— Ну тогда я сама в Москву рвану! Если гора не идёт к Магомеду…
— Магомед идёт к горе! — закончила я за неё фразу. Мы рассмеялись и обнялись.
— Буду скучать, Ксюнь.
— И я, подружка.
— Да ты будешь скучать, как же! Опять своему Денису начнёшь в рот заглядывать и в задницу дуть!
— Лиля!
— Ладно, молчу. Пора на регистрацию.
Зарегистрировавшись на рейс, сдав багаж и получив посадочный талон, мы с Лилей подошли к зоне таможенного контроля. Там, ещё раз крепко обнявшись, и пожелав друг другу удачи, собирались уже разойтись, как громко ахнув, Лилька воскликнула:
— Здесь Буткевичус!
Я резко обернулась, и моё сердце учащённо забилось, когда я увидела Сашку, приближающегося к нам быстрым шагом.
— Лиль, можешь нас оставить? — попросил он Мондрус, не сводя с меня глаз.
— Конечно… Ладно, Окс, я поехала! Целую!
Она послала мне воздушный поцелуй и, незаметно изобразив глазами изумление, ушла.
Я взглянула на Сашку. Его лицо осунулось, один глаз был красным от лопнувшего капилляра.
"Боже, неужели это из — за меня?!"
— Саш, я…
— Не уезжай, Петрова!
Я с сожалением покачала головой.
— Это невозможно. Прости.
Неожиданно, он схватил меня рукой за затылок и прижал к себе. Я уткнулась в его твёрдое, напряжённое плечо. В нос ударил запах мужчины: терпкий, знакомый, приятный.
— Не уезжай! — страстно зашептал Сашка мне в ухо, — Я люблю тебя, Оксанка! Дай мне шанс, прошу!
Я содрогнулась от его слов. Ничего не ответив, я вырвалась из крепкого кольца его рук и, не оборачиваясь, бросилась за ограничительную ленту.
5 глава
— Петрова, такой шанс! Твой распрекрасный Денис никуда не денется, а вот горящий тур уплывёт в момент! Тунис! Средиземное море! Всё включено! Всего неделя, соглашайся! Всё равно ты пока без работы сидишь, — как говорится, сам бог велел! За деньги можешь не переживать — отдашь, как сможешь.
Лиля жила по принципу, что деньги надо вкладывать в впечатления, и весь свой заработок тратила исключительно на путешествия.
В середине октября в Москве установилась холодная дождливая погода и, несмотря на счастливое воссоединение с Денисом, счастливой я себя никак не чувствовала. На душе, как и за окном — было пасмурно и хмуро.
— А когда вылет?
— Завтра! Сейчас выкупаю путёвки, потом бегу на работу — я уже договорилась о подмене, вечером сажусь в Сапсан, переночую у двоюродной сестры, а утром — к тебе! Потом едем в Шереметьево, и… здравствуй море — прощай грусть! Ну, что скажешь? Продлим себе лето, а Оксик?!
— Продлим!
— Вот и отлично! Тогда завтра жди! Футболочку из новой коллекции тебе привезу, — пообещала подруга.
Лиля работала старшим менеджером в магазине брендовой спортивной одежды.
Как ни странно, Денис спокойно отреагировал на моё заявление о внезапном отъезде (хотя внутренне я уже была настроена на ссору), и даже, дал двести долларов, — что было неслыханной щедростью с его стороны.
— Слетай, зая, позагорай, я не против. — сказал он за ужином. — Я тебе доверяю. Лильке привет!
"Вину заглаживает".
А чувствовала ли я свою вину? Считала ли тот случайный секс с бывшим одноклассником изменой?
Нет, не считала.
И честно говоря, я не ожидала от себя такой реакции, думала, начну изводиться муками совести, грызть себя изнутри, но нет, совесть меня не мучила, внутри ничего не грызло, более того, я испытывала неизвестное мне ранее чувство некого злорадства: "Ах, ты так со мной обошёлся?! А я вот тоже так могу! Получай!"
Со мной произошла удивительная метаморфоза: я уже не боялась внезапных вспышек гнева, которые были свойственны непростому характеру Дениса, перестала названивать ему каждые пятнадцать минут, сходя с ума от беспокойства, когда он вдруг задерживался на работе. Нет, мне по — прежнему не всё равно, где он и с кем, но я стала… спокойнее что — ли. Вот и сейчас, я готова была поссориться с ним, чтобы отстоять право на поездку, чего раньше никогда бы не посмела сделать. Неужели всему этому невольно поспособствовал Буткевичус?!
*** Выйдя на трап самолёта, в лицо полыхнуло жаркой и влажной волной. Я глубоко втянула в себя тягучий воздух африканского континента и улыбнулась.
— Лето, ах лето, лето яркое будь со мной! — пропела Лиля, спускаясь по трапу. — Всё — таки я молодец, да, Ксюнь? Сидела бы ты сейчас в промозглой Москве, со своим скучным блевантином, да щи — борщи варила.
— Лиля, я запрещаю тебе так говорить о Денисе! Никакой он не блевантин! Он, между прочим, тебе привет передавал!
— Да ты чтоо?! Сам несостоявшийся король бокса шаркнул ножкой перед… как он там меня в прошлом году назвал… тупой курицей?! На другие эпитеты его интеллекта явно не хватило, как будто это я тебя спаивала в том проклятом караоке! Так вот, пусть засунет этот привет себе в задницу, можешь так ему и передать!
— Лиля, он потом извинился, ты же помнишь!
— Помню… ладно, давай не будем о нём, окей? У меня отличное настроение, и я не хочу его больше портить разговорами о твоём неандертальце. И, вообще, ты как хочешь, а лично я настроена на курортный роман! У меня секса уже три месяца не было, скоро пар из ушей пойдёт, и из других мест, кстати, тоже!
Отель, в который мы заселились оказался великолепен и находился на первой линии от моря.
После ужина, мы с Лилей решили провести вечер в номере, сидя на балкончике, наслаждаясь красивым закатом и итальянским красным вином, которое Лиля предусмотрительно привезла с собой.
— Благодарный клиент подарил, — пояснила она.
Захмелев, Лиля, как обычно, болтала без умолку обо всём на свете, одновременно просматривая ленту в вконтакте.
— Ты слышала новую песню группы Ленинград? Пуля, отвечаю! "Мои х@и" называется. — неожиданно сказала она.
— Как называется?! — засмеялась я.
— Да! Так и называется, вот послушай!
Лиля вынула из сумки небольшую колонку, и подключила её к своему смартфону.
"Фиолетово — лиловый, Розовый и покрасней, Все они всплывают снова, В женской памяти моей.
— Мои х@ииии… — пел нежный голос Алисы Вокс.
Я не помню, как их звали, Лиц не помню, ни имен, Вижу я за далью дали, Жизнь моя, как сладкий сон…"
— Мои х@ииииии, — затянула Лилька вместе с певицей. — Ну как? — она сделала музыку потише.
— Жизненно! — хохотала я в голос.
— Признавайся, ты все свои х@и помнишь? Хотя кого я спрашиваю? Хаха! У тебя же их всего двое было — Артурчик и Дениска — редиска… ой… упс… ещё и Буткевичус! Как я могла про него забыть?! Ну — ка, колись, Петрова, какой у него? Лиловый или розовый? Ааааа?
— Лучше бы ты про него и не вспоминала! Договорились же! — я почувствовала как краска стыда начинала заливать моё лицо.
— Да, ладно, подружка! Всё, что было в Вегасе — остаётся в Вегасе. Ну так? Какой? Колись! Я вся во внимании!
Вино меня приятно расслабило, и я решила поддаться на Лилькины уговоры.
— Почти не помню какой… тогда всё так быстро случилось… кажется, розовый… А вот у Дениса…
— Фу! Петрова! Я не спрашивала тебя про член твоего питекантропа!
— Ну тогда и нечего вообще было меня расспрашивать! Ты свои — то все помнишь?!
Своим нескромным вопросом, Лилька невольно разбередила мои воспоминания, а тунисское море напомнило о совсем другом море…
Рано утром я лежала на самом краю пустого понтона, который плавно покачивался на волнах. Его лёгкие движения и ласковое солнце приятно меня убаюкивали. Я закрыла глаза, проваливаясь в сладкую дремоту…
…Я продираюсь сквозь густые колючие заросли, я знаю, что если остановлюсь — меня настигнет тот, кто громко дыша, бежит за мной по пятам. Животный страх сковывает движения, тем не менее, именно он заставляет бежать дальше. Но внезапно спотыкаюсь и падаю навзничь. Меня трясёт от ужаса, когда сильные руки поднимают меня и прижимают к твёрдому мужскому телу. Но ужас быстро сменяется диким желанием, когда я узнаю горящие страстью карие глаза. Я тянусь губами навстречу жаждущему рту и…
