***
Вернуть игрушку мужчина решил открыто. Конечно, он старался зашить всё аккуратно, но в ряде моментов сделать это было просто физически невозможно. К тому же Павел Аркадьевич как взрослый человек прекрасно понимал, что реакция пациентки может быть непредсказуемой. Когда любимая вещь оказывается кем-то изуродована, мало кто может сохранять спокойствие.
Мужчина зашёл в палату и привычным отстранённым взглядом посмотрел на Злату. Сначала она удивлённо приподняла брови, как бы спрашивая, что он тут делает в это время, а потом перевела взгляд на его руки, которые сжимали её плюшевого мишку.
Сердце внутри девушки заколотилось с утроенной силой и дышать стало невыносимо сложно. Злата за секунду соскочила к постели и подбежала к мужчине так, как это делают маленькие дети, когда им кто-то приносит конфеты. Павлу Аркадьевичу даже показалось, что в женских глазах блеснули слёзы.
Она протянула к нему дрожащие руки, взглядом умоляя отдать то немногое, что было так сильно ей дорого. Он мягко вложил в руки пациентки плюшевую игрушку, затаённо ожидая реакции. Почему-то врач был подсознательно уверен, что Злата сама всё поймёт и обо всём догадается.
— Его резали, да? — тихо шепнула девушка дрожащими губами. В её глазах стояли слёзы, но она держалась из последних сил.
— Я его зашил.
— Почти невидно, — снова тихо почти на грани слуха.
Лёгкая улыбка на девичьих губах, такая слабая, чтобы успокоить то ли его, то ли саму себя.
— Я людей шью, с игрушкой уж точно справится в состоянии.
Грубо и высокомерно, но зато по-настоящему искренне. Злата поднесла ладошку к лицу, смахивая набежавшие слёзы. Её талисман снова с ней, и её равнодушный доктор вернул ей его.
Зашил и вернул, сделав то, чего никто никогда не делал. Просто так позаботился о ней без всяких причин. Просто потому что заметил, что ей плохо. От одного этого осознания захотелось заплакать как маленькой девочке.
Злата подняла подбородок и посмотрела в мужские глаза. Обычные, но такие красивые. Совсем не злые, даже какие-то по-своему печальные. Девушка рассматривала его и чувствовала, что Павел Аркадьевич сейчас обязательно уйдёт, а она очень сильно пожалеет, если не сделает то, чего безумно просит что-то внутри.
Другого шанса не будет, ведь их история закончится через несколько дней, оставшись самым ярким пятном в её воспоминаниях.
Злата выдохнула, встала на носочки и прижилась своими губами к его губам, касаясь мужской шеи тонкими пальцами рук. Осторожно и ни на что не рассчитывая. Она знала, что он оттолкнёт, понимала и мысленно была готова, но он почему-то… не оттолкнул.
8. Нужные реакции
… а он почему-то не оттолкнул.
Лишь ответил на неумелые касания так, что у бедной пациентки подкосились ноги, а сердце и вовсе стало отбивать чечётку. Всегда такой собранный и правильный, сейчас Павел Аркадьевич, напротив, вёл себя как страстный игрок, охваченный азартом.
Внутри сдержанного врача, будто бы начинал разгораться самый настоящий огонь, который девушка чувствовала в каждом его прикосновении. И пусть пациентка знала, что, скорее всего, сгорит в этом чёртовом пламени, она всё равно продолжала лететь к нему, словно мотылёк. Ей было слишком хорошо, чтобы думать о посторонних вещах.
Раньше такого никогда не было. Ни с кем и никогда. Впервые в жизни она ощутила не просто трепетное волнение, а настоящий жар, который проникал в каждую клеточку её тела и заставлял гореть.
Отчасти эти ощущения напоминали девушке вихрь, отчасти пожар, сметающий всё на своём пути. Мужские пальцы путались в русых волосах, сжимали, оттягивали, заставляли подаваться назад, а её губы в ответ распахивались всё тише.
Она позволяла ему всё, просто потому что в головах обоих не было ни одной нормальной мысли: разумное, словно бы окончательно выключилось и испарилось. Павлу Аркадьевичу уже было совершенно наплевать, что эта девушка — его вечно проблемная малолетняя пациентка.
Когда Злата отвечала с таким пылом, всё это уже не имело никакого значения. Она вплотную прижималась к нему, жарко целовала, уверенно цеплялась пальцами за его шею в поисках опоры и отчаянно старалась не упасть.
Было слишком хорошо, чтобы прекратить это безумие и подумать о последствиях. Слишком.
Мужские пальцы ловко бежали по девичьей спине, задирая розовую хлопковую маечку. Желание прикоснуться к её коже било набатом на уровне инстинктов, с каждой секундой всё дальше и уверенней, но Павел Аркадьевич из каких-то последних остатков здравомыслия притормаживал, не переходя грань. В то время как коварные ладошки Златы уже гладили его оголённую спину под больничный халатом.
Очнулся от наваждения мужчина, кажется, только в тот момент, когда его собственная ладонь опустилась на женские ягодицы. И пусть девушка даже не дёрнулась, мужчину от осознания этого прикосновения мгновенно прострелило. Понимание очередной сделанной им глупости потихоньку начинало стучаться в мозг.
Он резко отстранился, тряхнул головой, сбрасывая туман, однако рук с талии Златы почему-то не убрал. Видимо, на инстинктивно. Впрочем, прийти в себя у девушки тоже получилось далеко не сразу. Но, несмотря на это, подсознательно Злата приготовилась к заслуженной выволочке.
Только вот мужчина этого не сделал: просто некоторое время молчал, прожигая её высокомерным взглядом, а потом внезапно не больно, но довольно чувственно сжал её волосы на затылке. Потянул наверх, заставляя встать на носочки и вплотную прижаться к его телу.
— Никогда так больше с взрослыми мужиками не делай, — его строгий шепот пугал куда больше крика и заставлял мурашки бежать по коже. Мужской взгляд пылал и обещал сжечь её в этом огне. — Никогда. Останавливаться никто не будет, поняла?
Злата сглотнула, чувствуя, как вместо ожидаемой паники, к телу постепенно подкатывает волна приятной дрожи. Он отчитывал её, как надоедливого ребёнка, но не отпускал. Кажется, одно воспоминание об этом грозилось стать лучшей фотокарточкой в её жизни.
— Я… — Она хотела сказать что-то едкое и колкое, но за всё это время в её голове так и не появилось ни одной нужной мысли. Инстинкт самосохранения же и вовсе окончательно ушёл в спячку, оставляя её один на один со своими желаниями. — Я сделала то, что хотела и ни о чём не жалею.
Сказала, высокомерно задрала подбородок и посмотрела с нескрываемым вызовом в карих глаз. Только вот он, вопреки её ожиданиям, не выглядел ни дезориентированным, ни удивлённым. Такой же самоуверенный и высокомерный, как и всегда.
— Больше так не делай, — с нажимом в голосе отчеканил врач, сильнее сжимая её волосы и заставляя зашипеть. — Или до конца пойти придётся, ясно?
— Ясно, — тихий и уверенный ответ.
А в девичьих глазах ни капли страха или даже испуга.
Мужчина усмехнулся: упрямая, как ослица, и уверенная в себе как танк. Ещё несколько минут они не отрываясь смотрели друг на друга, не желая уступать один другому, а потом мужчина резко отпустил её и направился к выходу из палаты.
***
В том, что слабый пол создал именно дьявол, Павел Аркадьевич никогда не сомневался. И хотя на своём пути он встречал разных девушек и женщин, все они по большому счёту друг от друга не отличались, даже недостатки были слишком похожи.
Поэтому их краткая характеристика исчерпывалась для мужчины парой определений: истеричные, склонные к манипуляции и пытающиеся загнать под каблук.
Отличная находка для тех, кому в жизни не хватает испанских страстей, в виде ссор, криков и адреналина. Павел Аркадьевич к такой категории мужчин, к счастью, не относился. Его слишком сильно задалбливала работа, поэтому энергии на подобную хрень с выяснением отношений просто не оставалось.
Да и в последние годы само понятие "отношений" начало на него давить. Мужчина в принципе, никогда не был душой коллектива и романтичным юношей. Он не любил компании, не любил находиться в обществе коллег на перерывах и слушать их монотонный бред.
