Крид подождал мгновение, прежде чем сказать:
— Никаких подружек.
Я посмотрела вниз на простыню, на которой сидела, засунув обе руки в карманы толстовки. Если бы я была честна, я бы сказала, что испытала облегчение, услышав, что у него нет девушки. Это не должно иметь значения. Конечно, для меня это не должно иметь значения... но в глубине души я была рада это слышать. Я не знала, что бы я чувствовала, если бы здесь жила другая женщина, если бы мне пришлось наблюдать за ними вместе, или слышать, как они что-то делают через стены.
Неловкость. Да, давайте просто назовем это неловкостью.
— Тебе следует принять душ, — сказал Крид. — Я приготовлю тебе кое-что. Тебе нужно поесть. — Его руки опустились по бокам, и он исчез в коридоре. Через минуту он вернулся, держа в руках полотенце и два контейнера с чем-то, что, должно быть, было шампунем и средством для мытья тела. Он пошел отнести их в мою ванную, а я наблюдала, не в силах скрыть улыбку на своем лице. Когда он вышел, то увидел эту улыбку и нахмурился, глядя на меня. — Что?
— Ничего, — быстро ответила я, вставая. Я подошла к нему, вытягивая шею, чтобы встретиться с ним взглядом, стоя в футе или двух от него. Он действительно был высоким. Я не помнила, чтобы он был таким высоким, забавно, ведь в то время я была ребенком и, следовательно, сама была меньше ростом.
Мой голос понизился до едва слышного шепота, когда я сказала:
— Я просто так сильно по тебе скучала. — Я с трудом выговаривала слова, как будто они были совершенно секретными, хотя я уже сказала ему, что скучала по нему. Но он никогда не узнает, как сильно я по нему скучала.
Крид опустил взгляд, и я понадеялась, что он не смотрит на мою шею. Я надеялась, что у меня там нет синяков, или хотя бы они не настолько сильные, чтобы быть ужасно заметными. Он ничего не сказал, протянул руку и убрал прядь моих волос с глаз, аккуратно заправляя ее за ухо. Я не вздрогнула и не отодвинулась, если и есть человек, которому я доверяю, что он не причинит мне вреда, то это был Крид.
— Я тоже скучал по тебе, — прошептал он в ответ, впервые произнеся это вслух. Я не смогла удержаться от глупой улыбки, услышав это, я была безумна счастлива. — Что? — В голосе Крида прозвучало почти подозрение.
— Просто… ты раньше не отвечал мне тем же, — сказала я ему. — Часть меня всегда думала, что ты совсем по мне не скучаешь. — Рука, которая заправляла волосы мне за ухо, опустилась на мою щеку, кончики его пальцев танцевали по коже моего лица, пока не добрались до подбородка, который он затем зажал между большим и указательным пальцами, откидывая мою голову назад еще больше, чтобы он мог заглянуть мне в глаза.
У меня перехватило дыхание, и я не могла пошевелиться. Единственное, что я могла сделать, это посмотреть в его темные глаза и раствориться в них. У него было такое напряженное выражение лица, он молча смотрел на меня сверху вниз, и все же его пальцы на моем подбородке были такими нежными, как будто он боялся прикоснуться ко мне. Мы стояли так близко, и внезапно стало не важно, что я не видела его десять лет. Этот мужчина, несмотря ни на что, был частью меня.
— Конечно, — прошептал он, его грубый голос был таким низким, что у меня по спине чуть не пробежал холодок. — Конечно, я скучал по тебе, Тейлор.
Тогда мне пришло в голову, насколько странно это могло бы выглядеть для третьей стороны. То, как он смотрел на меня сверху вниз, то, как нежно держал меня за подбородок… было ли это тем, что кто-то счел бы братским? Я не знала. Я скучала по нему последние десять лет, так что понятия не имела.
— Тогда почему ты оставил меня? — Вопрос вырвался у меня так тихо, что даже я с трудом расслышала его, и в тот момент, когда я произнесла это, Крид убрал пальцы с моего подбородка и отступил от меня, отвернув голову и закрыв глаза.
Теперь я была старше, поэтому знала, что было несправедливо по отношению к нему ожидать, что он останется. В то время ему было девятнадцать, столько же, сколько мне сейчас. Просто потому, что в наши дни было нормально жить со своей семьей в юности, это не означало, что так поступали все. По закону он мог уехать еще до того, как умерла его мама. Он мне ничего не был должен.
И все же…
Его ответ был неудовлетворительным во всех отношениях:
— Потому что я должен был. — А затем он ушел, выйдя из моей комнаты и оставив меня бездыханной, сбитой с толку, слегка раздраженной.
Я смотрела ему вслед, гадая, что он имел в виду. Может быть, в один прекрасный день я вытяну из него ответ. Он не может прятаться от меня вечно, особенно теперь, пока я поживу здесь некоторое время. Мы будем гораздо чаще видеться друг с другом, это было очевидно.
Я думаю, он немного слишком взволнован этим.
Тяжело вздохнув, я вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Я включила свет, медленно поворачиваясь, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Наконец, после того, что показалось мне вечностью, я протянула другую руку. Это немного забавно, рука дрожала даже сейчас. В данный момент это не причиняет боли, но как только я начну ее чистить, вероятно, так и будет.
Еще один вздох вырвался у меня, пока я пыталась снять с себя толстовку. К счастью, ткань была плотной, по центральному карману не было заметно, что у меня шла кровь. Я положила толстовку рядом с полотенцем, которое оставил мне Крид, а затем начала рыться в ящиках туалетного столика в поисках чего-нибудь, что могло бы мне пригодиться: бинты, перекись, что-нибудь, чтобы промыть рану.
Единственное, что я нашла, был старый, наполовину использованный флакон антибактериального мыла. Это должно было сработать. Я отнесла его вместе с шампунем и бутылочками для мытья тела, которые Крид дал мне для использования, в душ и разложила их по местам. Это была огромная душевая кабина, выложенная белым кафелем со всех сторон, со стеклянной дверью. Никакого уединения вообще, но, думаю, именно этого я и ожидала бы от такого места, как это.
Я закрыла стеклянную дверь и включила воду, намереваясь дать ей нагреться, прежде чем войти. Ноги сами понесли меня обратно к туалетному столику, и я прижала окровавленную руку к животу, уставившись на свое отражение. Мой взгляд опустился к шее, и я неуверенно протянула руку и коснулась кожи на горле. Во мне вспыхнула тошнота, кожа все еще была чувствительной, напоминая о том, что произошло. Я закрыла глаза, воспоминание было слишком свежим и ярким, чтобы я могла его отогнать.
Я находилась в своей комнате, готовила доклад для одного из моих занятий по социологии, когда услышала, как внизу хлопнула дверь. Типичное явление дома, у папы была работа, но он ее ненавидел. Работал художником или что-то в этом роде. График работы был неустойчивым, и поскольку он не был владельцем бизнеса, зарабатывал он немного. Рабочие места появлялись и исчезали слишком быстро. Вот почему мне пришлось взять кучу займов, чтобы пойти в колледж.
Я пыталась обратить внимание на свой ноутбук, на открытый передо мной документ Word и все карточки с цитатами и перефразированными отрывками, которые я хотела использовать, чтобы не слышать ругательств, исходящих от папы, и сердитых шагов, когда он входил в мою комнату.
Я вздрогнула, когда он распахнул дверь.
— Ты же знаешь, что в этом доме у меня политика открытых дверей, — прорычал он, слегка коверкая слова. Должно быть, он зашел выпить со своими приятелями в бар, который ему нравился. Забавно, что у него всегда были деньги на это, но не на оплату счета за электричество. Ходить в библиотеку, чтобы сделать домашнее задание к урокам, было не очень весело.
Но опять же, никто не жил в этом доме большую часть времени.
— Папа, — заговорила я, отворачиваясь от своей работы, — ты же знаешь, я никогда не привожу домой мальчиков...
Он усмехнулся и покачал головой.
— Насколько мне известно, нет. А теперь поднимай свою задницу и иди за мной. — Он не стал меня дожидаться, повернулся на каблуках и пошел прочь, обратно в холл. Папа знал, что я последую за ним. Я должна была это сделать.
