немецки Джеррит и протянул мне маленькую бархатную коробочку и цветы.
Руки дрожали, как в припадке эпилепсии.
В горле вмиг пересохло.
Я все стояла и просто смотрела на свои пальцы, судорожно сжимающие подарки.
— Посмотри, — холодно приказал немец.
Я сразу по привычке подчинилась.
Открыла ненавистную коробку и чуть не расплакалась. Кольцо…О Боже, обручальное кольцо…
Худшего подарка на свое восемнадцатилетие я и представить не могла.
— Давай, я помогу примерить, — прогаркал Джеррит.
Опекун сразу взял из моих рук цветы, сказал строго:
— Нелли, ты что язык проглотила? Поблагодари на немецком важного гостя.
— Спасибо, — онемевшими губами прошептала я.
Цепкие влажные руки немца крепко перехватили мое запястье. Он надел мне кольцо на безымянный палец и погладил его своими. Я нервно выдернула руку от нахлынувшего омерзения. Отошла на шаг назад, за что получила гневный недовольный взгляд от опекуна.
— Спасибо, — повторила я единственное слово, которое вспомнила на немецком.
Джеррит обернулся к Захару Даниловичу и довольно кивнул. Я прошла отбор, смотрины состоялись. И от осознания своей дальнейшей участи желудок скрутило болезненным спазмом.
Все три года я верила, что попала в сказку. Старалась соответствовать образу примерной послушной девочки. Училась с азартом и самозабвением. А теперь мне предстояло рассчитаться за щедрость Сафьянова…собой! И человек, которому он предложил меня в жены был просто отвратителен.
Швайгеров не был толстым или седым. Он был достаточно хорошо сложен и ухожен. Но вся его блеклая арийская внешность была собрана в его строгом чопорном облике неумело. Так, словно он портил собой и голубые глаза, и пепельно русые волосы, и даже дорогой костюм, сшитый на заказ не мог смягчить впечатление и усмирить брезгливость.
Мы сели за стол. Немец бесцеремонно уселся рядом на самый ближний стул. Чтоб случайно не коснуться его ни плечом ни бедром, я сразу съехала на противоположный край своей сидушки.
— Нелли виртуозно играет на пианино, — рекломировал меня опекун, — Дочь, сыграй нам что-то. Порадуй важного гостя, — приказал Захар Данилович, в который раз напоминая о важности Швайгерова в моей судьбе.
В этот раз я была рада выполнить просьбу опекуна.
Спешно подскочила со стула, будто сидела на высоких острых иголках и пошла подальше от противного жениха. Обдумывала, что дома надо обязательно поговорить с Захаром Даниловичем. Он меня любит, как родную дочь. Мне просто необходимо донести до него, что этот брак невозможен.
Кольцо оковами жгло палец. Раскаленными тисками сжималось и давило. Я несколько раз дернула рукой, стараясь его струсить. Хоть бы проклятущее украшение бесследно пропало! А вместе с ним мерзкий старый альбинос! Я была бы самая счастливая тогда.
Но кольцо держалось крепко. Вцепилось в меня, как когтями. Не хотело покидать мое тело.
Саксофонист перестал играть и приветливо мне кивнул.
Я села за пианино и расправила плечи. Положила ладони на клавиши. Провела по ним, лаская инструмент и настраиваясь на игру. Слезы дрожали на ресницах, грозясь политься и разрушить макияж.
И я не осознавая, что творю, впервые смело взбунтовала. Вспомнила, что я когда-то была бездомной, но такой свободной. И тоска по прошлой жизни, которая в этот момент стала ощутимо колоть ярой болью, вылилась в музыке.
Я заиграла похоронный марш!
Вложила в игру все чувства горечи и разочарования, переполнявшие меня.
Все гости ресторана вмиг стихли. Их немое возмущение я ощущала своей спиной, которую прям прожигало от осуждающих взглядов, направленных в мою сторону.
Выплескивая всю обиду и злость, я влилась в грубую тяжелую музыку, аккорды которой звучали набатом в ушах и находили отклик в моем сердце.
Боль…Разочарование… Нежелание подчиниться воли всесильных…
Траурная музыка словно лечила. На каждой ноте я глубже погружалась в звуки. Сливалась с ощущениями горя и беды.
С финальным аккордом я утерла слезы. В торжественном банкетном зале стояла гробовая тишина.
И вдруг я услышала одинокие громкие хлопки за спиной. Такие, которые делают обычно пораженные мужчины. Редкие и сильные. Их прозвучало всего два, но у меня пробежал мороз по коже.
Я обернулась и замерла. Не веря своим глазам смотрела на внушительные фигуры мужчин.
Группа лиц кавказской наружности, человек пять-шесть вошли в банкетный зал и стояли на входе. Все в деловых костюмах и при галстуках. Похожие между собой, как братья. Черноглазые, сутулые из-за размашистых плеч, с неизвестной мне злобой во взглядах. Агрессия перла от этих крупных мужчин волнами и ощущалась практически кожей. Их лица были свирепые, грубые, пропорциональные, но какие- то слишком резкие. Создавалось ощущение, что они не люди. Стая хищных зверей, пришедших на пир. Варвары ворвавшиеся к обычным людям.
Мужчины выстроились вдоль стены и с наглыми дерзкими глазами смотрели на наш столик. В особенности на Захара Даниловича.
Проклятье! Только один из них неотрывно испепелял меня выразительными глазами под тяжелыми черными дугами бровей. Именно он и хлопал своими ладонями, награждая одинокими аплодисментами мой траурный марш.
И в этот момент, встретившись с ним взглядом, наблюдая, как его радужка почернела сильнее, мне стало страшно.
Не противно и обидно, как при встрече с немцем.
А именно до одури страшно.
Незнакомец был огромен и силен. Больше всех присутствующих и выделялся даже от своих соплеменников.
На этого статного великана было больно смотреть. Так, словно он одним взглядом меня прогибает. Преклоняет. В нем мощь и бурлящая сила, власть.
Такая, которая не чувствуется ни в одном из присутствующих.
Я попыталась сосредоточиться. Он мужчина, не монстр. Не варвар спустившийся за шкурами невинных девиц.
Но его взгляд бил козырем все разумные доводы. Он был алчный. Дикий. Разжигающий панику и одновременно леденящий конечности. Мои пальцы начали нервно подрагивать. Он смотрел на меня так, словно во взгляде клинки, без стыда полосующие мою плоть.
Такой зверской хищной ауры я не ожидала встретить ни от кого в мире.
Чтоб человек мог гипнотизировать одними зрачками. Но он был словно не человек. Дикий безжалостный хищник, сорвавшийся с цепей.
Я забыла и про нежеланную женитьбу, и про предательство опекуна. Я просто тонула. Все глубже погружалась в топкий взгляд.
А еще в памяти всколыхнулась забытая тревога. Опасность!
Крупный темноволосый мужчина, незванный гость на моем празднике, казался мне смутно знакомым. Неужели я виделась с ним раньше?! В памяти всплывало размытое событие многолетней давности. Я мелкая и беззащитная, виновная в непредумышленном преступлении в его сильных руках. Зажата, обездвижена и жду наказания. Только тогда он меня помиловал и отпустил, а сейчас…
Зачем он здесь и так нагло вторгся в мой мирок, приковывая к себе внимание всех, особенно моё?!
