— Я даже толком не представился! — потер лысину толстяк. — Ефим Семенович я. Александра Борисовна, я успел коротко поговорить с вашим батюшкой. Ситуация, как вы понимаете, очень неприятная. Настолько, что мы не обещаем, что удастся его под подписку или даже под домашний арест… да. С супругой его я еще поговорю, когда ей получше станет, а что до вас, то вы за себя не беспокойтесь. Борис Сергеевич велел передать, что у него все оговорено с вашим женихом, Артуром Аракчеевым. Вы под его защитой, он обещал вашему батюшке, вот. И за финансы тоже не переживайте. Будете жить как раньше, пока эту ситуацию не разрулим.
— Ну с протянутой рукой точно побираться не пойду, — усмехнулась и тут же вспомнила, что Артурчик-то должен был приехать к восьми на ужин, который уже давно остыл.
Я просмотрела десятки пропущенных, сообщения — ни одного от Аракчеева. Ну-ну! И что там у него за уговор с папой?!
Утром я проснулась у себя в постели с дикой головной болью — в висках стучало так, что я застонала. Упала обратно на подушки и не могла понять, отчего мне так хреново! Вроде же не пила совсем вчера.
Вчера…
Резко сев на кровати, мгновенно вспомнила все. Вот это сон мне приснился! Нервно засмеявшись, я нащупала на тумбочке мобильный. Ну да, папу арестовали, ага. Расскажу ему при встрече, пусть побесится.
Смахнув с экрана селфи с последнего отдыха в Дубае, я зашла на свою страницу. Отупело посмотрела на последние фотки и вспомнила, что вчера отключила комменты к постам. И почему.
Не приснилось. Папу и правда арестовали. Вот дерьмо!
И все же самокопание было не для меня. Психовать, руки заламывать, рефлексировать — это мимо. Поэтому я даже не смотрела новости в сети, не включала телик. И так знала, что папин арест в топе. Ничего, разберется, он тоже не пальцем деланный.
Душ, укладка, легкий мейкап — ненавижу этот криповый тренд на естественность: «я — бледная моль, полюбите меня такой, какая есть». Такой ты на хрен никому не сдалась.
Утренний кофе, салат с авокадо и руколой, блинчики с клубничным джемом. Мой стандартный завтрак в «Капризе». И хотя в этой кафешечке были и более вкусные блюда, я уже год делала один и тот же заказ. В некоторых вещах я жуткий консерватор.
Я и меню не брала в руки — мне сразу приносили то, что хочу. Знали, ценили, холили, лелеяли…
«Каприз» располагался на первом этаже нашего ЖК, но со стороны проезжей части, то есть туда, бывало, забредали и чужаки, но редко. Это кафе для своих.
Выйдя на улицу, я рассеянно кивнула швейцару и подумала о том, что надо все-таки посмотреть новости и позвонить этому толстяку-адвокату. А лучше всего добраться до папы. Какой, к чертям, Артур? Эта тварь даже не объявилась вчера, когда мне пол-Москвы названивало!
Зашла в «Каприз» чуть на взводе и обнаружила, что за моим столиком у окна сидит какая-то телка и трещит по мобильному.
— Александра Борисовна, доброе утро, — услышала я за спиной тихий голос. — Позвольте проводить вас за столик. Мы решили, что так вам будет удобнее.
Обернулась к пацану лет двадцати с нервным, испуганным лицом. И это правильно, что он боялся. Но я начала обманчиво вежливо:
— Вы решили?! А «решалка» не заболит? Мне нравится мой стол! Какого лешего за ним сидит какая-то баба?
Пацан побледнел, потом покраснел, но гнать телку с моего места не торопился. Хотя именно этого я и ожидала от него.
— Александра Борисовна, это в ваших же интересах, — запинаясь, прошептал он. — К нам утром уже приходили журналисты с камерами. Спрашивали, правда ли вы здесь завтракаете. Мы их не пустили, но они могут где-то рядом бродить, а стол этот так хорошо просматривается с улицы…
Через полчаса я оставила внушительные даже для себя чаевые парнишке, но уходила из «Каприза» в дурном настроении. Хотя доморощенные папарацци не объявлялись, зато дочка одного депутатика прошла мимо и даже не поздоровалась, а раньше ковром у меня под ногами стелилась.
Ладно, разберусь.
Телефон молчал. Мне была нужна Ксюха, она обещала узнать у своего крестного, как глубоко влип папа, а еще адвокат. Там же родственников пускают? Я дочь своего отца! Но все молчали как рыбы! А остальные звонки я игнорировала.
После завтрака собралась в ЦУМ для поднятия настроения. Была там пара сумок: одна «Шанель», другая от «Александра Маккуина» — обе давно просили моего внимания.
Жорик ждал в машине и неловко улыбался, глядя в зеркало заднего вида.
— Александра Борисовна, — мялся он, когда мы выехали. — Я вчера новости смотрел…
Началось!
— И что? — громче, чем хотела, спросила я. — Для тебя ничего не меняется. Ну разве что стучать на меня пока некому. Или хочешь свалить?
Я ничего не имела против смены водилы — этот Жорик хоть и рулит хорошо и вообще исполнительный, но папе все сливал!
— Нет, конечно нет. — Жорик покраснел от своего вранья. Где только его папа откопал? — Просто скоро зарплата, ну через три дня. Мне от Бориса Сергеевича…
— Я сама тебе заплачу, не трясись так. Сколько там у тебя? Пятьдесят? Сто штук?
— Восемьдесят, — после небольшой заминки ответил Жорик. — Я не то чтобы напоминаю, но вы сами понимаете, у меня ипотека, я не могу…
— Избавь меня от нытья. — Поморщившись, я с телефона перевела бабки Жорику. Пускай ездит спокойно!
Я услышала короткий «бульк» и сразу после него радостный вопль своего водителя. Как мало надо человеку для счастья!
Пока ехали к ЦУМу, я бегло просматривала новости. Да, папа по-прежнему был в топе, но никаких подробностей больше не было, обсасывали вчерашнее, сволочи. Пока я думала, не наплевать ли на гордость и не позвонить Криське, на мобильном высветилось «Ксюха».
Ну наконец-то!
— Абрамова, где тебя носит? — Я не скрывала своего раздражения. — Ксюх, я с утра вообще жду твоего звонка. Ты обещала узнать у своего крестного про папу!
— Могла бы сама набрать! Думаешь, я на чиле*? Я сейчас в «Шарике», жду свой рейс.
— Какой еще рейс? Ксюх?! Я тут что, без тебя все это дерьмо разгребать буду?!
Она молчала, я только слышала, как объявляют посадку на Мюнхен.
— Ну и куда ты собралась?
— Алекс, слушай, это не я, — заканючила та, от которой я полгода не отходила после аварии, куда Ксюха попала по пьяни и сбила трех человек. Слава богу, не насмерть. А теперь, когда папа угодил в СИЗО, она меня за руку держать не станет.
— Не ты, а кто, Ксюш? Твой двойник?
— Папа велел. Ты же его знаешь, и мама тоже… Типа тебе лучше эти несколько месяцев пожить в Штатах. Я никуда не собиралась, клянусь!
Я снова слышала объявления на рейсы и пыталась поверить Ксюхе. Нет, она, конечно, против своих не поперла бы — что скажут, то и будет делать.
— А по поводу ареста, — шепотом продолжала Абрамова. — Саш, там все настолько серьезно, я позвонила крестному… он сказал, чтобы я… короче, после этого звонка мне папа таких люлей отвесил… Может, тебе тоже уехать? У вас же дом на Сардинии. И… погоди, а Майами?!
— Продали в прошлом году, — мрачно ответила я. — Ладно, пока, подруга! Попутного ветра или что там делают?
— Саш, ну прости, я понимаю, как это выглядит. Но у меня не было выбора…
Я сбросила звонок и вышла из «мерса», который уже давно стоял на аварийке перед ЦУМом. А вот с Сардинией это мысль!
На меня поглядывали, я спиной чувствовала, как пялились все кому не лень. Ну да, здесь меня знали.
В ЦУМе я провела часа четыре, сама не заметила, как время пролетело. К двум сумкам прибавилась юбка «Версаче», летний сарафанчик «Дольче» и три пары туфель «Джимми Чу» и еще что-то по мелочи. Оставила, как обычно, девочкам чаевые и зашла в «Вог» перекусить.
Здесь тоже ловила любопытные взгляды, но на аппетит это не повлияло.
Личка разрывалась от сообщений от знакомых и незнакомых блогеров и журналистов. В лес всех!
Устала. Никого не хочу видеть!
Вечером, как монашка, возвратилась домой и включила телик. Тупо щелкала каналы, избегая новостей, пока не замерла, увидев на большом экране репортаж про себя!
