Через пару недель, когда старуха пришла к моему отцу, я уже с трудом вспомнил, кто такая Николь Рождественская. Тем более, фамилии её не знал.
— Это правда, что ты лишил девственности девчонку? — спросил отец, сужая глаза.
Взгляд его похолодел.
— Может быть, — пожал я плечами.
— Может быть? — взвизгнула старуха. — Да я по судам тебя затаскаю, щенок. Думаешь, если богатенький, то можно девчонкам мозги пудрить.
— У нас всё было по согласию, — возразил я. — Если у девушки есть какие-то претензии, давайте встретимся с нашими юристами, — перевёл взгляд на отца. — Пап?
Я посмотрел на часы. В местном клубе сегодня была вечеринка, посвященная Татьяниному дню, а пиво само себя не выпьет.
Кто хорошо работает — тот хорошо отдыхает. Вот во что я верю! Обычные, приземлённые вещи. А не посохи всякие…
— Я тороплюсь, пап, — нахмурился я. — Если это всё, то я пошёл. Мне ещё в понедельник на месторождение выезжать. Ты обещал этот контракт для моей фирмы.
— Обещал, — кивнул отец и задумчиво на меня посмотрел.
— Вы в своём уме? — снова взвизгнула старуха. — Вам деньги зрение испортили, ироды проклятые. Я вам говорю о своей девочке, о Николеньке. Она у меня золото. Вяжет, шьёт, убирается. Будущий учитель русского языка. Она у нас в Устюге все олимпиады выигрывала. А пироги печёт, м-м-м…Закачаешься.
— Пироги? — заинтересованно повторил отец. — Пироги — это, по-моему, отлично. А фотография девушки есть?
Я в полном недоумении уставился, как наша гостья извлекает телефон из сумки. Какие на хрен пироги?..
— Да это ж, снегурка. Мы с театром у вас тридцать первого декабря работали, помните?
— Снегурка… Светленькая такая? — прищуривается отец. — Совсем девчонка.
— Ага, Николяга моя. Ангел, а не девочка.
Мои глаза сами собой начали закатываться от раздражения.
— Ладно, — повернулся я к выходу. — Вы тут общайтесь, у меня мероприятие.
Практически бесшумно добрался до двери.
— Стоять, — прохрипел отец. — У тебя больше нет мероприятия. Ты женишься на этой девчонке, а я отдам тебе контракт.
— Что, бл. дь? — от такой новости чуть не поперхнулся и "гарвардский" чистый язык превратился в мат. — Ты в своём уме, отец?
— Эээ, нет, — покачала головой бабка. — Я свою внучку не для того растила, чтобы её за такого тунеядца, да ещё и из-под палки. Она достойна большего.
— Не переживайте, — мой отец устало снял очки. — Тигран просто немного нервничает. Ваша внучка ни о чём не узнает. Для всех это будет обычный брак, иначе, — голос отца стал каменным. — Иначе твоя фирма, сын, будет ремонтировать "Пятёрочки" в Подмосковье до двадцать второго века…
Глава 5.1. До Нового года четыре часа (Москва)
Николь
— Ты уже уходишь? Я не успел показать тебе, какого робота из лего собрал, — Савушка не отходит от Деда Мороза-Рудковского.
Облепил того со всех сторон. В глазах Савки неподдельный восторг, взгляд искрится счастьем.
Неужели получилось хоть чуть-чуть подарить сыну чудо?
А все Гордей. Сколько себя помню, он умел найти общий язык с детьми.
— Может, и правда останешься, дорогой наш Дедушка? — чуть дрожащим голосом спрашиваю.
Наши взгляды встречаются. В его светлых глазах хитрые блики играют, и я знаю, что если приподнять седую искусственную бороду, можно увидеть, как Рудковский улыбается.
— Ох, внучка, я бы с радостью. Только тулуп этот такой жаркий. Растаю, если на мороз не выйду.
Гордей еще в образе Деда берет обещание с сына, что тот будет хорошо себя вести, слушаться родителей и есть кашу по утрам. На последнем его обещании даже прыснула от смеха.
— Ну, мне пора. А вы не скучайте, — машет Рудковский большой рукой, спрятанной в толстую синюю варежку.
Выходит за порог, наигранно вздыхает, чуть слезу не роняет.
Чувствительный какой Дед Мороз.
— Эх, чуть не забыл, помощник мой тут один потерялся. Высокий, светлые волосы и голубые глаза. Если вдруг он к вам постучится, вы уж его не прогоняйте. Отогрейте, накормите. Славный малый. Гордеем зовут.
Иронично усмехаюсь.
Вот хитрый жук.
Гордей выходит из дома, перед этим подмигнув мне. Отыграл свою роль “от и до”.
А я вдруг вспоминаю, как бабушка заставила его играть Бабу-Ягу на детском представлении. Это было еще там, в Великом Устюге.
Мы же с Рудковскими были соседями по лестничной клетке и знаем друг друга, получается, уже больше двадцати лет.
— Мам, он такой классный, — делится впечатлениями сын.
Подпрыгивает на месте от радости.
— Вообще крутой, — добавляет.
— Помоги лучше чуть в гостиной прибраться, крутой, — кладу руку на спину и чуть подталкиваю.
Представление и правда Рудковский исполнил интересное. И как у него так получается? На ходу придумывать какие-то истории, стихи, загадки, конкурсы.
Сама заслушивалась, удивлялась и радовалась как ребенок.
Ну, и участвовала. Гордей в этот момент часто шепотом какой-нибудь комплимент отвешивал. И я прикрывала смешок ладонью.
В моей жизни к двадцати семи годам не так много людей, которыми я дорожу. Рудковский один из них. Маму с папой я практически не помню, после ужасной аварии их не стало и с тех пор я жила с бабушкой. От неё у меня нет секретов. Даже когда в Тиграна влюбилась, не смогла утаивать. Рассказала всё как есть. Бабушка тогда сильно расстроилась. Успокоилась, только когда Тигран сделал мне предложение.
Стискиваю кулачки до боли. Снова о нём думаю. Да что ты будешь делать?
Не проходит и пяти минут, в дверь снова стучат.
Закатываю глаза к потолку, в голове прогоняя варианты быстрых закусок, чтобы накормить уставшего “Деда Мороза”.
После того как друг детства переступил порог нашего дома, ощущение праздника маленькими шагами возвращается ко мне.
— Эй, парень, ты Деда Мороза тут не видел? — сразу спрашивает Рудковский.
А для Саввы это же продолжение праздника, продолжение чуда.
И для меня.
— А ты… ты… помощник?
— Уф… замерз. Впустишь? Согреться бы мне.
Хорошо, что я решила набрать старому другу. Кажется, это было самым верным решением за последнее время.
— У тебя глаза как у Деда Мороза, — сын пристально рассматривает как бы нового гостя.
Я лишь скрестила руки на груди. Под платье заползает морозный воздух и холодит лодыжки, когда в теле жар от раскаленной печки.
Мне кажется, я волнуюсь.
“Ну, и как ты справишься с этим заданием, господин Рудковский?” — говорит мой взгляд.
Гордей зеркалит мою позу, отчего его предплечья обтягиваются тонким трикотажем. Ноги поставлены на ширину плеч, а голову склонил чуть набок. На красивом лице привычная ухмылка, светлые волосы взъерошены.
— Так мы родственники. По отцовской линии, — уверенно отвечает. — Я и волшебной силой обладаю. Показать?
Рудковский присаживается на корточки, достав перед этим монетку из заднего кармана джинсов. Заталкивает ту в кулак, что-то там еще такое делает отвлекающее внимание и раскрывает ладонь.
— А где деньги?
— Так вот!
Гордей ловким движением цепляет что-то за ухом Саввы и вытягивает монету.
— Класс!
Савушка теперь и этим помощником очарован. Ну что ты будешь делать, а?
Да я и сама, честно говоря, в приятном шоке.
Мы ведь для него чужие люди. Последний раз общались с ним больше года назад. Это было банальное поздравление с Днем рождения.
Сейчас же он, тридцать первого декабря, развлекает меня и моего сына. И не просто развлекает, ему это нравится. А Гордей не из тех людей, кто будет притворяться.
— Голодный? — спрашиваю, как только сын убежал в зал, раскрывать подарки от Деда Мороза, которые Гордей успел где-то купить.
— Всегда, Светлячок.
И почему мне кажется, что он не только про еду? Щеки вспыхнули, улыбка застыла.
— Могу предложить салат и… бутерброды с икрой, сырную нарезку. Шампанское? — вдруг спрашиваю.
