- Слушай, у меня идея есть, - Юля встала на ноги, - Идем-ка!
- Куда?
- Идем-идем, - она взяла меня за руку и потянула.
Сев в ее машину, мы минут через двадцать затормозили у небольшой церквушки.
- Надень на голову шарф, - сказала подруга, делая то же самое.
- Мы что в церковь? Юль, я не то чтобы прям неверующая, но не сильно религиозна…
- Так я тоже “не сильно”. Вера - это одно, а религия - другое. Но очень хорошо помогает. Иногда.
Мы зашли в церковь. Там царил полумрак, горели свечи возле ликов святых. Людей практически не было. Подойдя к продавщице свечей, Юля купила одну. Отдала ее мне и подвела к иконе, на которой было изображено Распятие.
- Зажги свечу от других, поставь вот сюда и помолись за душу своего малыша, - прошептала она.
- Я не знаю, как…
- А ты молись просто, как умеешь.
Я и правда была не слишком религиозным человеком. Наверное, как и очень многие другие. Скорее агностик, чем последователь той или иной религии. А потому молилась редко.
Огоньки свечей расплывались перед глазами из-за застилавших их слез. Сделав, как сказала Юля, я мысленно просила у Бога об упокое души моего нерожденного малыша. Плакала и просила.
Слезы иссушали мою собственную душу, если она и правда у меня была, но от них, впервые за все эти дни становилось легче. По-настоящему легче. Словно тиски, сжимающие мою грудь, наконец-то разжались, дав дышать.
*******
Ты напрасно не стала с ним говорить, - сказала Юля.
После церкви, мы немного погуляли пешком, пока я успокаивалась, а потом пошли выпить кофе в выбранную наугад кофейню. Там я рассказала о звонке адвоката.
- Тань, вас все равно разведут, хочешь ты того или нет. Но, честно говоря, мне трудно понять, почему ты этого не хочешь. После всего, что случилось… За что ты держишься?
А и правда. За что?
- Тебе тоже нужен адвокат. То, как твой муж с тобой поступил - это скотство. У тебя есть права на…
- Не хочу! Не надо мне от него ничего, Юль. Пусть подавиться своим баблом чертовым.
- Ну… Не надо, так не надо. Это твое дело. Но, самой себе ответь, за что ты держишься? И зачем?
- Не знаю, - я пожала плечами.
- Слушай, ну давай представим:Саша передумал разводиться, явился к тебе, упал в ноги и стал просить прощения. Ты простишь?
Перед глазами калейдоскопом замелькали события прошлого. Как мы познакомились… Мне тогда всего двадцать один год был, я училась на пятом курсе. Банальная история - редкий визит в ночной клуб, а там он. Потанцевали, выпили по коктейлю, над чем-то посмеялись. Взрослый, властный и уверенный в себе красивый молодой мужчина очаровал меня. Были те самые бабочки в животе и искры из глаз. Он предложил подвезти домой, но я отказалась. Техника безопасности, все дела. Думала потом, вот дура. Но Саша меня как-то нашел. Не знаю, как. И понеслось…
Красивые ухаживания, цветы, подарки. Слова, которые прям самым сладким медом по душе. Твердая позиция в отношении родителей, которым я не по душе. Неопытной мне этого было достаточно чтоб потерять голову. Окончательно и бесповоротно.
Шикарная свадьба. Медовый месяц на островах. Всеобъемлющее счастье, которое переполняет до краев. Уверенность в том, что вот оно то самое навсегда. Он сказал, незачем его принцессе работать. Закрученная вихрем новой жизни по уши влюбленная я и не думала сомневаться, правильно ли поступаю, слушаясь его. Во всем слушаясь.
Так прошел год. Безудержно счастливый год. Саша сам, первым заговорил о детях. И я стала еще счастливее и еще влюбленнее, хоть это казалось невозможным. Ровно до момента, как прошел еще один год и стало понятно, что что-то пошло не так.
Обследования. Бесконечные врачи и анализы. Саша здоров, а у меня есть маленькие нюансы. Ничего серьезного, но нужно чуть-чуть пролечиться… Ссоры, слезы, давление от его матери. Надежда и отчаяние каждый месяц, когда становилось понятно, что ничего не вышло. Потеря папы. А потом гормональный сбой на нервной почве из-за всего этого. Еще таблетки. И еще ссоры. И снова надежда и отчаяние. И “успокоительное” в виде еды. Депрессия…
Саша, который все дальше. Я этого тогда не понимала. Не замечала, что от него больше нет ни восхищения, ни поддержки, ни внимания. Не замечала, что у нас все стало по инерции. Привычке.
Что и от моей любви к нему, кажется, осталась лишь привычка любить.
Задержка. Тошнота. Чудо. Казавшееся нереальным, невозможным, недоступным чудо. Я боялась верить. Боялась радоваться. Собирала “доказательства”, как ненормальная. А потом был тот день…
Мой малыш умер. А новый, жестокий незнакомец с лицом моего Саши сказал что это к лучшему. Что смерть нашего малыша к лучшему. Сказал и выгнал меня. Выбросил, как ненужную вещь. Как какой-то мусор…
А когда-то клялся, что любит. Что жить не может без меня.
Я ему все отдала. Всю свою жизнь. Я жила им. Нами. Нашей семьей. Попытками стать родителями.
А он взял и просто выбросил меня… Променял на какую-то девку. Которая просто моложе, стройней и красивей.
Которая смогла успешно забеременеть.
Мои мама и бабушка всю жизнь учили меня, что самое важное для женщины - это семья. Что она должна все делать лишь бы ее обрести и сохранить. Мама так и сделала. Простила отцу измену. Причем сделала все так, чтоб это прошло мимо меня. Они с папой тридцать лет прожили. Больше всей моей жизни…
Если бы Саша после всего попросил прощения. Попросил все вернуть. Вернуться в его особняк, стать снова там хозяйкой. Стать его женой. Матерью его детей. Чтоб все “как раньше”. Чтоб все ради наших лет…
- Нет. Не прощу, - сказала я и, взяв телефон, разблокировала номер адвоката Саши и позвонила по нему.
Глава 7
Денис Павлович, Сашин адвокат, был мне знаком. Сталкивались несколько раз в прошлом на всяких мероприятиях. Когда я еще их посещала. Ведь когда начались проблемы с зачатием и здоровьем, а потом еще и с внешним видом, желания их посещать не стало от слова совсем. Помнится, сначала Саша протестовал. Пытался меня вытаскивать, платья покупал. А потом “смирился”...
За эти две недели, я мысленно отметила очень-очень много таких моментов, которые упускала из виду раньше. Постепенно начинала понимать, как наш брак постепенно разрушался…
Потому, что я не могла забеременеть. Не могла заставить себя дарить положительные эмоции мужу. Хорошо выглядеть. Быть всегда в хорошем настроении. И прочее-прочее…
Получалось, что я и правда сама виновата, что Саша решил развестись со мной. Папа же от мамы не ушел, несмотря на то, что изменял. Она сумела сохранить его желание возвращаться, сохранить семью.
Вот только дело было в том - и я это понимала совершенно точно - мне семья с мужчиной, который предал не нужна. Вообще. Я не прощу. Не смогу. Мне противно и гадко.
А уже с тем, что я потеряла из-за этого ребенка… Да-да, по словам моего гинеколога, к которой я пришла на прием, как и рекомендовали в больнице, причиной скорее всего был стресс.
Саша… Мама…
Это оказалось слишком для меня. Это убило моего малыша.
Не прощу. Тем более не прощу!
Был теплый весенний день. Я и Денис Павлович сидели в ресторане. В хорошем ресторане, из моей прошлой жизни. В котором я теперь не могла себе позволить заказать что-то кроме кофе. Сидели и обсуждали развод.
- Если вы поступите благоразумно, Александр Александрович согласен оставить вам машину. И выплатить вот эту сумму в качестве компенсации, - он написал на бумаге цифру с пятью нулями.
- Компенсацию чего, Денис Павлович? Смерти моего ребенка? - мой голос сорвался.
Адвокат опустил глаза.
- Татьяна, - каким-то другим, чуть менее деловым и холодным тоном, сказал мужчина после паузы, - можете мне не верить, но я искренне соболезную вашей утрате. Это большое горе для женщины. Для любого. Но для вашего же блага вы должны понять, что, препятствуя разводу, вы ничего не измените. Он состоится. Все равно состоится. Нанять специалиста, который поможет, апеллируя фактом супружеской измены, попробовать добиться для вас большей доли компенсации, у вас нет возможности…
