знала, что это всего лишь слухи. Ты бы
никогда этого не сделала, — она закатила глаза и открыла верхний шкафчик, роясь в своем сокровищнице пузырьков с таблетками.
Это идеальный момент, чтобы добавить ее любимый ликер в кофе, который я приготовила для нее. Она уделила мне ровно столько внимания, чтобы убедиться, что я добавила его в ее бокал, но недостаточно, чтобы заметить, как мало я налила на самом деле.
— Ради всего святого, Руби, просто уволь его уже. Никто не будет скучать по садовнику.
Она протянула мне таблетку ксанакса, щелкнула и вырвала свой стакан из моих рук. Я улыбнулась, как всегда, пытаясь поймать ее взгляд, но горечь в моем горле стала кислой, когда она развернулась на каблуках и вышла из кухни, даже не вдохнув в мое пространство.
Я не знала, почему я это делала. Я бы ни для кого другого не заставила себя глупо улыбаться так, как я это делала для Бриджит. Мы оба знали, что она никогда не стала бы моей матерью. Тепло моей настоящей матери могло растопить холод в ее глазах за полсекунды. Но если бы не Бриджит, я бы до сих пор ходила по углам, чтобы заплатить за свой следующий обед, и иногда я беспокоилась, что она выбросила бы меня из своей семьи так же легко, как и приняла в нее.
Хмуро глядя в свой черный кофе, я сделала большой глоток.
Когда я развернулась и прислонилась к столешнице, от пристального взгляда Истона у меня перехватило дыхание. Огненный виски пожирал комнату, как пламя, преследующее взрывчатку. Он не сказал ни слова, но ему и не нужно. Он увидел мою молчаливую мольбу о одобрении его матери, и я ненавидела себя за это.
Я выгнула бровь.
— Кот прикусил тебе язык?
Его веки опустились, квадратная челюсть сжалась.
— И вот вчера я подумал, что мы с моим старшим братом наконец-то сблизились.
Он отодвинул табурет и встал, его взгляд скользил по мне долгим, медленным взглядом. Он приземлился прямо над застежкой-молнией моей куртки, где мои груди угрожали вывалиться через красный топ под ними.
Его движения вялые, расслабленные, когда он взял свой рюкзак со стула рядом с собой, и мое сердце бешено заколотилось, когда он сократил расстояние между нами. Остановившись справа от меня, он потянулся за нетронутым кофе, который приготовил для своего отца, и его бицепс коснулся моего плеча.
Ни один из нас не смотрел друг на друга, но от его низкого голоса по моей коже пробежали мурашки.
— Если ты не хочешь, чтобы еще больше придурков последовали за тобой в туалет, тебе следует застегнуть свою гребаную куртку.
Мой пульс участился, в ушах зашумело.
Его дыхание коснулось моей щеки.
— И мы оба знаем, что я не твой чертов брат, Ева.
Я сглотнула, затаив дыхание.
Как только я повернула голову, чтобы посмотреть на него, он исчез вслед за своей матерью, и я осталась смотреть вслед их блеклым теням.
Истон
Я пил ледяную воду до тех пор, пока у меня не заморозились мозги. Затем я выпил еще немного.
Пот стекал по моей шее, спине. Солнце нещадно палило, припекая меня и нескольких оставшихся парней из команды, пытающихся отдышаться. Я устал, но сегодня мне чертовски нужен был лишний час.
Через футбольное поле ко мне трусцой бежал Зак, его вьющиеся волосы влажны от пота. Это Зак убедил меня присоединиться к его футбольной команде в прошлом году. Я уступил в поисках развлечения, более блестящего заявления в колледж и способа сжигать энергию.
Тяжело дыша, как и все мы, Зак похлопывал меня по спине, когда подошел ко мне на скамейке запасных.
— Так ты придешь сегодня вечером или как?
Вытирая лоб и шею прохладной салфеткой, я бросил на него косой взгляд.
— Что? На вечеринку?
— Ага.
— С каких это пор я посещаю вечеринки?
— Ты всегда так делал, чувак, — он нахмурился, щурясь от солнечных лучей. — Разве не так вы с Уитни впервые познакомились? На ее вечеринке?
— В этом году мне нужно сосредоточиться на другом дерьме, — я пожал плечами и отвернулся от этой лжи. — Я сказал Уитни, что ты подвезешь ее, раз уж решил, что ты пойдешь. Ты же знаешь, какой она становится, когда выпьет. Мне было бы спокойнее, если бы ты все равно мог за ней присматривать.
— Ладно. Твоя потеря. Но я, наверное, просто вызову Uber для нас, — он ухмыльнулся. — Картер, может, и мудак, но он знает, как устроить гребаную вечеринку.
Мои брови сошлись на переносице.
— У Картера?
— Гадит ли медведь в лесу? — он схватил бутылку с водой из холодильника, прежде чем мы направились к шкафчикам. — Вечеринка у Элайджи дома.
У меня свело челюсть. Мой взгляд устремился прямо перед собой, пока мы входили в раздевалку, но все, что я видел, это самодовольное выражение лица этого мудака, когда он вышел вслед за Евой из туалета. Ее лицо и шея покраснели. Запястья ободраны и покраснели.
Я открыл свой шкафчик и натянул через голову свежую рубашку.
Это не первый раз, когда он преследовал ее повсюду, но обычно она довольно быстро избавлялась от него. Однако вчера он подобрался слишком близко, и это было на территории школы. Он, блядь, пометил ее. У Элайджи его ничто не удержало бы. Никаких правил. Никаких ограничений.
— Может быть, я зайду на минутку. Проверю кое-что.
Я почти взял свои слова обратно, как только они вылетели, но не мог заставить себя сделать это.
Зак остановился на полпути к надеванию собственной рубашки.
— Ты серьезно? — его глаза сузились. — Подожди, не дразни меня. Это не круто.
Мои губы скривились, но напряжение, сковавшее плечи, распространилось по спине. Я никогда не смог бы признаться вслух в истинной причине, по которой перестал ходить на вечеринки: если была вечеринка, Ева гарантированно была там. Выпивка, танцы, слежка за парнями за закрытыми дверями. Я стиснул зубы, отгоняя нежелательный образ. Но последнее, что нужно Еве, это возиться с таким куском дерьма, как Картер, особенно после вчерашнего. От одной мысли о них вместе у меня затряслись чертовы руки.
— Не-а, я серьезно. Я пойду.
— Черт. Да, — он хлопнул меня по плечу, ухмылка вот-вот расколола бы его лицо. — Мой мальчик вернулся!
Я покачал головой и взял свою спортивную сумку.
— На одну ночь. Вот и все. И никакой выпивки.
— Тогда в чем, черт возьми, смысл?
— Все просто, чувак, — пробормотал я, направляясь к выходу.
Я уже
