раздвинула ножки, показав трусики.
Он что-то сказал ей, начал звонить. Судя по движениям губ, бранился.
Я наблюдала, как завороженная.
Он в сторону, я за ним.
В туалет. Мужской…
Притаилась, задерживая дыхание, была готова услышать, о чем он говорил и кому звонил.
Прозвучало имя водителя. Муж вызывал машину.
Такой правильный, даже сейчас: выпил капельку и ни за что за руль сам не сядет!
Мимо меня проскользнула та самая девица.
— И снова приветик, я знала, что ты захочешь. Сразу поняла намек, завелась, — прямо предложила она.
— Снова ты? — поинтересовался муж. — Обслужи другого.
— Алекс сказал, тебя нужно расслабить. Ты такой напряженный, — мурлыкнула.
— Ты и понятия не имеешь, что мне нужно, — усмехнулся муж.
— Я попробую угадать. Приласкать твоего здоровяка?
— Что ж, — вздохнул. — По-хорошему ты не понимаешь. Давай на твоем шлюшеском. Ты, спермоприемник, свалила нахрен.
— Тебя заводит грубость? Обзови меня еще… — предложила девица и вдруг захрипела.
— СВА.ЛИ.ЛА. ЖИВО!
Раздался топот каблучков, девица убежала с перекошенным лицом.
Грубо, у меня даже в животе екнуло от животной, яростной грубости Леонида!
Но какой же он молодец… Отослал шлюху!
Однако не успела я обрадоваться, как услышала его голос.
Снова.
— Эл, сегодня не выйдет. Отменяется. Срочные дела. Знаю, ты готовилась. Я тоже ждал. В следующий раз.
Ах ты гад! Все-таки есть у него кто-то. Причем, не дешевая шлюха, но, скорее всего, постоянная любовница.
Я вонзила до мяса ногти в ладони, меня трясло!
Нет, действовать опрометчиво нельзя.
Захотелось отомстить ему… Кажется, месть подают холодной.
Значит, пороть горячку нельзя.
Нельзя. Нельзя. Нельзя.
Но что же делать?
Я прижалась спиной изо всех сил, ища у стены поддержки. Продолжала слушать разговор мужа с любовницей.
— Я уделяю тебе столько времени, сколько могу, и точка! — добавил спустя некоторое время. — У меня есть обязательства. Не нравится? Аааа.. — протянул муж. — Ты просто нарываешься на хорошенькое наказание, сучка. Повтори.
Меня чуть не затошнило, больше не было сил слушать, о чем говорил любимый супруг. Как он мог?
Я ведь его так любила.
Всем сердцем…
Он меня очаровал, влюбил в себя. Покорил с того самого момента, как подарил мне цветы на спектакле. Целое море-море цветов, а последний букет вынес сам — безумно красивый, статный, взрослый.
Строгий, холодный, но с безумно горячими руками.
Пряный запах его тела.
Потом я ждала его визиты в наш дом, как другие ждут больших праздников. Редкие пересечения взглядами. От его едва заметной улыбки мое сердце обмирало, скатываясь расплавленным медом по телу.
Авария все перечеркнуло, казалось бы.
Но вышло все наоборот.
Леонид навещал меня.
Так же редко, но я ждала эти встречи, цеплялась за все, лишь бы только услышать от него, что я молодец, быстро иду на поправку.
Эй, смотри, а вот я встаю — сама. Сама без поддержки!
Видишь?
Я заново учусь ходить.
Видишь, я иду, иду к тебе… И снова пробую ставить ноги в простейшие позиции. Когда мозг рисует изысканные пируэты, а тело и ноги будто деревянные, это неимоверно сложно и ужасно злит.
Но я справилась. Ради тебя. Чтобы сновать быть самым грациозным ягненком, приковать твои взгляды, стать объектом твоего восхищения.
И зачем это все — теперь?
Потом отец сказал, что я выйду замуж за Леонида, мол, он давно попросил моей руки. И я, услышав это, потом плясала в комнате, как дурочка.
Значит, он просто ждал, ждал, ждал…
Ждал, чтобы все сделать красиво и правильно, в их семье строгие порядки.
Я помнила все наши редкие моменты близости так, будто они случились только что. Можно ли назвать это полноценной близостью? Нет… А его поцелуи в нашу первую брачную ночь — такие тягучие, медленные, сдержанные, но как будто кипящие от этой медлительности, когда температура неимоверно возрастала!
Я же… Не знаю. Наверное, я все испортила. Боялась, стеснялась, сходила с ума. Думала об этом так часто, что когда Леонид ко мне приблизился, застыла, как ледяное бревно, от страха ему не понравиться…
И не понравилась, судя по всему!
Зато на стороне он нашел девушку, с которой можно быть раскрепощенным и открытым, можно быть собой.
Я же неумеха. Совершенная…
Вот так разбиваются мечты. Не осколками внутрь, а распыляясь в воздухе ядовитым дымом.
Снова голос Леонида.
Будоражащие интонации.
Я едва не разревелась.
Еще немного, и точно сорвется в своей шлюхе Эл.
В голове закрутилась отборная брань: мразь, дрянь, стерва, блядь, сука, шалава конченная…
Шлюха, ненавижу тебя! Ненавижу!
И тебя, Леонид, я тоже… Тоже ненавижу!
Ненавижу…
Черт!
Я снова выпустила коготки, вонзив их в ладонь.
Макс еще этот трется, говорил что-то.
— Так ты поедешь? Ко мне…
— Поеду, — шепнула. — Только сначала спроси у моего… “папика” разрешения.
— Чтооо?
— Он как раз по телефону разговаривает. В туалете. Слышишь? Это мой папик. Освободится, спроси, можешь ли забрать меня на всю ночь!
Макс заторчал, обалдев. Глаза у него стеклянные, притормаживал немного. Обдолбыш, что ли?
Фу…
— Спросишь у моего папика, да? — похлопала застывшего парня по плечу и отошла, вернулась за стол к девочкам, притаилась.
Заметила, как спустя минуту Леонид вышел, двинулся на выход.
Я следила за ним горящим взглядом.
Я тебе все испорчу, Леонид. Я тебе всееее испорчу!
Не хочешь быть со мной? Но и с этой шалавой ты тоже не будешь проводить ночи.
— Алин, есть телефон? Я свой дома оставила, — попросила я.
— Да, конечно. Есть. Позвонить хочешь?
— Да, я напишу кое-кому и дождусь ответного дозвона, можно?
— Конечно. Танцевать пойдешь, без присмотра не оставляй, идет?
— Само собой, — улыбнулась я.
По памяти набрала номер Леонида.
Позвонить?
Написать?
Позвонить.
Я нажала кнопку дозвона и задержала дыхание.
Несколько гудков, и он… ответил.
— Леонид Яковлев, слушаю, — представился Леонид, как всегда, когда звонил кто-то с неизвестного ему номера.
— Это я, Ясмин… — прикусила губу, выдохнула со слезами. — Забери меня. Мне плохо. Мне очень плохо. Пожалуйста…
— Ясмин?! Что случилось? Ты не дома? Где ты?
— Я… Я…
И сбросила вызов, перевела телефон на беззвучный.
Потом сидела и медитировала на то, как на телефон посыпались ответные звонки.
Испытывая злую радость...
Леонид
— Это я, Ясмин… Забери меня. Мне плохо. Мне очень плохо. Пожалуйста…
В голосе моей девочки
