Я кидала в чемодан вещи, Макар собирал игрушки, и лепетал:
— А мы надолго? А ты купишь мне робота?
Сын почти успокоился. Я что-то отвечала ему на бесконечные вопросы. В голове гудит, я слышу как ненормально быстро бьётся моё сердце, чувствую это. Но несмотря на весь раздрай, шаги в коридоре я уловила, и к появлению Дениса была готова.
— Сонь, они ушли.
— Я рада. Мы уезжаем, можешь возвращать их как только мы покинем дом.
— Соня! — Денис подошел ко мне и попытался обнять.
Я еле сдержалась чтобы не влепить ему при сыне пощечину. Ненавижу!
— Сонь, никуда вы не поедете. Посмотри на Макара, он напуган…
— Ей спасибо скажи!
— Пойдем, поговорим.
— С Полиной поговори.
— Мак, разбирай игрушки, и вытащи вещи из чемодана. Мы с мамой скоро вернемся, — скомандовал Денис, поднял меня на руки и вытащил из детской.
И как только мы оказались в коридоре, я, извернувшись, смогла залепить ему пощечину.
— Отпусти! — прошипела. — Ты как посмел их в дом привести? С сыном моим разговаривать разрешил… ты в курсе что Полина Макару говорила? Что я его либо в детдом отдам, либо он будет жить с вами. С тобой, Полиной и вашим сыном!
— Сонь, успокойся, прошу тебя. Давай поговорим нормально, — Денис обхватил меня своими ручищами так, что не вырваться. — Я давно хотел тебе рассказать, но не знал как. Боялся потерять. У нас один раз было, клянусь, всего один раз! Я и не помню толком, не в себе был. Клянусь тебе!
— Мне плевать, пусти…
Я в его руках задыхаюсь, бьюсь, вырваться не могу. Мой муж сейчас — мой злейший враг. Дело уже не в моих обидах, не в моей задетой гордости, не в верности — дело в сыне, которого, я чувствую, он предал.
Нужно убраться отсюда как можно скорее. Дома Макар теперь не в безопасности.
— Не пущу. Сонь, я тебя люблю, одну тебя, чем хочешь поклянусь! Полина…
— Я не желаю слушать! Да отпусти ты меня наконец! — больно вцепилась ногтями в его шею, и Денис разжал объятия. — Видела я вас в аэропорте, и гнездышко ваше видела. И в поездки ты меня не брал ради свиданий с ней и вашим сыном, да? Я тебе весь день намекала, чтобы ты рассказал мне. Дурак бы понял, а ты молчал, хотя я готова была слушать. И в итоге притащил их в дом. Этого я тебе никогда не прощу. Испуганных глаз сына я тебе не забуду.
Денис бледен как смерть. В его зрачках отражаюсь я — растрепанная, уставшая и злая.
— Сонь, всё не так было. Не собирался я Полину сюда приводить, я нормально хотел тебе всё объяснить, но не знал как…
— Мне плевать! — перебила. — Мы с Макаром уезжаем, и я подаю на развод. Это конец.
Глава 10
Чего угодно после своих слов ожидала. Что Денис, продолжая клясться в любви упадет передо мной на колени. Или, наоборот, пошлет меня к черту, даст пять минут на сборы.
Чего угодно.
Но внизу заиграл дверной звонок.
Переглянулись.
— Может, твои родители? — спросил муж.
— Может, твоя любовница? — огрызнулась и двинулась к лестнице. Ноги, как деревянные. Спускаюсь, и от злости размахиваю руками.
Вчера родители тоже приехали внезапно.
И теперь понимаю — их Денис вызвал, специально, чтобы мое внимание отвлечь от…
— Постой-ка, — обернулась на ступеньках. Догадка в мыслях сверкнула так страшно. — Вы вчера не были ни на каком стадионе, да?
— Сонь.
— Вы вчера были у нее. С моим сыном, — не сдержалась и замахнулась.
Муж перехватил мою руку, и мы чуть не упали. Он вдавил меня в перила, навалился.
Дышу его парфюмом и своим гневом, не могу больше находиться так близко к нему. Не хочу, чтобы он меня обнимал.
— Соня, успокойся, — выдохнул Денис мне в лицо. — Я тебе всё расскажу. Всё, что захочешь. С самого начала. Как было.
Он говорит уверенно, будто не виноват ни в чем, тем же самым ровным голосом, каким семь лет в глаза мне врал.
— Убери руки! — дернулась и мазнула ногтями ему по шее. Неловко пнула его, и когда муж отступил, побежала вниз.
— Соня, мы, правда, были на стадионе, — он идет за мной, а у меня голова гудит от его голоса, от непрекращающейся трели звонка.
Перед глазами испуганное лицо сынишки и его слова про детский дом.
— С Полиной мы встретились на стадионе. Случайно, — врет Денис за спиной.
— И решили познакомить детей, — обернулась у двери.
— Да, — вдруг выдал муж. Даже отпираться не стал. Взъерошил волосы и в лицо мне заявил. — Матвей — тоже мой ребенок. Нравится тебе или нет. И я имею право, Соня. Познакомить своих сыновей.
— Что?
— Ты слышала.
— А меня спросить? — отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слезы и защелкала дверными замками.
Своих сыновей.
Эта фраза, сказанная его голосом, прозвучала, как приговор. Он так просто признался, что нашим ребенком распоряжается, как хочет, с любовницей знакомит у меня за спиной…
Господи, Денис, что ты натворил, зачем ты так.
— Я тебе всё объясню, Соня, — пообещал Денис.
— Засунь объяснения знаешь куда?
Распахнула дверь.
И нос к носу столкнулась со смущенной Полиной. За руку она держит Матвея.
— Извини, Сонь, — улыбнулась она. — Сумочку забыла.
— Да что ты, — развернулась к вешалке. Дернула за ремешки свои сумки. — Вот эту? Вот эту тоже бери. И эту, — одну за другой начала швырять в нее сумки. — Тебе же разницы нет, свое или чужое!
— Соня! — повысил голос Денис.
— Еще что надо? — сгребла с подзеркальника вещи. Флакончики с духами, перчатки, футляры с солнечными очками — выбрасываю всё, меня кроет.
— Соня, уймись!
Детский дом, господи.
Что еще эта гадина успела наболтать Макару?
Туда же, на крыльцо полетели связки ключей, и цветные брелоки весело поскакали по ступенькам.
Денис вышел на улицу собирать вещи.
— Только попробуй еще раз подойти к моему ребенку, поняла? — выплюнула и захлопнула дверь, оставив счастливую семью на улице. Дрожащими руками повернула замки.
И на ватных ногах съехала на пол.
Предатели…
ПОЛИНА
Денис молча подбирает Сонькины вещи и складывает их по сумкам. Духи разбились, и убойный аромат ее парфюма завис в воздухе.
У меня такие же духи.
Денису нравится этот запах.
— Вот еще, пап, — Матвей наклонился и поднял со ступенек яркий брелок. — Ай!
— Матвей, — охнула и присела перед ним на крыльце. — Золотой мой, здесь же стекло везде. Пальчик поранил.
Денис отвлекся от Сонькиных сумок и посмотрел на сына.
— Чего, богатырь, порезался? — он потянул сына за куртку к себе. Как был, в домашних брюках, уселся на ступеньки и посадил рядом Матвея. Взял одну из сумок. — Сейчас вылечим. Соня всегда с собой носит салфетки и антисептик.
— А Соня — это кто, пап?
Дэн начал копаться в недрах черного шоппера.
— Соня — мамина старая подруга, — придвинулась к ним.
— Та тетя старая?
— Очень. Просто дряхлая. Как баба Яга.
Денис покосился на меня, я неловко улыбнулась.
— Пытаюсь разрядить обстановку. Боже. Прости, Дэн. Нельзя было нам приходить. Но у Матвея температура. Пониженная. Если бы я знала, что Соня устроит такую истерику…
— Что ты наговорил Макару? — спросил он, не глядя на меня. Наклонился. И подул на пальчик сына. — Сейчас пощиплет немного, — сказал ему ласково. — Терпи, богатырь.
— Я буду, — мужественно заверил сын.
Залюбовалась этой парочкой.
Мой мужик.
Только мой.
А Сонька пусть поживет семь лет одна, с ребенком. И тогда мы с ней будем на равных.
— Ничего я ему не говорила, — сделала удивленные глаза, когда Денис посмотрел на меня. — Ну, то есть…рассказывала, что мы теперь живем недалеко. И они с Матвеем будут чаще видеться.
— А про детский дом? — Дэн сощурился.
— Моя сестра с мужем ребенка усыновили, ты же их знаешь? Ты, кажется, с ее мужем дружишь? Вот, про них говорила Макару. Просто болтали. А что там Соня себе надумала… Дэн, мне так жаль. Я ведь ей зла не желаю. И сына ее люблю.
