на коже. Подняла голову, встречаясь взглядом с Маратом, который вальяжно сидел за столом в компании троих незнакомых мне парней. При виде нас с Тимуром он на мгновение поднялся и напрягся, опасно сузив глаза.
— Парни, это Маша, — объявил Тимур, когда мы подошли достаточно близко.
Я не могла даже пошевелиться, но уже по другой причине. Взгляд Марата пригвоздил к полу и заставлял съежиться. Пристальный, внимательный, злой…
Он смотрел исподлобья, пронизывающими черными глазами из-под широких бровей и кривил пухлые губы в усмешке, словно ставя на мне клеймо шлюхи.
Он не брился, и темная щетина на лице делала его старше. Он сжал кулак, широко расставил ноги и откинулся на спинку допотопного дивана. Ни на секунду не отрывая от меня взгляд, потянулся за пачкой сигарет, лежащих на столешнице. Вытащил одну зубами, легким жестом отбросил пачку обратно на стол и прикурил.
Мир вокруг меня снова пришел в движение, а в глазах потемнело от страха. Я уже не сопротивлялась, когда Тимур снимал с меня куртку и повесил ее на спинку стула. Где-то на периферии красной лампочкой горела мысль, что сбежать мне отсюда не дадут….
— Садись, а то как неродная, — снова издевательски пропел Тимур и надавил ладонью на мое плечо, усаживая на стул со спинкой.
Кажется, он представлял мне остальную троицу, но я даже себе не могла объяснить, почему я как завороженная смотрю на тонкие, длинные пальцы Марата, сжимающие сигарету. На то, как загорается ее кончик, когда он делал затяжку и чуть прищуривал глаза.
Почему-то стало стыдно именно перед ним, хотя почему меня вообще должно было волновать его мнение? Но внутренности жег стыд, что он может посчитать меня шлюхой, легкодоступной. Ведь он же предупреждал, а я так и не придумала причины отказать Гафарову, который оседлал стул рядом со мной.
Тимур по-хозяйски положил ладонь на мое плечо. И я заметила, как дернулось плечо у Марата в тот момент. Он снова сделал глубокую затяжку, выдохнул дым в потолок и… отвел взгляд. Отвернулся и что-то сказал парню, который сидел рядом с ним.
— Я тебе коктейль безалкогольный заказал, — громко сообщил мне на ухо Гафаров, — щас девчонки подтянутся, веселее будет.
Я же шарила глазами по столу и судорожно искала выход…
— Я хочу домой, — твердо объявила я и посмотрела в лицо Тимуру.
— Маша, ну ты опять? Я начинаю злиться, малышка.
Я вздрогнула и отодвинулась на самый край стула.
— Отвези ее домой, — неожиданно для всех пророкотал Марат.
— Зачем? — удивился Тимур. — Хорошо сидим, да, парни? Рат, расслабься, найди себе девушку на этот вечер. Сейчас начнется самое интересное.
Марат покосился на меня, на мгновение опустил голову, поднял ее и с ухмылкой произнес, адресуя фразу Тимуру:
— Я хочу твою…
Марат
Меня в детстве вроде головой вниз не роняли, так какого хера я такой отбитый?..
После моего заявления Маша вздрогнула, а Тимур напрягся. Я же молча придавливал его взглядом, ясно давая понять, что забираю Машу себе.
Гафаров молчал, пацаны тоже, только Маша тряслась как осиновый лист, обняв себя руками, и вертела головой, чтобы посмотреть на нас по очереди.
— Рат… — сквозь зубы выдохнул Гафаров.
Я медленно склонил голову набок и сузил глаза. Сжал руки в кулаки и отрицательно покачал головой.
Зрачки Тимура сузились, а взгляд заметался. Он помнил наше знакомство и знал, что случается, когда меня накрывает. А меня крыло. Третьи гребаные сутки.
Я медленно поднялся, заметив, как дернулась щека Гафарова и, не отводя от него взгляда, протянул Маше ладонь:
— Поехали!
Она задержалась лишь на мгновение, а потом резко поднялась, схватила куртку и вложила ледяную ладонь в мою. Сжал ее пальцы и приподнял бровь.
— Забирай, — отмахнулся Тимур, — все равно толку от нее никакого!
И отвернулся. Блеф. Завелся и не отпустит, только теперь станет умнее и постарается трахнуть ее в мое отсутствие.
Я кивнул, забрал со стола пачку сигарет, быстро убрал ее в задний карман и потянул Машу к выходу. Она не сопротивлялась и покорно шла следом. Подпихнул ее вперед, чтобы шла передо мной.
Мы вышли на улицу, и сразу же стало легче — по мозгам не долбили басы. Зато Маша раздражала все рецепторы. Бесила и возбуждала одновременно. Глупая, наивная дура! На что она надеялась, когда приперлась в клуб с Тимуром? Что ее ангельский взгляд очеловечит дикое животное? Так у Гафарова функции человеколюбия и совести давно атрофировались за ненадобностью. И таких принцесс, как Маша, он любил только жестко трахать…
— Куртку надевай! — рявкнул я.
Получилось грубо. Но, может, хоть эта ситуация покажет принцесске, что с плохими мальчиками не стоит шляться по клубам.
Она вдруг резко обернулась и начала оседать на землю. Колени ослабли, а я быстро поймал ее за талию, удерживая. Маша смотрела на меня затуманенным, расфокусированным взглядом, словно… Не видела? Шарила невидящим взглядом по моему лицу и тяжело дышала. Сжала в ладонях ткань на моей толстовке, зажмурилась и закусила губу.
Прижал ее к себе, с трудом сдерживаясь, чтобы не вернуться и не вынести Гафарова вместе с клубом. Напугал он ее знатно. Машу колотила мелкая дрожь, а я как гребаный мазохист просто прижимал ее к груди и уговаривал себя не делать глупостей.
Я планировал провести эту ночь по-другому. Расслабиться и напиться, потому что вчера не получилось. Забрал Милу от подружки, довез до дома и заметил, что в их квартире горел свет. В одном окне.
Поставил тачку так, чтобы это чертово окно видеть, и как пацан малолетний ждал, что Маша в нем появится. Болтовня довольной Миланы проходила мимо моего сознания, но Маша в окне так и не появилась, а Мила достала. Ей нужно было мое внимание, мне же — силуэт в окне напротив.
И себя изнутри жрал. Потому что какого, мать его, хрена история повторяется спустя столько лет. Я снова малолетний пиздюк, который выпрашивает ее внимания. А она снова принцесса, которая когда-то мягко улыбнулась моим знакам внимания и подарила мне конфету.
Ненавижу сладкое!
И Машу тоже. Но что-то тянуло внутри, не позволяя отстраниться, оттолкнуть ее. Мог бы просто вывести из клуба и вернуться, но я стоял, ожидая, когда ее перестанет накрывать волны паники.
Выдохнул и нерешительно положил ладонь ей на затылок. Волосы мягкие такие, гладкие. Заплетенные в обычную косу. И пахли вкусно. Волну гнева в груди словно из брандспойта струей окатили — погасла, даже уголька не оставила.
Она отстранилась и наконец смогла сфокусироваться на мне. Сделала шаг назад, затравленно глядя мне в лицо, и судорожно застегивала замок на куртке. Никак не могла попасть в пазы, но взгляд отвести боялась.
Меня она тоже считала монстром… Хотя, может, все к лучшему? Сейчас я отвезу ее домой, решу
