собирался напасть на нее, вел себя он несколько странно. У нее опять заломило в висках, еще сильней. А что, если он действительно хочет сделать то, что обещал? Тогда все, сказанное им, правда?
Судно мягко покачивалось на волнах, и голова у нее страшно кружилась.
— С вами все в порядке? — спросил он. Нет. Вовсе нет. Все расплывалось у нее перед глазами, а боль становилась просто невыносимой.
— Мисс Гамильтон! — Его руки легли ей на плечи. — Вы в порядке?
— Да, — сказала Виктория. Она улыбнулась как можно естественней и прямо взглянула на него. — Просто я немного устала. День выдался нелегкий.
— День этот еще не закончился, — сказал он, выбирая ключ в связке, которую держал в руке. Он открыл дверь кабины и спустился внутрь. Вспыхнул свет, вырвав из тьмы пульт управления и все, что располагалось там внизу. — Приступим к делу, — сказал он. — Я обработаю вашу ссадину, а потом позвоню насчет аварийной машины.
— И насчет такси.
— Да, и такси, — кивнул он, пока Виктория спускалась. После некоторого колебания она все-таки решилась последовать за ним.
Каюта на катере оказалась больше, чем она ожидала, больше, чем гостиная в ее доме, и куда лучше обставлена.
— Садитесь, где понравится, — он махнул рукой. Виктория колебалась. Прислонившись осторожно к краешку стола из красного дерева, она наблюдала, как он снимает куртку и развязывает на шее галстук, как расстегивает манжеты на рубашке и закатывает до локтей рукава. Хозяйским движением он отодвинул белую панель на стене, открыв полки, на которых лежали пачки ваты, стояли бутылочки с антисептиком и разнообразные аптечные пузырьки.
— Ладно, — сказал он. — А теперь давайте голову сюда к свету.
Но Виктория не слушала его. Все ее внимание
было поглощено фотографией в рамке на стене за его спиной — загорелый человек в шортах, с огромной рыбой в руках.
«Рорк Кемпбелл — победитель состязаний по ловле тунца» — гласила надпись под ней. Все те сомнения, которые были у нее еще минуту назад, окончательно развеялись. Человек на фото и человек, нетерпеливо ждущий, когда она поднимет голову, чтобы обработать ей рану на виске, — одно и то же лицо.
— Можете не беспокоиться, оперировать я вас не собираюсь.
Она взглянула на него. Он смеялся над ней, она это понимала. А почему бы и нет? Она то и дело падает в обморок. Ей потребовалось собрать все силы, чтобы улыбнуться ему в ответ.
— Это… это антисептик? — спросила она, кивая на открытый пузырек, который он поставил на стол рядом с ней. — Его запах напоминает мне один случай в детстве. Я упала и разбила коленку — рану пришлось зашивать.
— Ваша рана слишком мала, чтобы зашивать ее, — сказал он, сосредоточенно нахмурившись и отводя назад волосы с ее виска. — Скажите, если будет жечь.
Наверное, ссадину жгло, но Виктории было не до того. Голова ее шла кругом; она лихорадочно пыталась разобраться во всем, что произошло. Лгал ли ей доктор Рональд?.. «Вы уверены, что мой ребенок попадет в хорошие руки?» — с тревогой спрашивала она в то последнее утро. И, обняв ее за плечи, доктор уверял, что лично выбрал людей, которые удочерят ее ребенка. «Хорошие, солидные люди, — сказал он, — и муж, и жена».
Ее глаза скользнули по лицу Кемпбелла. Он в это время сосредоточенно обрабатывал ссадину, губы плотно сжаты. Можно ли назвать его солидным и хорошим? Нет, пожалуй. Нужны были другие слова, чтобы описать это грубоватое лицо с квадратной челюстью и пронзительными глазами, которые едва ли свидетельствовали о доброте.
— …выглядит. Все в порядке?
Виктория вздрогнула. Она взглянула вверх, и их глаза встретились.
— Извините, — быстро сказала она. — Но вы… вы что-то сказали?
— Я сказал, что у вас на виске опухоль. Вам больно, когда я трогаю?
Его пальцы слегка прошлись по коже. Прикосновение их было холодным, но успокаивающим боль. Она кивнула и отдернулась.
