Не удивительно. Такая движуха вокруг моей скромной персоны — дядьки в форме снуют туда-сюда. Персонал настолько испуган, что даже забыли напомнить им надеть бахилы.
— Дарья Сергеевна, заведующий отделением принял решение перевести вас в инфекционный бокс. Не бойтесь, заразных там сейчас нет.
— Может, лучше вы меня домой переведёте? А я как-нибудь загляну в ваш дневной стационар или к терапевту в поликлинику на приём запишусь.
— Дарья Сергеевна, я не могу вас отпустить. Мы до сих пор не знаем, чем вас отравили. И… — он перешёл на шёпот. — Никому не рассказывайте о том, что вы видели.
Отлично работает система! Да за прошедшее время я могла половине отделения растрепать о лужах крови на полу и десятков покойников, которых при мне переносили в труповозки.
— Там хотя бы туалет есть? — обречённо вздохнула.
— Да, конечно, — доктор просиял.
Ему явно не терпелось от меня избавиться. Ну или хотя бы изолировать от излишне любопытных и общительных соседок по палате.
Мне не позволили дойти до инфекционного бокса самой. Вместе с капельницей посадили на инвалидную коляску и отвезли в самый конец коридора.
Вещества постепенно покидали мой организм. Разум прояснялся, зрение восстанавливалось.
— Представьтесь, пожалуйста, — мужик в форме без стука вошёл в мою палату.
— Эй, а если бы я была не одета?
— Так ты и не одета, — уселся на единственный стул. — Отвечай на вопросы, если не хочешь, чтобы тебя обвинили в препятствии следствию или того хуже.
— Петрова Дарья Сергеевна.
— Возраст?
— Девятнадцать лет.
— Место работы?
— Не помню. Вернее, не знаю. У них там куча фирм, и в какую именно меня оформили, мне не сказали.
— То есть ты не знаешь, где ты работаешь? — строго посмотрел на меня. — Трудовой договор на руках есть?
— Да. Я его не читала.
— Дети, — мужчина нахмурил брови.
— Насколько близко ты знакома с Дианой Скрипниковой?
— Кто это?
— Начальница твоя, — начал заметно раздражаться.
— Слушайте, я всего несколько дней работаю. Ничего про эту контору не знаю.
— Вчера, в восемнадцать ноль пять вы сели в арендованный автобус. Так?
— Да.
— Что-то пили в офисе или автобусе?
— Только шампанское, немного.
— Дальше что было?
Я легла на подушку, изображая недомогание и, уставившись в потолок, начала свой рассказ:
— Мы зашли в сауну, включили музыку. Кто-то пошёл в парилку. Кто-то играл в бильярд. Я новенькая, никого толком не знаю. К тому же почувствовала себя плохо. Прилегла и почти сразу уснула. Всё. Когда проснулась, увидела ту же картину, что и вы…
— То есть ты ничего не знаешь и ничего не помнишь?
— Да, — наивно улыбнулась и посмотрела прямо ему в глаза. — Это преступление?
— К сожалению, нет.
— От меня что-нибудь ещё требуется?
— Да. Подпиши здесь. И здесь. На время расследования не покидай город. Ты живёшь… — он прочитал адрес тётки.
— Всё верно, — рассказывать ему о моём переезде точно не стоит.
— Тебя вызовут, — ушёл не прощаясь.
Вот же погань! Надо было ему истерику закатить с вырыванием капельницы и крушением мебели. А что? Я такой стресс пережила. Было бы логично. Особенно после его пренебрежительного тона. Разве можно так разговаривать со свидетельницами?
— Эй, подождите! — всё же вырвала капельницу и нагнала его в коридоре. — В сауне должен быть персонал. Вы их допросили? Они же наверняка что-то слышали?
Он замешкался, раздумывая отвечать мне или нет. Но, видимо, дело не сложное и преступник уже известен — следователь решил быть откровенным.
— Они заснули, как и ты.
Я вернулась в палату, закрыв лицо подушкой. Только бы после моего перформанса доктора психиатра не вызвали…
Глава 12
— Ты как? — тётка объявилась после скудного больничного ужина с пустыми руками. — Твой лечащий врач разрешил тебя забрать под расписку.
Отлично! По крайней мере, не придётся бессмысленно валяться на этой опостылевшей кровати. Если уж им так хотелось изолировать меня, могли бы расщедриться и в платную палату перевести. Там хотя бы телевизор есть.
— Круто! Только моя одежда куда-то пропала.
— Её полиция забрала. Держи, — она достала из обычного пластикового пакета отглаженное платье в пол, куртку и осенние ботинки.
Чудно. Меня лишили единственной пары зимней обуви. А тётка будто издевается — на улице мороз, а она меня в платье решила облачить.
— Я попросила одного знакомого нас подвести, — заметила недовольство на моём лице.
Откуда у неё знакомые, да ещё и с машиной? За всё время, что я у неё живу, к ней даже соседки за солью не заходили…
Знакомым оказался приятный молодой мужчина лет тридцати, с невероятно доброй улыбкой.
— Даша, — я представилась первая.
— Ярослав, — поцеловал мне руку и помог сесть в автомобиль.
— Даш, ты не против, если Ярик у нас пару ночей поживёт? У него в квартире трубу прорвало.
— Нет, не против.
Сижу на заднем сидении рядом с тёткой и медленно офигеваю. Откуда у моей дражайшей тётушки взялся просящий тон в голосе? С чего она спрашивает моего разрешения на проживание в её квартире какого-то её знакомого? Почему не задаёт вопросов? Не читает нотаций? Почему она вообще забрала меня из больницы, если родная мать от меня отказалась?
— Ваша тётушка очень много рассказывала о вас, — Ярослав прервал затянувшееся молчание. — Если хотите, можем перейти на «ты».
— Ага, — растягивая буквы, ответила я.
— Если что, я не храплю.
Он, что, в моей комнате спать собрался? Я только собралась высказать своё негодование, как тётка произнесла:
— Ярик — очень хороший мальчик. Не волнуйся. Он поспит на полу. Уверена, вы подружитесь.
Я, было, хотела уже потребовать остановить машину. Поехать в ту квартиру, которую нашёл для меня Влад. Но вовремя вспомнила о следователе и своём обещании никуда не уезжать. Если они узнают, что я встречалась с одним из сотрудников перебитого Офиса… Если вычислят мотив, который у меня был… Если… Нет! Я не могу этого допустить. Потому что я не до конца уверена, что не причастна к убийству в сауне.
— Что это? — на подоконнике в моей комнате стоял большой букет белых лилий.
— Я хотел привести их в больницу, но тётя Люся сказала, что ты не захочешь там оставаться.
Очень серьёзный брюнет. Мышцы с трудом чуть ли не разрывают его чёрную футболку. Татуировка на левой руке в виде дракона с тремя головами, извергающего пламя. Ярослав выглядел бы опасным и жестоким, если бы не его улыбка. Она совершенно не гармонировала с его образом, но придавала некий шарм, создающий невероятную атмосферу доверия. А ещё голос… Слишком мягкий и нежный для настолько брутального мужчины.
Увидев его в тёмном переходе, я бы испугалась. Но сейчас, в своей комнате, разговаривая о цветах, страх даже не успел зародиться. Он как плюшевый медвежонок, к которому хочется прижаться всем телом и попросить защиты.
— Ярослав, откуда ты знаешь мою тётю?
— Мы познакомились на отдыхе в одном санатории, — он перестал смотреть на меня и начал поправлять лилии в вазе. — Потом ещё несколько раз пересекались. Твоя тётушка — потрясающая женщина.
Очередной любитель курортных романов? Повезло мне с родственничками, ничего не скажешь. Не удивительно, что из миллиардов мужичин, проживающих на этой планете, я встретила именно Владика.
— Ты не слишком молодой, чтобы по санаториям ездить, — неловко съязвила я и тут же устыдилась своих слов.
Но Ярослав совсем не обиделся. Наоборот, нежно улыбнулся и ласково произнёс:
— Знаешь, у людей бывают не только возрастные болезни. Пойдём на кухню. Твоя тётя патриархальных взглядов и вряд ли одобрит наше уединение.
Ага. Не одобрит. Она сама и предложила. Ну как предложила, поставила меня перед фактом необходимости спать в одной комнате с незнакомым мужиком.
— Пошли. Я дико голодная.
Прикончив свою порцию макарон по-флотски, решила попробовать выяснить, что это за внезапно появившийся новый знакомый моей не слишком общительной тётушки.
