Богдану было очень трудно не верить. Зоя перехватила его задорный, искристый взгляд и сама, не сдержавшись, заулыбалась — тепло, которое излучал Орловский, всегда казалось ей заразным. Даже когда они просто пересекались в коридорах.
Ей бы, правда, не теплом заражаться, а головой думать. Орловский доиграет свою игру в имитацию, а потом перепрыгнет к какой-нибудь другой жертве, а она что, будет ходить кругами вокруг лекционного зала, где в очередной раз преподаватель сидит в окружении трёх из ста магистров? Перейдёт в режим ожидания, как половина университета, мечтающая, чтобы Богдан Орловский хотя бы посмотрел в их сторону? Зою такой вариант не устраивал. Она привыкла во всём полагаться только на себя.
В отношениях это было невозможно, потому в отношениях Зоя участия не принимала. Зачем оно ей сдалось? И так жить отлично можно. Без влюблённости. Сыграть с Орловским влюблённую парочку — совсем другое дело, это проще.
— Лебедова безмерно рада, наверное, что ты согласился аккомпанировать? — спросила Зоя, нехотя поднимаясь со своего места.
— Клялась, что закроет мне сессию. Уверен, что её обещание разобьётся о нашу непробиваемую и о высокое начальство, жаждущее в новогоднюю ночь торчать в университете, — хмыкнул Богдан. — И с чего столько радости?
— В жюри предостаточно женщин. Они на тебя, котик, ведутся, — насмешливо протянула Зоя. — Впрочем, зачем я тебе всё это рассказываю… Ты и так в курсе.
— А если не в курсе?
— Тогда я только что сделала ещё хуже той несчастной, которая взаправду станет твоей девушкой, — хмыкнула она. — Как минимум сотне желающих, между прочим, я сейчас перехожу дорогу. Ты сам видел, как мои дражайшие подружки реагируют на существование кого угодно женского пола в радиусе нескольких метров от Вашего Высочества.
Кажется, Богдана её заявление совершенно не впечатлило. Вместо того, чтобы опечалиться или выразить хоть малейшие сомнения, он только лениво пожал плечами.
— Ну да, — согласился таким тоном, что у Зои даже возникло желание чем-нибудь стукнуть. — Дурочкам я нравлюсь.
— А умным, значит, нет?
— Это тебе лучше знать, — возразил Орловский. — Умные на то и умные, чтобы не показывать свою повышенную симпатию до того момента, пока объект этой самой симпатии как-нибудь не подтвердит, что ему это всё интересно.
— Например?
— Например, — прищурившись, протянул Богдан, — не предложит встречаться. Хотя бы понарошку.
— Ой, Орловский, — закатила глаза Зоя. — Кому-нибудь другому расскажи о своих умозаключениях, а мне не надо. Я на это не ведусь.
— В том и твоя прелесть, — он наконец-то оторвался от парты, в два шага нагнал Зою и подал ей руку. Девушка нехотя вложила собственную ладонь в ладонь Богдана и невольно вздрогнула, когда он чуть сильнее сжал её пальцы. — Что-то не так?
— Знаешь ли, — протянула Зоя, — я за естественность в отношениях. Не за публичность. То ты ото всех своих пассий прятал, а теперь бродишь со мной под ручку по университету?
— Актовый зал за поворотом, — пожал плечами Богдан. — И то, что я прятал ото всех своих пассий, может быть, случалось потому, что их не было?
— Или тебе было стыдно их показывать. Или ты боялся за их здоровье. Вот походим мы так, — Зоя остановилась в дверном проёме, — а потом мне станут слать письма с угрозами.
Богдан закатил глаза, но ничего говорить не стал. Складывалось такое впечатление, что он даже не до конца понимал, какие могли быть последствия у совершенно невинного общения. Или не хотел об этом задумываться.
Зачем только притворяться тогда предлагал?
В актовом зале, увы, было не пусто. И ладно бы только Лебедова, как всегда, командовавшая, что надо сделать и кому как стать, да и плевать на массовку, которую она нагнала ради имитации деятельности и чтобы было на кого покричать — но на самом краешке сцены, с микрофоном в руках, стояла вездесущая Леська, комично привставая на цыпочки, чтобы казаться чуточку выше.
— У всех таланты как таланты! — громко, говоря прямо в микрофон, возмущалась она. — А мы с песенкой под фортепьяно! Нельзя всерьёз надеяться на то, что с этим можно выиграть! За что Горовая получит кубок и ленточку? За то, что ей будет аккомпанировать Богдан? Да не смешите мои тапочки!
Лебедова игнорировала провокацию. Она была занята тем, что носилась по залу, примеряясь, из какой точки будет лучше снимать на самом празднике, и плевать хотела на то, что одну из студенток что-то там не устраивало. Зоя давно уяснила, что таких, как их замдекана, человеческие чувства интересовали мало, а студенческие сплетни и интриги — ещё меньше. Ссориться с Леськой Лебедовой было невыгодно, всё-таки, активистка, в каждую дыру пролезет ради родного факультета и капельки славы для себя, родимой, а ругаться с Зоей — и того глупее, потому что где они найдут ещё одну будущую "мисс Университет", чтобы не послала? Наверное, именно потому женщина, упрямо встряхивая головой, притворялась, будто ничего не слышит, хотя Леськин голос трещал в динамиках по всему актовому залу, благо, звуки хоть наружу не вырывались, потому что Зоя прикрыла за собой дверь.
— Не лей ядом, Леська, — раздался знакомый голос. — Ты ж из зависти это говоришь. Сама б на её место хотела.
Зоя с удивлением узнала Леру. Надо же, защищала! А Горовая почему-то была уверена, что подружка, как и Ира с Аней, легко запишется в разряд "бывших", и поминай как звали. Даже удивительно, что Лера сейчас, когда Зоя не должна была это слышать, её защищала, да ещё и перед болтливой, никогда не затихающей Леськой, способной разнести сплетню по всему университету.
— Да не смешите мои тапочки! — истерично повторила Леся, топая ногой. — Зачем мне на Зойкино место? Я же говорю, с таким номером не выиграть! Хоть бы "котик" этот её аккомпанировал, хоть Костик*, да хоть Кощей Бессмертный!
— Прекрати истекать ядом, — грубо оборвал Лесю Свят, прошлогодний "мистер Шарм", явно силком загнанный в актовую залу надоедливой Лебедовой. — Вот если б ты выступала, то да, ни с таким номером не выиграть, ни с танцем, ни даже если б ты на голове стояла, а вокруг тебя голливудские звёзды хоровод водили и танцевали танец маленьких лебедят.
Леська раскраснелась так, что, казалось, сейчас бухнется прямо со сцены от подскочившего давления, а потом придётся вызывать скорую и приводить её в чувство.
— Свинья! — возмутилась она. — Это ты намекаешь на то, что я толстая, да?!
— Это я намекаю, что ты злая, — закатил глаза Свят. — Ядовитая и стервозная. А твоя фигура на это никак не влияет. Будь ты хоть мисс Вселенная, с тобой всё равно находиться рядом было бы невозможно. Но ты не станешь, в твоё "миру мир" никто не поверит.
Леська хотела возмутиться, уже открыла рот, но наконец-то заметила Зою и Богдана, смешно замахала руками с микрофоном и зашаталась, и вправду собираясь свалиться со сцены. Обошлось малой кровью: она запуталась в собственных ногах и повалилась назад, если и ушибив что-нибудь, так только чувство собственного достоинства и совсем немного — собственную пятую точку.
— Вы бы хоть совесть имели! — возмущённо воскликнула она. — Мы же в учебном заведении! Тут нельзя публично демонстрировать чувства!
Лебедова на такое обвинение оглянулась даже, чтобы посмотреть, что такого невероятного сделала Зоя, что заслужила общественное порицание, но ничего особенно страшного не увидела.
— Леся, не устраивай истерик, — возмутилась она. — Я просила тебя только проверить, переподключился ли микрофон! — она тряхнула головой, этим стандартным для себя жестом подчёркивая, что слушать возражения не намерена, и поманила Зою к себе рукой. — Горовая, давай скорее! Раньше начнём…
Неужели раньше закончат?
— Больше раз успеем повторить! — не стала разочаровывать в себе Лебедова. — Скорее, скорее!
Зоя нехотя поднялась на сцену. Богдан, пожав руку Святу — они, кажется, учились в одной группе, — устроился за фортепьяно и опустил руки на черно-белые клавиши, готовясь наигрывать уже знакомую мелодию.
