А до этого несколько лет по чужим углам ютились, собирая на первоначальный взнос. Если разбираться по справедливости, в эти стены я вложила гораздо больше мужа. Не только денег, но и себя. Костик-то постоянно торчал на работе, у них что ни день – так аврал. Понимая, что от него помощи не дождаться, я сама начала ремонт. Я, блин, положила плитку в ванной по найденным на ютьюбе туториалам, выровняла стены, заштукатурила подоконники и наклеила обои на стены. Я, мать его так, построила нам кровать! Да, из обычных деревяных палет, но когда я их зашкурила и выкрасила в нежно-оливковый цвет, получилось красиво и без ложной скромности стильно.
Сворачиваюсь в комок на постели и тут же подскакиваю. Боже, а если он и сюда эту свою приводил?
Меня все-таки выворачивает наизнанку. То ли коньяк виной, то ли всплывшие в голове картинки. Вернувшись в спальню, зачем-то меняю простыни на свежие. Укладываюсь опять. И, как это ни странно, практически тут же засыпаю.
Будит меня неясное скребущее чувство тревоги. Ах, да… Я же в полной жопе! Ну, блин, доброе утро, что ли.
Зачем-то проверяю телефон, но от Костика ни ответа ни привета.
«Верни деньги! У меня даже на хлеб нет».
Хоть Таня и выдавала мне оплату за уборку наликом, я методично все на карточку складывала. Теперь жалею, конечно, хоть и могу понять, почему так делала. Когда все хорошо, кажется, что так всегда будет. О том, что надо бы подстраховаться, вообще не думаешь. И вот итог: ни мужа, ни денег. Выживай, как знаешь.
Рука дергается написать, что мне не из чего сварить Юльке кашу. Но в последний момент включается гордость, и я оставляю эту затею на крайний случай и иду в душ. Приведя себя в относительный порядок, я опять топаю к Волковым.
– Доброе утро, теть Галь. Таня проснулась?
– Еще валяется, но ты заходи, заходи!
Таня валяется, а дети уже вовсю с ором носятся по квартире. Подхватываю Юльку, целую в курносый нос. И знаете, становится легче. Пусть мне и страшно, что я теперь как будто одна в ответе за дочку. Страх придает сил и уверенности, что я справлюсь. Потому что какие еще у меня варианты? Не справиться?
Заглядываю к Тане в спальню.
– Привет. Прости, что так рано, но мне сегодня очень-очень нужна работа.
– М-м-м, – мычит подруга, пряча лохматую голову под подушкой: – Костик так и не объявился?
– Нет. Так ты можешь посмотреть, есть ли что-нибудь? Я возьмусь даже за самый ужасный клоповник.
– Сейчас гляну. Подашь ноутбук?
Таня сладко и широко зевает, не посчитав нужным прикрыть рот. От этой картины веет абсолютным доверием и расслабленностью, которую обычно позволяешь себе лишь в обществе самых близких. А еще таким нужным мне сейчас умиротворением. Мы же с малых лет дружим. Чего только за это время не было! Вместе мы переживали взлеты и падения, влюбленности и разочарования, уход близких и рождение детей… Переживем и измену моего благоверного.
Кладу ноут Волковой на живот, сама рядом ложусь, обнимая подругу чуть ниже.
– Только не говори, что на сегодня ничего нет, – жалостливо прошу я. Пусть следующая неделя у меня полностью расписана, деньги-то нужны сейчас! К тому же при помощи работы я надеюсь отвлечься от грустных мыслей.
– У меня действительно голяк, – сокрушается Таня.
– Ч-черт.
– О! Погоди. Я еще у продажников узнаю.
– Даже не пытайся. Кто будет покупать жилье перед Новым годом?
– Меринов! – вдруг взвивается Волкова.
– А?! – подскакиваю вместе с ней я.
– Меринов! Точно. Сейчас, дай-ка… Помнится, Самойлов жаловался, что твой полковник оказался недоволен послеремонтным клинингом.
– Я к нему не пойду! И почему это он мой?
– Как это не пойдешь? Там домина – сто пятьдесят метров. По сотке за квадрат… Ты только прикинь, сколько за день срубишь?!
Звучит и впрямь заманчиво. Но это же Меринов!
– Нет, Тань. Плохая идея.
– Да почему?!
– То есть того, что я его видела в чем мать родила, тебе мало? – подбочениваюсь.
– Верка, ты зациклилась на ерунде. Подумаешь! Это баня. В конце концов, только он виноват в случившемся. Спрятал бы свои причиндалы – и никто бы их не увидел. И вообще я не удивлюсь, если то, что для тебя стало целым событием, для него – ничего не значащий эпизод. Он, небось, и думать о нем забыл, а ты из-за сущей фигни отказываешься от классного предложения.
Может, и так, да. В нерешительности жую губу.
– Его там даже не будет, – выбрасывает Таня последний козырь.
– А деньги?
– Переведет мне. Ну, так что? Я пишу Самойлову, что ты в деле? А то еще ушьется куда-нибудь вместе с ключом, потом ищи.
И я соглашаюсь. Потому что деньги и впрямь хорошие. Даже за вычетом процента Таниной конторы. Обычно мне несколько смен приходится отмахать, чтобы столько заработать. К тому же Костик все молчит, а моя боль с каждой минутой его молчания только усиливается.
– Ладно. Я согласна. А Юлька…
– Мы за ней присмотрим! Об этом не волнуйся.
Возвращаюсь к себе переодеться и взять инвентарь. У меня свои проверенные средства для уборки, пылесос и расходники. Все вместе – два огромных баула. Благо Волкова вызывается меня подвезти, и не приходится ломать голову над тем, где взять деньги на такси. Уже через час мы стоим у ворот добротного барн-хауса. Погода, не в пример моему настроению, отличная. Солнце слепит. И на этом солнце отлично видны разводы на огромных, уходящих вверх на два этажа окнах. Уже этого достаточно, чтобы убедиться – легких денег здесь мне не срубить. Ну и ладно. Мне не привыкать вкалывать.
– Когда тебя забрать? – интересуется Таня, проворачивая ключ в замке. Заходим в дом. Стаскиваем обувь, озираемся.
– Хоть бы до завтра закончить.
Танька сокрушенно качает головой, а я… ну не знаю. На самом деле я думаю о том, как все здесь преобразится после уборки.
– Ну-ну, тогда не буду тебе мешать. Позвонишь, если что.
Правда, прежде чем уйти, Таня не чурается сунуть любопытный нос в каждую комнату. Не могу ее осуждать. Мне, привыкшей уже ко всему – любым интерьерам и любому срачу, почему-то тоже интересно. Хотя, казалось бы, на что тут смотреть? Дом не обжит. Здесь даже толком мебели нет. Так, необходимый минимум –
