Ответить на это мне было абсолютно нечего, поэтому я решительно сменила тему:
– Представляешь, ма, я собираюсь на лето снять домик на Мартас-Вайнярд. Вместе с еще двумя женщинами. Прямо на берегу. Домик!
Последовало недолгое молчание. Подчеркиваю, недолгое.
– То есть ты не приедешь домой на свадьбу Джоди? – возмутилась ма.
Вот оно.
А чего я ожидала? Что матушка порадуется за меня?
– Позови па, пожалуйста.
Разговор с отцом был еще короче. Я рассказала ему о своих планах.
– Похоже, этим летом мы тебя не увидим, – подытожил он. – Поосторожнее там, раз уж собираешься жить одна на каком-то острове.
Конечно, па, постараюсь поберечься от морских чудовищ. Недаром слышала, что в полнолуние они поднимаются из глубин…
– Все будет хорошо, па.
Как всегда.
Я повесила трубку и потерла глаза. Проклятые лампы дневного света! И посреди деловито жужжавшего офиса, звонивших телефонов, щелкавших клавиатур и перекликавшихся голосов я вдруг почувствовала себя очень, очень одинокой.
Но тут передо мной возникла Салли. Во всем своем великолепии – с очень короткой стрижкой пурпурного цвета.
– Эй, – начала она, уставившись на доску объявлений над моей головой. – Хочешь по пиву после работы?
Я отметила новый пирсинг в ноздре.
– Еще бы! – кивнула я. – Спасибо.
ДАНИЭЛЛА
ЕДИНСТВЕННАЯ ДОЧЬ
Разговор обернулся не так уж плохо, как я ожидала.
Мать начала было жаловаться и ныть в трубку, но стоило мне заверить, что Мартас-Вайнярд буквально кишит подходящими холостяками, а не только одними геями, как со вздохом согласилась с моими планами на лето.
– По крайней мере не будешь зря тратить время, развлекаясь без всякой цели, – заметила она. – Даниэлла, я так рада, что ты решила остепениться и выйти замуж!
– Ну, – возразила я, скрипнув зубами, – сначала нужно найти подходящего человека, ма.
– Пф-ф! – фыркнула мать. Я живо представила небрежный взмах пухлой ручки, отметавшей дурацкое незначительное препятствие. – Можно подумать, велика проблема! Взгляни на себя! Ты просто шикарная. Да любой мужчина в здравом уме умрет, чтобы добиться тебя.
В здравом уме.
На это следует обратить внимание. Опасайся психов.
– Спасибо, ма. А па дома?
– Знаешь, мать хотела бы, чтобы ты приехала домой на пару недель, – первым делом произнес он. – Не сумеешь?
Вот оно.
Угрызения совести.
– Я уже подписала договор об аренде, – соврала я.
– А ведь Дэвид тебя ждет. Он и эта его невеста, как там ее…
– Роберта.
В толк не возьму, почему отец всегда притворяется, что забыл имя очередной приятельницы Дэвида.
– Может, ему стоит приехать ко мне на Вайнярд? – предложила я, зная, что папочка припрятал в рукаве не менее одной козырной карты, с помощью которой надеется воздействовать на мою совесть.
– А как насчет твоего бедного старенького папочки? Неужели совсем о нем не думаешь? – спросил отец полушутливо. – Или ты больше меня не любишь? Нашла кого-то еще и забыла своего папу?
Вот это смертельный удар. Я всегда была папиной дочкой, но, в отличие от многих женщин, честно пыталась не пользоваться этим.
– О, па, конечно, нет! Ты сам знаешь, что навсегда останешься самым главным в моей жизни. Просто…
– Даниэлла, поезжай и отдохни хорошенько. Я так, дурачусь. Ты молодая девушка, красавица, и кому и развлечься, как не тебе?
– Приеду на свой день рождения, – пообещала я, смаргивая слезы. – В августе. На уик-энд.
– Моя тридцатилетняя малышка, – вздохнул па. – Ты делаешь меня стариком.
– Ты вовсе не старый, па, – заверила я, думая: «Мой па совсем не старый, верно? Всего шестьдесят пять. По современным стандартам, это далеко не старость!»
– Нет, что ни говори, я старею, и слава Богу. Знаешь почему?
Комфорт и утешение давным-давно известного. А заодно и тоска.
– Потому что, если не стареешь, значит, уже мертв, – продекламировала я.
– Точно! – хмыкнул па. – В общем, поезжай и хорошенько повеселись на пляже.
Я обещала постараться.
Полагаю, мы могли бы рискнуть и снять дом заочно. Без осмотра.
Довериться риелтору. Развесить уши и внимать ее россказням.
В конце концов, особого значения это не имело. К тому времени, когда мы набрались решимости снять дом на лето, на рынке осталось одно дерьмо. По крайней мере в Оук-Блаффс.
Наша агент упомянула о маленьких поселках на побережье. Электричества нет. Канализация весьма сомнительна. Потрясающие виды. Тонны мира и покоя.
– Нас не интересует мир и покой! – объявила Даниэлла и, повернувшись ко мне и Клер, прошептала: – Единственный интересующий меня вид – это вид обнаженной мускулистой мужской груди.
Не потребовалось много времени, чтобы заметить: время от времени будущую соседку так и тянет выражаться высоким штилем дамских романов.
Погода тоже не способствовала усилиям риелтора впарить нам развалину. День выдался холодным, мокрым и серым. Я не позаботилась накинуть куртку поверх майки с короткими рукавами и теперь зябко ежилась.
Да и стоил ли Вайнярд стольких хлопот? Добраться до него сложнее, чем, скажем, на Кейп-Код. Сначала автобусом до Фалмута. А оттуда паромом до Оук-Блаффс.
Может, надо было попросту плюнуть на эту затею с летним домиком и проводить выходные и уик-энды на экскурсиях? Взять напрокат машину и посетить наконец такие местечки, как Стербридж-Виллидж и домик Луизы Олкотт[9] в Конкорде? Или это в Лексингтоне?
О да! Можно подумать, в этих самых местечках меня ждут непристойные развлечения!
– Девушки, даю свово, – картавила Терри, – вам вучче меня посвушать. Я не бвосаю свов на ветев. Вибо бевите что есть, вибо пожавеете, что не посвушавись Тевви.
– Вы из Бруклина? – поинтересовалась я.
– Да, а что? – подозрительно осведомилась Терри, словно я собиралась повесить на нее старое нераскрытое преступление.
Я пожала плечами:
– Просто спросила. Хотелось проверить, правильно ли могу определить выговор.
– Выговов? Какой еще выговов? Вадно, не важно. Так по вукам или нет?
Кто его знает. Не поверите, но дом был дерьмовым, даже по моим невысоким стандартам. Кружевная викторианская безделушка? Как же! Скорее, лачуга: дунь – развалится.
Две крошечных спальни, вернее, чуланчика, и, что самое интересное, ни одной нормальной кладовки. Холодильник времен шестидесятых. Запах плесени настолько тяжелый, что вряд ли выветрится, даже если неделями держать окна открытыми настежь. Диван, на который я не села бы, не подстелив чистую простыню и не вылив семи флаконов освежителя воздуха.
