Единственное хорошее, что произошло во время этой череды несчастных случаев, была ежедневная переписка, которой я обменивалась с незнакомцем. Он прислал забавное сообщение с задним числом на следующий вечер после моего ошибочного сообщения в Starbucks, и с тех пор мы переписывались каждую ночь. Ничего важного, одни бессмысленные, идиотские разговоры ни о чем.
Прошлая ночь не стала исключением.
Я: «Как ты думаешь, что подумал парень, который первым подоил корову?»
Мистер Неправильный Номер: «Приду еще?»
Я: «Фу, сомневаюсь, что так и было. Но был ли он просто суперлюбопытный, по типу, хм, мне интересно, что делает эта штука? Или он увидел кормящего теленка, и он был весь ЧУВАК МОЯ ОЧЕРЕДЬ?»
Я представляла его без рубашки, прислонившегося к спинке кровати, улыбающегося, когда он отвечал на сообщение, но все это время я знала, что это чистая фантазия, что мой анонимный лучший друг исчезнет.
Мистер Неправильный Номер: «Может быть, это был чисто «бро момент», когда два парня осмеливаваются прикоснуться друг к другу к соску, а затем, бум, выплеснуть молоко.»
Я: «Прикоснись к соску [8]. Прям как название группы, назови так.»
Мистер Неправильный Номер: «Это все твое.»
Я: «Кстати, я тебе помешала своим вопросом о коровьих сосках?»
Мистер Неправильный Номер: «Нет. Просто лежал в постели, проснувшись.»
Я: «Пожалуйста, не нападай на меня сейчас.»
Мистер Неправильный Номер: «Что? Я не маньяк. Я просто лежу в постели, голый, практикую свои навыки связывания веревками и слушаю Робина Тика.»
Я покачал головой и перекатилась на надувном матрасе.
Я: «Вызывающий тошноту уровень криповости прямо сейчас.»
Мистер Неправильный Номер: «В чем проблема? Веревка или нагота? Или Тик?»
Я: «Все вместе. На ум приходят все неприятные варианты что можно было привязать сюда. Хотя Тик пойдет.»
Мистер Неправильный Номер: «Я буду «сдерживать» себя.»
Я: «Я вижу, что ты там сделал.»
Мистер Неправильный Номер: «Между прочим, есть ли причина, по которой в игру вступил вопрос о соске?»
Я: «Я не могу уснуть, поэтому иногда вместо того, чтобы считать овец, я начинаю обдумывать странные вопросы, которые постоянно крутятся в моем мозгу.»
Мистер Неправильный Номер: «Вещи, о которых ты думаешь, совершенно безумны.»
Я: «Как будто я этого не знаю.»
Но сегодня, во время последнего собеседования, тучи рассеялись, и все пошло очень хорошо. Гленда, редактор Times, была очень дружелюбной, и мы действительно нашли общий язык. Я вела себя как нормальный взрослый человек, а она была очень забавной, и лучше быть не могло.
До определенного момента.
Она сказала:
— Мы ищем с обозревателем газеты по воспитанию кого-то, кто мог бы добавить реальный голос в раздел. Писатель, который затрагивает темы воспитания, но при этом заставляет читателей смеяться, или плакать, своей очень отчетливой точкой зрения.
Я улыбнулась и кивнула, но мой мозг закипел. Воспитание детей? Что это за ад? Я подавала заявку на роль развлекательного блогера, а не обозревателя родительского воспитания. Я видела пост о родительской должности, но не подавала заявку, потому что, внимание, я не была родителем. Например, мысль о том, чтобы выдавить целого человека и быть человеком, единолично ответственным за его выживание, буквально вызывала у меня кошмары.
Могли бы вы хотя бы представить это?
Наверняка я потеряла бы хватку и бросила бы ребенка в болото с аллигаторами во время неторопливой поездки в зоопарк, или, может быть, я бы просто споткнулась и упала бы на них, потому что спотыкаться было в моем стиле. Если бы был какой-нибудь способ неуклюже, случайно уничтожить моего крошечного человечка, я бы наверняка это сделала.
Гленда сказала:
— Я прочитала некоторые ваши работы на ohbabybaby.com, и это именно то, что мы ищем. Насмешливый комедийный ракурс, в то же время затрагивающий законные родительские темы, — это в значительной степени то, что нас интересует.
— Отлично.
— Ваша статья о гардеробе этой малышки Кардашьян заставила меня хихикнуть.
Я улыбнулась. Это произведение было одним из моих любимых.
Я устроилась писать статьи для OhBabyBaby в качестве подработки к моей скучной работе по техническому письму, потому что жить в Чикаго было дорого. Целевой аудиторией сайта были родители, но на самом деле он не был сайтом для родителей. Я писала статьи о том, какие знаменитости лучше всего выглядят беременными, у чьих детей самые лучшие гардеробы, о самых забавных провалах Pinterest и, конечно же, о ночных кошмарах, раскрывающих пол.
Не поэтому ли она думала, что я подаю заявку на родительскую работу? Мое резюме было прочитано, а затем отправлено к Гленде из-за OhBabyBaby? Я открыла рот, чтобы ответить, когда она спросила:
— Кстати, сколько лет вашим детям?
Я сглотнула. Моргнула. Поцарапал правую бровь.
— Два. Э-э, два и четыре, — услышала я свой собственный голос, и мне сразу захотелось дать себе пощечину.
Ее лицо осветилось.
— Моим два и пять! Мальчики или девочки?
Я почувствовала, как мои подмышки мгновенно вспотели, и представила себе своих племянников.
— Оба мальчика.
— Мои обе девочки.
Она улыбнулась мне, и я возненавидела себя. Я была лживым, притворяющимся ребенком-неудачником и не заслуживала доброты этой женщины. Она сказала:
— Все говорят мне еще подождать их годы в старшей школе.
Я пожала плечами и снова представила мальчиков. Это была бы менее серьезная ложь, если бы я представляла реальных людей, когда лгала, верно? Я снова вызвала в воображении Кайла и Брейди.
— Мои меня уже сейчас убивают, не знаю, доживу ли я когда-нибудь до тех лет. Потому что, если мне придется посмотреть еще одну серию «Щенячьего патруля»…
— Правда? — Она покачала головой. — Я имею в виду, какой город будет полагаться на подростка, чтобы он решил все их проблемы?
— Идиотский город, у мэра которого есть домашняя курица. Я имею в виду, что один этот факт должен был поднять все красные флаги.
Мы болтали о наших детях, пожалуйста, убейте меня, еще несколько минут, прежде чем собеседование закончилось. Она пожала мне руку и сказала, что свяжется со мной, и мне, честно говоря, хотелось плакать, пока я спускалась на лифте в вестибюль.
Потому что я хотела эту работу.
Я не была мамой и ничего не знала о том, как быть мамой, но я очень хотела эту работу. И не только потому, что я отчаянно нуждалась в работе. Я хотела работать с Глендой. Я хотела писать ироничные, саркастически-сладкие статьи о воспитании детей. Моя творческая сторона трепетала, потому что я знала, что могу надрать задницу на этой работе.
Если бы у меня были дети.
Я медленно пошла обратно в квартиру, балансируя в дешевых черных туфлях-лодочках, которые надела на выпускной. Я пыталась уговорить себя на позитив, когда шла домой, в моей жизни все еще происходили захватывающие вещи, верно?
Я жила в центре города, что было моей самой любимой вещью, так что это было круто. В отличной квартире, не в меньшей степени, даже если я живу с моим братом, и мне приходилось спать на кровати, которая была сделана из матраса.
Все действительно могло быть намного хуже.
Черт, я могла бы жить с моими родителями.
И я по-прежнему встаю рано утром и бегаю каждый день, для меня это было грандиозным прорывом. Несмотря на то, что я тяжело дышала, как собака, и мне приходилось останавливаться, чтобы прогуляться каждые три квартала или около того, моя новая жизнь прошла всего неделю, и я все еще пытался ее удержать.
Помогло то, что Колин уехал. Он был в Бостоне по делам, и, если бы он был дома, я бы, наверное, сбежала, потому что ни за что не мог бы иметь его в качестве напарника по бегу. Но когда его не было в поле моего зрения, я могла бегать без стресса.
