class="p1">Девушек надо беречь. Так я усвоил с детства. Так говорила мама. Так говорил строгий, порой жестокий отец. У меня у самого есть сестра. Я даю под зад младшему брату, если он обижает ее. Я топил в дипломной работе за права женщин. И что же…
Только почему-то основы, вложенные в мозг, слетают напрочь, стоит мне достигнуть пределов тугой дырки.
В голове шумит так, как будто рядом работает турбина самолета. Пытаюсь прийти в себя. Пытаюсь вспомнить, что я протрезвел, стоило этой шлюшке меня надуть. Но перед глазами круги как в клубе, когда Лина сжимала шест оху*нно сильными ногами.
В горле пересыхает, сердце отбивает убойный ритм, и хочется в момент забыть, что вообще человек.
Что образование есть. Что светит политическая карьера. Хочется просто обратиться в животное и больше не думать. Только раздирать самку, которая не смогла убежать. Рвать дичь, что оказалась еще слаще, чем на вид. И даже вкус крови на губах не отталкивает.
Наоборот…
Хочется чувствовать его снова. Он в агонию похоти погружает все глубже. И меня уже нет.
Я так в ней… Глубоко.
Где туго, влажно, горячо. Где ее глаза из лживо невинных превращаются в настоящий блядский выстрел.
В миг забываю о правилах, нормах, приличиях и гортанно выдыхаю. Выскальзываю из нее ровно настолько, чтобы теперь с размаху засадить обратно.
— Сука…
Нереальный кайф увидеть, как закатываются ее глаза. Слышать рваный стон в губы.
— Боже!
Ведьма, просто ведьма. И даже странно, что волосы не рыжие, а светлые как долбанный лунный свет. Нежные как шелк.
И вырвать хочется.
Но даже дернув, я не вижу, что ей больно. Нет… Эта тварь теперь сама впивается ногтями в мои, тянет до дрожи в ногах… Открывает свои глаза и на каждый гребаный толчок хрипит.
— Пожалуйста…
О чем ты просишь, тварь? Жестче? Сильнее? Это я могу.
Могу так, что ты задохнешься от крика.
Мне пиздец.
Кажется, начнись сейчас война, я не смогу остановиться. Плыву, ноги не держат, хочется упасть, взяться за крутые бедра и просто натягивать ее, пока в глазах не потемнеет, пока инстинкты окончательно не возьмут верх. Чтобы не просто трахать… А, чтобы растерзать в мясо…
Это, блять, ненормально! Ненормально так задыхаться от трения, когда чувствуешь малейший импульс ее охуе*ного тела. Слышишь стук сердца, перекликающийся с твоим.
Это ненормально, чтобы внутри горело пламя. Кажется, что вот-вот и ты сгоришь в нем. В пепел превратишься. Это ненормальное желание. Не просто вытрахивать из шлюхи весь дух, но и хотеть, чтобы она это запомнила навсегда.
Чтобы каждого будущего клиента сравнивала со мной и говорила себе: «Вот это ебарь. Вот бы он меня еще раз. Много, много раз».
Может быть поэтому мозги отключаются окончательно, зубы прикусывают губу, а бедра принимаются долбить с отчаянием фабричного станка. Снова и снова. Снова и снова. Вдалбливать суку в стену на подобии автоматной очереди. Ждать, ждать, что она будет кончать, а ты — захлебываться от экстаза. Она визжит, трясется как припадочная, сжимает член тисками, требует, чтобы прекратил, чтобы закончил. А я не могу. Мне надо больше. Мне надо долбить ее нутро не прекращая, пока не сдохну. Но оргазм настигает выстрелом в мозг, стоит Лине впиться мне в губы поцелуем и кричать в рот.
И я вроде бы хочу выйти, залить спермой красивое лицо, дерзкие сиськи, но она просто не отпускает, высасывает меня до последней капли, пока я дурею и кончаю. Кончаю. Кончаю…
Бля-ять!
И понимаешь, что это только начало. Что трах — только закуска. Перед тем, как я разотру ее тело по десне как щепотку кокса. Буду делать это, пока не потянет блевать.
Опускаю пухлую губу и толкаюсь языком, чувствуя, как во рту горячо и сладко… Продолжаю как безумный смотреть в синий туман глаз.
Волосы все еще в кулаке, так что выхожу с оглушающим пошлым звуком и толкаю ее на колени.
— Оближи…
И мне кажется, она снова начнет брыкаться, набивать себе цену, но она тоже уже не соображает. Опускается покорно, язык свой розовый показывает. Дергаюсь, когда Лина принимается жадно вылизать от смеси наших соков.
— Ох, ебать… — упираюсь рукой в стену и вдруг слышу краем уха шаги.
Бля*ство. Судя по всему, сюда кто-то бежит, чтобы узнать про выстрел.
Так что я отрываю ошалевшую деваху от члена, подхватываю на плечо. Не забываю и сумку с деньгами и поднимаюсь по лестнице.
И вот тут главное сохранять невозмутимость. Сделать вид, что идти с голой телкой на плече вообще для тебя в порядке вещей. Это Амстердам, детка. Город развратной любви и гашиша. А где мне еще было отдыхать в последние недели свободы?
— Тут был выстрел, — задыхается менеджер. Рассказывай, а то я не видел. — Видели кто, это был?
— Какой-то русский со своей шлюхой. Кажется, они выбежали на стоянку, — рассказываю я, и полный мужчина мельком смотрит на Лину, потом кивает и бегом спускается.
Усмехнувшись со всей этой ситуации, я поднимаюсь на свой шестой этаж.
Уже в номере кидаю Лину на кровать, так что та пружинит.
Разряжаю пистолет. Вдруг шлюшка умеет им пользоваться. Мигом скидываю джинсы, трусы и забираюсь на кровать.
А она так и лежит, смотрит на меня и как будто не видит. В глазах еще туман. Зато я хорошо вижу.
Идеальная статуэтка. Ожившая фантазия любителей барби. Крупная грудь, тонкая талия и острый изгиб бедра.
Рассматриваю, чувствуя, что снова в боевой готовности. В голове мелькает мысль, что она, пожалуй, стоит тех денег, о которых говорит. Особенно, если каждого клиента обслуживает так, как будто только что начала заниматься сексом. Как будто ты именно тот, кто впервые заставил ее кончать так бурно. Наверняка это и цепляет мужиков. Как долго она сможет проворачивать подобный номер?
Но если ей хочется сыграть в эту игру, то разве я против?
Нависаю, скольжу взглядом по лицу, по телу, по паре светлых шрамов на груди. Они маленькие, словно застаревшие.
Касаюсь пальцами, но она хватает их рукой. Резко закидывает ногу мне на бедро и ловко переворачивает. Седлает, а я пытаюсь успокоить дыхание. Может поговорить? Пару фраз, не более. Просто чтобы снова не слить все за пару минут.
Потому что ее хочется трахать долго так… Со вкусом. Чтобы снова и снова билась рыбой в сетях. Чтобы запомнила навсегда. А мне нажраться ею так, чтобы захотелось забыть.
— Откуда они? — хватаю за одну грудь, сжимаю, а вторую сразу в рот. Розовый сосок как изысканный десерт. Прикусить.
