сейчас ни злости, ни ярости, лишь непонятная растерянность.
Закутываюсь в халат, заматываю волосы в полотенце. Бегу через черный вход в хозяйский дом на кухню. Быстро делаю себе кофе и возвращаюсь. Пью горячий напиток, стоя у окна, продолжая рассматривать цветы. Понятно, что это просто дорогой жест. Андрей Сергеевич хочет моей расположенности и легализовать «насилие». Ну не верю я, что так сильно ему запала. Те, кому западает женщина, не берут ее силой, а потом не откупаются, как от шлюхи. Это похоть со стороны мужчин, ничего другого они испытывать не умеют. Это женщины романтичны, а мужчины – более практичны и развращённы. Только большинство маскируют свою похоть под романтику, а мудаки берут, что хотят, без разрешения.
— Ого! — позади меня раздается восторженный вздох Дарины. — Какая красота. Это тебе?
— К сожалению, да, — выдыхаю я, не оборачиваясь.
— Почему «к сожалению»? Тебе не нравятся лилии?
— Лилии мне нравятся, мне не нравится отправитель цветов.
— Это Андрей Сергеевич? — подходит ко мне, трогает кончиками пальцев лепестки цветов.
— Да, — выдыхаю, ставлю бокал на подоконник, хватаю корзину и выношу ее на улицу, выставляя на крыльцо, с грохотом захлопываю дверь.
— Зачем ты так? Красивые же цветы, — шокировано вскрикивает Дарина.
— А мне вот эти дешёвые подкаты не нужны! — нервно отвечаю ей.
Что-то я расчувствовалась. На это и был расчет Андрея. Не выйдет.
— Да что между вами происходит? Вы то целуетесь, то…
— Очень хочется, чтобы между нами ничего не происходило, — кидаю Дарине и ухожу в ванную, заканчивая разговор. Мне здесь ничего не нужно. Я просто остаюсь наедине с собой. Эти цветы пошатнули мою и так нестабильную психику.
***
Оставшийся день работаю. А корзина с лилиями так и стоит на улице возле нашего домика. Рука не поднимается просто взять и погубить цветы. Они не виноваты, что мне отвратителен их даритель. Но эти цветы – как клеймо, не дают мне покоя, постоянно мысленно возвращая к Андрею. Вот эти его жесты с барского плеча: лекарства, доктор, пирожные, которые в итоге с удовольствием съела Дарина, и цветы. Как поводки, привязывают меня к хозяину.
К вечеру возвращаясь в домик для прислуги, останавливаюсь возле корзины, рассматривая цветы, снова трогаю пальцами лепестки – даже не завяли. Специальная подложка не дает им умереть. А мне хочется, чтобы они уже сдохли, как и все мои мечты, которые разбились о чудовищ.
Со злостью хватаю корзину и несу ее к мусорным бакам. С заднего двора въезжает спортивная машина Марка. Парень выходит, снимая очки и рассматривая мой вандализм. Идет ко мне.
Только его мне сегодня не хватало для полного счастья.
— Вот так дари ей цветы, а она на помойку их выбрасывает, — ухмыляется он.
— Это от тебя, что ли? — растерянно спрашиваю, так и не выбросив корзину в бак.
— А тебе не сказали от кого?
— Нет.
— Конечно, от меня. Это в знак извинения.
— Да?! — нервно усмехаюсь. А я, идиотка, уже нафантазировала. Марк кивает.
— Так что? Извинения, смотрю, не приняты? — выгибает брови.
— Не знаю… — выдыхаю. — Но лилии красивые. Ты меня удивил этим жестом. И насторожил.
— Да прекрати. Я же как «подружка», — ухмыляется гад.
— Ладно, «подружка», — смеюсь в ответ. — Извинения приняты. Не будь больше мудаком.
— Не обещаю, — разводит руками Марк, играет ключами от машины и уходит в сторону дома.
Снова беру корзину и несу ее в домик. Ставлю цветы на подоконник, опрыскиваю их водой, вдыхаю запах. От Марка я могу их принять, поскольку в моей голове он не мужчина, а действительно «подружка».
— Чай, Андрею Сергеевичу в кабинет, — сообщает мне Люба, когда я возвращаюсь на кухню, ставит передо мной поднос с чайником, чашкой, лимоном и медом.
— А Дарина где?
— Чистит ковер в гостиной.
— Может, я почищу, а Дарина подаст чай?
— С чего это вдруг? — выгибает густые брови Люба. — Ты почему избегаешь Андрея?
— Да не избегаю я, — хватаю поднос и иду в кабинет Андрея.
Наверное, проще было уволиться и покинуть этот дом. Но не проще… Это снова побег. А бежать мне больше некуда.
Дверь в его кабинет, как всегда, приоткрыта. Мужчина стоит возле открытого окна, разговаривая по телефону. Быстро составляю с подноса чайник и чашку, в надежде быстро уйти и не встретиться глазами с мужчиной. Но, как только я составляю последний предмет на стол, мужчина заканчивает разговор и оборачивается.
— Задержись, — останавливает он меня. Ладно. Я слишком эмоциональная к нему. Неважно, что мои эмоции выражают ненависть, главное, что они есть, и это, видимо, заводит мужчин. Нужно быть равнодушной. Равнодушие бьет похлеще оскорблений. Надеваю маску безразличия. — Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, — безэмоционально отзываюсь я.
— Я сделал тебе прописку, — подходит к столу, вынимает из папки листок, протягивая мне. Беру, читаю совершенно незнакомый адрес. Мне безразлично. Моя прописка нужна была ему. Не благодарю. — Можешь пользоваться при необходимости, все законно. Временная прописка на три года, при надобности можем продлить.
— Хорошо, — просто киваю. Я не буду ей пользоваться никогда.
— Ты давно не брала выходной. Дарина уже справляется, можешь взять положенные тебе три дня.
— Хорошо, но выходные мне пока не нужны, — сдержанно отвечаю ему.
— Ты практически не покидаешь пределы усадьбы. Есть причины? — серьёзно спрашивает он. Ага, сейчас прямо рассказала ему все свои причины.
— Нет причин, — четко отвечаю я.
— У молодой, красивой девушки нет причин взять выходной?
— Андрей Сергеевич, если у вас нет больше рабочих вопросов, позвольте мне вернуться к работе.
— После того, как ты ответишь мне, понравились ли тебе лилии.
И тут моя отстранённость и холодность дает сбой.
Марк гаденыш! Обманул! Внаглую. Подружка-то у меня врушка. Ношусь тут с этими цветами, как дура.
— Цветы были от тебя?
— Ты ожидала их от кого-то другого? — ревностно интересуется он.
— Я вообще ни от кого ничего не жду. Цветы прекрасны. Но вам не следует больше мне их дарить. Нас должны связывать только рабочие отношения, — четко проговариваю я. — Не выкидывайте больше деньги на помойку, поскольку все ваши жесты полетят именно туда, — проговариваю и, не дожидаясь разрешения, покидаю кабинет…
______________
