— Руслану Владимировичу нет дела до чужих телок. Прости, но он тебя даже не заметит.
Виктор смотрит на меня серьезно, потом снова улыбается. Наверное, это была шутка.
У него снова звонит телефон, он отходит, извинившись.
Мы проходим еще несколько кварталов, а потом возле нас притормаживает черный «Bentley», заднее стекло опускается. Я вздрагиваю, настолько беззвучно скользят шины по асфальту. Если бы не выпрямившийся по стойке смирно Виктор, я бы даже не заметила автомобиль. Откуда он только взялся? Волоски на коже становятся дыбом.
Не знаю почему, но, завидев строгий профиль Полянского, я замираю и втягиваю живот, тоже выпрямляюсь. Он действует на меня, как ушат холодной воды на спящего мертвецким сном. Если с Виктором легко и спокойно, то при олигархе, я из клубка воли и уверенности превращаюсь в комок слизи. Сердце биться всё быстрее и быстрее. Совершенно иные ощущения. У меня шумит в ушах, и странное чувство падения становится сильнее. Мужчина в автомобиле — тайна, опасная и мрачная. Земля уходит из-под ног, когда он обращается к моему кавалеру. Рядом с ним сидит девушка, она похожа на мумию, очень красивую и ухоженную. Смотрит перед собой, не смеет вступить в разговор. Удачное дополнение к шикарной машине и дорогому костюму. Это Дарья, я читала о ней, одна из его постоянных любовниц. Ее красота ошеломляет. С кем я собралась тягаться? Кажется, ее кожа блестит золотом. Идеальная, будто по ней прошлись модным фильтром для фотошопа. Строгий, хладнокровный, смерив меня презрительным взглядом, он отворачивается — должно быть, так Полянский смотрит на ненавистных конкурентов, перешедших ему дорогу. Я не знаю, что у него на уме, да и не хочу. Мне нужно пару свиданий, чтобы выиграть это чертово пари.
— Вить, в машину сядь, поговорить нужно, — говорит Полянский сухо, чётко и без лишних эмоций, смотрит куда-то вдаль, к нам больше не поворачивается.
А Виктор останавливает меня, берет за руку, чуть выше локтя.
— Вер, может тебе такси вызвать? Черт, не хорошо вышло. Далековато мы ушли от твоего дома.
— Все нормально. Дела важнее, дойду сама.
Брюнет улыбается, потирает мои плечи. Он пристально смотрит, и его чёрные глаза сверкают, как горячие угли.
— Я позвоню, и мы договоримся о новой встрече, библиотекарша.
— И телефон ты тоже знаешь? — игриво прикусываю нижнюю губу.
— Ты заполняла анкету, помнишь!
Виктор спешит сесть в машину. Стекло поднимается, тачка отъезжает. А я обнимаю себя руками и разворачиваюсь в обратную сторону. Холодно. Внезапно обнаруживаю, что осталась на улице одна. Другой мир у этих богачей, чуждый мне.
Глава 7
Я перебираю картотеку, вношу старые книги в компьютер. Внимательно изучаю списки литературы для конференции, что планируется в нашем актовом зале завтра, когда на моем столе начинает громко вибрировать телефон. Он подпрыгивает, я едва успеваю поймать его, чтобы аппарат не упал на пол и не разбился.
— Милая, как твои дела? — звучит голос Элеоноры Николаевны, — как далеко ты продвинулась? Слышала, ты начала встречаться с другом Полянского. Каким образом это поможет нашему делу?
— Мы общаемся, я бы не назвала это отношениями.
Ее голос звучит любезно, но все это обман. На самом деле она сверлит меня, словно врач в кабинете дантиста. Откуда она знает про Виктора? Иногда мне кажется, что она следит за мной и везде у нее камеры видеонаблюдения. Милая женщина, но хитрая, как лиса.
— Не стоит отвлекаться на других мужчин, — чувствую, как она улыбается. — Организаторы волнуются, им становится скучно, — вздыхает. — Ты знаешь правила тридцати, Верочка. Тридцать дней, затем либо ты уходишь со сцены, либо тебе начинают мешать, и в игру вступают другие охотницы.
— Мне и без охотниц конкуренции хватает, Элеонора Николаевна.
— Милая, никто не говорил, что это будет легко, к тому же сумма на кону астрономическая. Ты воспользовалась шансом в самолете? Я слышала, что ты была в гольф-клубе? Он проявляет интерес?
— Не все сразу.
— Включи свой интеллект, Верочка, иначе выигрыш уйдет к другой. Счастливого дня.
И не дождавшись моего ответа, Эля вешает трубку.
— Черт, — зло сжимаю аппарат.
Закрывшись в моем кабинете, я, Люба и Надя обедаем. Это наш ежедневный ритуал.
— Так можно и месяц прождать, пока этот Виктор пригласит куда-нибудь или просто вспомнит о тебе, — зачерпывает ложку пюре Люба и кривится, запихивая одинокий листик петрушки в рот. — Вот поэтому, — тычет она в пластиковую тарелку, покрытую фольгой, — мы и не сидим сейчас в спа и не попиваем шампанское. Вместо того чтобы как все стильные чики заказать суши, мы едим вот это.
На моем столе расставлены пластиковые тарелки и стаканчики, в салфетку завернуты одноразовые вилки и ножи.
— В Карчме была выгодная акция на комплексные обеды, — пожимаю плечами, — мы все суши спустили на клюшки для гольфа.
Люба закатывает глаза, отламывая кусок свиной котлеты.
— Салат витаминный, по-моему, очень даже, — ест Надя, печально вздыхая, — мне так грустно от того, что Витя уже три дня не появляется. Может позвонить ему и напроситься на барбекю к Полянскому, сейчас время шашлыков.
— Не сомневаюсь, что Руслан Владимирович, как раз сейчас кого-нибудь жарит, — хохочет Люба.
— У нас нет ничего, — отламываю кусок хлеба и опускаю ложку в грибной суп, — ни каких зацепок. И это так раздражает. Помните, как мы отлично порыбачили с директором завода? Он тогда влюбился с первого взгляда. А шеф-повар ресторана? Он обожал бальные танцы. Пришлось всего лишь отдаться ритму.
Люба громко хохочет и давится.
— Помню я, как чуть шею себе не свернула, отдаваясь твоему ритму. Как курица на коньках была на том паркете. Ты их не стеснялась, а перед Полянским почему-то теряешься.
Я хмурюсь, не понимая, о чем она говорит.
— Не правда, я не теряюсь, — накалываю котлету на вилку. — Стесняешься, аж краснеешь, когда он смотрит. А надо быть хладнокровной акулой, думать о деньгах и идти напролом.
— Учитывая, что ты ни разу не видела нас вместе — это очень ценное замечание.
Люба пожимает плечами, запихивая последнюю ложку пюре в рот.
— Девочки, это так печально, — начинает плакать Надя, маленькие слезинки катятся по ее щекам. — Мы не сможем выиграть, и какая-то Кульбицкая с рыжими паклями запишет эту победу на себя. Я не могу…
— Не ной! — поворачиваемся к подружке одновременно, наши голоса сливаются воедино.
Я собираю картонную и пластиковую посуду в пакет и засовываю в урну. Беру щетку и зубную пасту. Выхожу в коридор, туалет как раз напротив. Тщательно чищу зубы. Долго разглядываю себя в зеркало. Неужто я и вправду его стесняюсь. Конечно, я понимаю, что передо мной успешный, богатый бизнесмен. Но стесняться? Мне неуютно с этим злобным типом. Рядом с ним зябко.
Возвращаюсь в кабинет и чуть не падаю, когда распахиваю дверь.
— Приветствую, библиотека, — спрыгивает с моего стола Виктор и подходит прямо ко мне.
В следующую секунду он берет меня за талию и совершенно неожиданно целует в губы. Это не глубокий поцелуй с языком, но и дружеским подобное прикосновение назвать сложно. Я, слегка опешив, отшатываюсь, но нахожу в себе силы улыбнуться. А девочки, раскрыв рот, наблюдают за нами.
«Он — секс», — пишет Люба на бумажке и поднимает ее со стола, показывая мне. Я читаю, заглядывая Виктору за плечо. «К черту Полянского», — поднимает вторую бумажку Люба. А Надя, повеселев, вытирает красные щеки.
— У нас было совещание, мои клининг-операторы уже уходят.
От того, как я назвала подружек, они обе возмущенно открывают рот.
— Люба, вытрите пыль на люстре в читальном зале, а вы, Надежда, отмотайте туалетную бумагу в санитарном узле на первом этаже и измерьте ее. Мне кажется тратится непростительно много. Кто-то из работников явно откручивает себе домой.
