бумаги в руке. Кажется, он знает милую Мэйбел. Возможно, сможет поделиться со мной какой-нибудь информацией.
— Извините, профессор Стоун, — приветствую я и достаю из кармана свой телефон, чтобы показать ему. — Мэйбел уронила свой телефон, и я только что нашел его. Вы, случайно, не знаете, в каком общежитии она живет, чтобы я мог отнести его ей?
На мгновение оторвавшись от листка, он бормочет:
— Э-э, да. Кажется, в корпусе С на третьем этаже. Спроси кого-нибудь из сотрудников, если не сможешь найти.
Ого. Не ожидал, что это будет так просто. Он возвращается к своим делам, а я одариваю его улыбкой золотого мальчика. К счастью, выхожу из главных дверей как раз вовремя, чтобы увидеть ее на тротуаре, разговаривающей с блондинкой, которую пригласил на Охоту ранее. Интересно. Может, сегодня мой счастливый день?
Я прячусь за угол здания, наблюдая, как она осматривает вход в библиотеку, несомненно, в поисках меня. Даже на расстоянии могу сказать, что беспокою ее. По тому, как она постоянно оглядывается через плечо, и по испуганному взгляду, который улавливаю в ее глазах. Держу пари, она чувствует, что я наблюдаю за ней. В венах пульсирует адреналин. Черт. То, что я хочу с ней сделать… Это неправильно и хреново, но мне все равно. Никогда не утверждал, что я хороший парень.
Я наблюдаю из своего укрытия, как она бросает свою рваную сумку в машину и направляется к кафетерию. Как только они оказываются на достаточном расстоянии, выскакиваю из-за угла и следую за ними. Засовываю руки в карманы и натягиваю свою обычную улыбку. Это не более чем плотно надетая маска. Одному Богу известно, что подумают люди, если узнают меня настоящего.
С каждым моим шагом звук крови все громче стучит ушах. Я испытываю искушение похитить девушку, отвезти ее в поместье, привязать к кровати и запереть в своей спальне, но она еще не готова увидеть меня с такой стороны. Кроме того, сейчас мне нужно сделать все возможное, чтобы отец не лез ко мне в самую задницу. Но это не значит, что я позволю ей ускользнуть.
Когда они исчезают внутри, что-то похожее на раздражение вонзается в мою кожу. Я мог бы пойти туда, взять поднос и доверху заполнить его едой. Затем мог бы сесть на сиденье рядом с ней, терроризировать ее шепотом на ухо или наблюдать издалека, давая понять, что я рядом и что она ни хрена не может с этим поделать. Звучит забавно, но я делаю все возможное, чтобы ограничить свое пребывание в кампусе.
Мне и так трудно притворяться, пока хожу на занятия, и еще труднее, когда мое терпение на исходе, как в этот самый момент. Твоя фамилия и имидж семьи — самые важные вещи. Не облажайся. Слышу я низкий, сердитый голос отца, как будто он стоит прямо за мной и произносит эти слова.
На этот раз тебе повезло, Мейбел.
Зная, что очень скоро увижу ее снова, я поворачиваюсь и отправляюсь на прогулку в другую часть кампуса. Свежий воздух несет с собой легкий холодок. Наступила осень, и скоро наступит зима. Наслаждаюсь свежим воздухом и не тороплюсь, чтобы проветрить голову. До поместья моей семьи, которое примыкает к студенческому кампусу, всего около мили6 ходьбы.
Сейчас я и несколько моих самых близких друзей живем там. Конечно, мы встречаемся в старом Милл-хаусе, но из-за плотного графика стали делать это реже. Каждый октябрь мы устраиваем Охоту. Это грандиозное событие стало традицией университета более ста лет назад. Изначально Охота была не чем иным, как прославленной игрой в догонялки двадцатых годов.
Лишь десять лет назад произошли изменения, которые сделали это мероприятие более массовым и популярным. Каждый год мы стремимся превзойти предыдущий, и этот год станет первым, когда не будет никаких правил. Разрешается все. Если вы принимаете приглашение и приходите, значит, согласны на все условия. Каждый год для участия в мероприятии выбираются пятьдесят парней и девушек, в основном члены Милл, которые были приняты в общество в прошлом году. Это означает, что новые участники, те, кто был принят в общество после начала года, после Охоты, не смогут участвовать, но… это крутое дерьмо.
Раньше мне было скучно. Всегда одни и те же девушки, и одни и те же фальшивые крики.
Но в этом году все будет по-другому, знаю. Чувствую это всем своим существом. Моя семья была в центре правления Милл с момента его основания три поколения назад. Я полон решимости сделать свое пребывание на посту президента легендарным. Черт возьми, оно уже стало таким, студенты колледжей из других штатов уже умоляют прийти на наши публичные мероприятия. Если бы они только знали, что происходит в тени.
А пока мне нужно сосредоточиться на настоящем. Все, что мне нужно сделать, это убедиться, что Мэйбел придет на мероприятие, и тогда я смогу расслабиться. Смогу воспринять это событие таким, каким оно и должно быть. Впереди — дом. Мои ботинки хрустят по гравийной дорожке, ведущей к старому особняку в викторианском стиле.
Когда-то этот дом был построен деканом университета, а спустя несколько лет мой прадед приобрел его в свое личное развратное пользование.
Он хотел иметь хижину вдали от дома для разнообразных развлечений, устраивая в подвале нелегальные вечеринки с алкоголем для других высокопоставленных студентов кампуса. У моего деда были специфические вкусы, и я ни раз слышал от отца истории о том, как на этой территории проходили вечеринки с перепихоном. Неудивительно, ведь все это началось в "бурные двадцатые".
Когда подхожу к кованным воротам, они открываются, и я бегу по подъездной дорожке к лестнице с входной дверью. Тяжелая деревянная дверь скрипит, когда я открываю ее и проскальзываю под готическими арками. Меня приветствуют витражные стекла и полированное темное дерево, а пряный аромат корицы щекочет нос.
Пэтти, прихрамывая, выходит из кухни и направляется к главному входу, приветствуя меня улыбкой и тарелкой с печеньем. Она выглядит так же, как и всегда, одетая в униформу горничной, которой отец обеспечивает всю прислугу. Ее редеющие темные волосы собраны в тугой пучок на затылке. Ни единой выбившейся пряди.
— Эндрю, милый, возьми печенье. Это сникердудлс7, твое любимые.
Моя первая реакция — послать ее на хрен, но я
