— Конечно, нет. Это было бы противоположностью тому, что нужно этому мужчине.
— Ладно. Главное, чтобы он знал об этом, — выдыхаю я. — Я не хочу никаких недоразумений.
Вероника снова пододвигает ко мне контракт.
— Здесь всё написано. Мы с Наоми тщательно всё продумали, и ты можешь предложить исправления, если что — то покажется тебе неуместным. Мы никогда не поставим тебя в опасную ситуацию.
В глубине души я это знаю. Я доверяю им обеим. Они хорошие женщины, умные и сообразительные. Просто я никогда не делала ничего даже отдаленно столь сложного.
— Хорошо, — наконец говорю я. — Я сделаю это.
Лицо Вероники расплывается в улыбке.
— Это чудесно, Элли. Большое тебе спасибо.
Я поджимаю губы, уже думая обо всем, что нужно сделать до моего отъезда.
— Мне нужно будет найти кого — нибудь, кто будет поливать мои растения.
ГЛАВА 4
Элли
На следующее утро я оставляю два массивных чемодана у стойки регистрации в международном аэропорту Хилтон — Хед и без проблем прохожу досмотр. Никто не останавливается, чтобы расспросить меня, несмотря на то, что я ужасно нервничаю и со стуком роняю пустую бутылку из — под воды на пол, спотыкаюсь о шнурки кроссовок и слишком быстро прохожу через металлоискатель, боясь, что он сработает, потому что мои серьги позолоченные, а не из настоящего золота.
Но сотрудники службы безопасности, должно быть, привыкли к людям, совершающим более безумные поступки, потому что никто и глазом не моргнул, и через пару напряженных минут я заканчиваю, сжимая лямку рюкзака в одной руке и ручку маленькой ручной клади в другой. Ещё слишком рано, чтобы так сильно потеть, поэтому моя первая остановка — уборная, где я повторно наношу дезодорант и зачесываю волосы назад, затем подставляю запястья под прохладный кран, пока снова не успокаиваюсь.
Вот. Я приехала в аэропорт вовремя, милая дама за стойкой регистрации отнеслась ко мне как к какой — то тайной знаменитости из — за того, насколько дорогим был мой билет первого класса, и теперь я могу посетить эксклюзивный зал ожидания в ожидании своего рейса, если захочу.
Я съеживаюсь при мысли о том, чтобы пойти туда в своей удобной летной одежде, и вместо этого направляюсь в первую попавшуюся кофейню. Я выбираю место у стены с окнами, выходящими на взлетно — посадочную полосу, и достаю телефон, чтобы написать маме, что я благополучно добралась.
Я не удивляюсь, когда через минуту мой телефон гудит от её звонка.
— Элли, — восклицает она. — Я так рада, что застала тебя перед вылетом. Подожди, подожди, дай я включу громкую связь.
Моё сердце сжимается при звуке её голоса. Вчера у меня не было времени на двухчасовую поездку до их дома. Мне пришлось собрать вещи, отменить доставку продуктов и целый час выслушивать допросы моей лучшей подруги Кары, которой мне пришлось позвонить, потому что у меня был только один чемодан, достаточно большой для этой поездки.
— Мы гордимся тобой, милая, — папин голос звучит немного приглушенно, и я представляю, как он склоняется над маминым плечом, косясь на телефон, хотя мы говорим не по видеосвязи. — Очень приятно, что Вероника доверяет тебе такую важную работу.
Сегодня его голос не заплетается, так что это, должно быть, означает, что у него хороший день. Чувство вины скручивается у меня внутри при мысли о том, что ему станет хуже, пока меня не будет, но я говорю себе, что с деньгами от Титанов, я смогу больше помочь ему.
— Это, должно быть, означает, что ты получишь повышение, верно? — спрашивает мама.
Она была шокирована, услышав, что я отправлюсь на трассу Формулы–1, но легенда, которую придумали для меня Вероника и Бенджамин Хёрст, имеет большой смысл. Титанам нужен партнер по связям с общественностью, человек, который возьмет на себя все взаимодействия с их многочисленными спонсорами, и Вероника занималась этим, только она не могла поехать из — за своего состояния.
— Ага, — радостно отвечаю я. — Это отличная возможность.
Однако мамин вздох выдает, что она на самом деле чувствует по поводу этой ситуации.
— Я буду беспокоиться о тебе, Элли — кэт. Совсем одна на другом конце света.
Она умеет попадать в яблочко, моя мама.
— Я не буду одна, и я буду занята работой, — утешаю я её, одновременно пытаясь убедить себя. — У мест проведения гонок усилена охрана, так что со мной ничего не может случиться.
Я думаю. На самом деле я пока не знаю, как всё это работает, но предполагаю, что они не могут просто позволить случайным незнакомцам бродить рядом с машинами, которые стоят сотни тысяч долларов.
— Знаешь, — медленно говорит мой отец. — Я тут почитал об этих ребятах. Они делают довольно классные вещи. Я оформил подписку, чтобы смотреть игры дома. Подумал, что посмотрю, из — за чего весь сыр — бор.
Мои глаза наполняются слезами. Мой отец, пожизненный болельщик "Фэлконс", пробует новый вид спорта только ради меня, и это больше, чем я могу вынести в данный момент.
— Это называется “гонки”, папа, — я шмыгаю носом, затем смотрю в потолок, не желая устраивать настоящий праздник слез посреди аэропорта. — Но это здорово. Ты можешь ознакомиться со всеми правилами и рассказать мне, потому что я ничего не понимаю.
— Будет сделано, милая.
Его голос звучит немного хрипло, как будто он заметил, как у меня перехватило горло, поэтому я моргаю быстрее, затем сдаюсь и вытираю глаза рукавом. Хорошо, что я не накрасилась сегодня утром, как велела Кара. Между нами говоря, она профессиональная путешественница, поэтому вчера вечером она дала мне сто один полезный совет, используя при этом свои журналистские уловки, чтобы заставить меня признаться, в чем на самом деле заключается эта работа.
Я чуть не сломалась и не рассказала ей, но я не хотела облажаться в первый же день. Было бы здорово, если бы она была рядом со мной, но вместо этого я просто попросила её помочь мне сдать квартиру в субаренду и перевезти все мои растения к родителям.
