– Стой,– жалко простонала я.– Да постой же. Слушай, Северцев…
– Надо же, ваше Высокоблагородие соизволили запомнить фамилию холопа жалкого. Даже интересно.
– Помоги мне,– о, да. Опускаюсь все ниже и ниже. Но деваться то мне некуда. И кроме этого наглого мужлана обратиться за помощью не к кому. Я считала, что Половцевы – каменная стена, способная меня укрыть от всех бед. А спасаться то надо от них. Бежать, не оглядываясь. И маме… Надо срочно позвонить маме.
– Поехали,– выдыхает Северцев.– Только молча. Я что-то устал.
– А куда?
– Я сказал молча. Будешь молотить языком высажу из машины.
Глава 9
– Мама, мамочка, ты как там? – смотрю на экран телефона, вглядываюсь в родные черты. Мама улыбается. Осунулась немного, но на щеках появился румянец. Меня это радует несказанно. Даже забываю ненадолго про Северцева, который с преувеличенным интересом изучает меню недорогого ресторана, куда мы заехали передохнуть и поесть. Хмурится, прицокивает языком.
– Иришка, я в порядке. Соскучилась по еде домашней, только. И еще… Доктор Зиберт сказал, что ремиссия стойкая. А это значит… Значит что мы скоро сможем увидеться.
Я забываю, что нужно дышать. Носом хлюпаю, боясь разрыдаться от счастья и напугать мою мамочку.
– А вы там как? Как Витюша? Может быть я что-то не знаю?
Сердце пропускает сразу несколько ударов. Маме сейчас вообще нельзя нервничать.
– Все ты знаешь,– говорю напряженно. Очень надеюсь, что через телефон она не определит, что я лгу.– Все у нас в порядке.
Чертов Северцев хмыкает, и у меня появляется стойкое желание вырвать из его лап тяжелое меню, и треснуть его по башке.
– Пора бы уже о детках задуматься. Очень хочу понянчить внуков,– вздыхает мама. Да что они все, сговорились что ли? Или…?– И Витенька… Замечательный у тебя муж. Ириша. Держись за него. Вот совсем скоро наша семья станет полной. Ты же знаешь…
– Ма, тебе Алексей Николаевич звонил? –перебила я мамины восторги. Ну а что я должна была ей сказать, что замечательный мальчик Витюша, извращенец и изменщик? Что он меня предал? Что я даже не знаю, как мне жить дальше? Что я его любила до одури, а он просто исполнял странную волю одуревшего от своей значимости отца? Рожать малыша, дарить ему жизнь, только потому что богатому, ошалевшему от власти мужику так захотелось – преступление. Мой ребенок должен жить в любви, которая, как оказалась, была просто игрой. Глаза снова защипало от слез. Но я улыбнулась натянуто, чтобы не расстраивать маму. Моя жизнь летит в тартарары. Все, что я принимала за истину, оказалось просто пузырем воздушным, который лопнул от укола анальной пробкой. Ха-ха.
– Леша? Нет. А что, что-то случилось? У вас с Витюшей все хорошо?
– Будут у тебя внуки, мам, обещаю. Нанянчишься, успеешь. А сейчас мне некогда. И связь тут плохая.
Улыбаюсь так, что челюсти сводит. Посылаю маме воздушный поцелуй и отключаюсь от скайпа.
– Слушай, Апельсинка, может поедем по гамбургеру где-нибудь заточим? Вся эта пафосная лабудень вызывает во мне изжогу. А я ведь еще даже не попробовал ничего.
– Гамбургеры вредные, в газировке сахара столько что можно получить кому, наггетсы…
– Вкусные и сбалансированные, – закончил за меня капитан.– Слушай, а чего ты не родишь им этого ребенка? Делов то. Зато в шоколаде будешь всю жизнь. И мама твоя вон зятя любит как. И Половцева Лешей называет, а это я тебе скажу…
– Возьмите себе фу-бо, и не лезьте куда не следует,– слишком грубо я рявкнула на своего спасителя, но нервы то у меня на пределе.
– Однако. Эту фунятину из чего варят? Из золота сусального? – хмыкнул Северцев,– знаешь, Ирина Игоревна, не выйдет у нас с тобой. Поезжай ка ты домой, в свой замок с единорогами. Помирись с мужем. Может понравится тебе его увлечение. Так вместе будете БДСМить.
– Да, пожалуй вы правы,– задумчиво пробормотала я, болтая ложечкой в чашке с отвратительным кофе. Бред этого хама я давно слушать перестала.– Отвезите меня домой, пожалуйста. Я заплачу. И за суп тоже.
– Обижаешь, Апельсинка. Гусары денег не берут…с. Я и кофий ваш в состоянии профинансировать.
Мой дом сегодня не показался мне родным. А машина капитана выглядела в нашем поселке вообще неуместно и жалко. И судя по всему ему тут было сейчас очень неуютно. Я выбралась из старенькой иномарки Северцева спустя час адской тряски по совершенно гладкой дороге.
– Красиво живете, Ирина Игоревна, – прищурился капитан, посмотрев на меня так, будто вот прямо сейчас желал меня проглотить.– Проводить вас?
– Не стоит, Аркадий Михайлович,– улыбнулась я, наслаждаясь тем, как вытягивается его лицо.– Да, я запомнила ваши имя и отчество.
– Весьма польщен,– задумчиво хмыкнул Северцев.– Странная ты. Слушай, какой смысл был вызывать меня, чтобы я привез тебя туда, куда ты и так бы попала? Хочешь я скажу зачем? Ты просто наглая, зажравшаяся баба, решившая показать свою значимость. И потому подставила милого дурака Лешу за тарелку вонючего супчика. А я, между прочим, такую нимфу в своей койке оставил недолюбленной, чтобы спасти твою снобскую задницу. И гамбургер мне привычнее острой бурды, в которую накидано всякой дряни. И от газировки у меня не слипнется.
– Да что ты можешь знать обо мне? Ты… Ты… Да, я хочу вернуться к любимому мужу. Что в этом такого?
– И ребеночка ему роди обязательно. Заживете тогда. Извращенец и стерва. Он будет по шлюхам шастать, а ты… Ты…
– И рожу. И не одного. И ты будешь ходить и мне в ноги кланяться, чтобы я похлопотала перед Половцевым за майорские звездочки. Понял?
– Ждать замучаешься, – рявкнул этот поганец.
Черт, что я несу? Зачем? Я приехала сюда взять немного вещей и документы, потому что Вити сейчас точно нет дома. Я прекрасно знаю его расписание, и столкнуться сейчас с мужем нет вообще никаких у меня шансов. Да и ждать меня тут не будут. Это уж можно к гадалке не ходить. Ни одна беглянка не сунет свой нос в самое логово ее преследователей. Но меня сейчас несет от несправедливости обвинений? Или…
– Да пошел ты. И вообще, не стоило оставлять недолюбленную женщину, господин Северянин. Поторопитесь, может ваша обоже еще не остыла, как гребаный супчик.
– Северцев,– прорычал громадный великан, полоснув по мне яростным взглядом.и Что ты привязалась к моей даме? Сейчас поеду и долюблю. Так что черти обзавидуются. И ты…
Я выползла из машины и гордо зашагала к дому на негнущихся дрожащих ногах. Чертовы каблуки. Наверняка сейчас я была похожа на беременного ишака, больного полиомиелитом. Нахал и хамло. Мерзкий быдловатый паразит. И плевать мне на его баб и на него самого.
Плевать. Пусть проваливает ко всем чертям.
Что он и сделал. Я вздрогнула, услышав визг шин за своей спиной, но головы не повернула. Запахло выхлопными газами и пылью. Уехал.
Глава 10
Да куда бы он уехал? Разве можно оставлять одну эту заводную Апельсинку? Она же наворотит таких дел, что не перелезешь потом.
Северцев припарковал свой драндулет под необычным деревцем, явно каким-то тропическим, невесть как выжившем в этих широтах. Специально выбрал место, чтобы иметь возможность наблюдать за домом, но при этом не быть слишком уж на виду.
Откинулся на потертую спинку сиденья и стал ждать, борясь с огненной изжогой. Чертов мерзкий супчик все таки встал ему поперек горла. Ведьмино зелье.
Он счет времени потерял. Наверное все у этой дурищи снова в шоколаде, а он сидит тут как дурак. Разозлился. Чертова баба, поди уже с мужем мирится огненно, как ее шевелюра. Ухватился за ключ в замке зажигания, пытаясь понять, почему ему так противно от своих мыслей. И тут раздался крик. Точнее вопль.
