и беззаботность коллег только травила ей душу, напоминая о какой-то иной, недоступной жизни, полной приключений, надежд и страстей. И ведь не было в ней никаких изъянов, кроме этой больной привязанности к Алику. Так почему же ей, симпатичной и незаурядной девушке, никак не удается вытеснить из сознания этот образ?
Однажды ранним утром, пока соседка еще спала, Полина осторожно выглянула на балкон, чтобы полюбоваться первыми лучами южного солнца. Отель состоял из нескольких небольших корпусов, и она уже знала, за какими окнами обитают коллеги. На балконе напротив Полина неожиданно увидела Алика. Тот весело улыбнулся и помахал ей рукой.
— Привет! Рассвет встречаешь? — спросил парень.
Полина смущенно кивнула, почувствовав, что к щекам прилила кровь. Догадавшись, что ей неудобно говорить, Алик добавил:
— А давай спустимся вниз, погуляем до завтрака. Хочешь?
Это предложение удивило и в то же время очень обрадовало девушку. Она поспешно накинула легкий палантин поверх пестрого индийского сарафана, застегнула сандалии и спустилась в маленькое фойе.
Алик уже ждал ее там, одетый в белую футболку, льняные брюки ванильного оттенка и серые кеды. На плече у него висела мягкая черная сумка-мешок, в которой он обычно носил блокнот для зарисовок, карандаши и планшет. Еще с учебы Алик любил фиксировать мимолетные уличные сценки и сборища — торговцев, рыбаков, рабочих, молодоженов с гостями, семьи, гуляющие по парку или греющиеся на солнце.
— Ну с добрым утром, — сказал он. — Я заметил, что тут полно всяких прелестных закоулков, куда туристы нечасто заглядывают. Компанией там ходить неудобно: ничего толком не разглядишь и не прочувствуешь. А вот вдвоем в самый раз.
Полина замялась и после неловкой паузы спросила:
— А Инга где?
— Да где ей быть? — спокойно ответил Алик. — До завтрака она всегда загорать ходит, пока не сильно печет, а потом у нее дела. Просто так побродить по улицам ее фиг вытащишь.
Пожав плечами, Полина сказала:
— Ладно, с удовольствием присоединюсь. Показывай, что ты там заприметил!
Они бродили по городу не менее двух часов, рассматривая полуосыпавшиеся фрески на домах, заросли диковинных растений и сморщенные змеиные шкурки, попадающиеся вдоль дорог. Тут и там беспрестанно звенели и стрекотали какие-то загадочные насекомые. Солнце тем временем все отчетливее заявляло о себе, и Алик сказал:
— Знаешь что? У меня есть предложение не торопиться в гостиницу к завтраку, а посидеть в каком-нибудь укромном местечке. Не люблю я всю эту столовскую суету, что дома, что за границей, — только и думай, как за подносом успеть. То ли дело ...
Он показал в сторону небольшого кафе в тени эвкалипта. Через распахнутую дверь были видны светлые шторы, приземистые деревянные столики под винтажными скатертями, вазочки с цветами и красочные репродукции на стенах. Снаружи чувствовался аппетитный домашний запах свежей выпечки.
— Ну давай, — неожиданно для себя самой согласилась Полина, хотя на мгновение ее укололо какое-то странное чувство неудобства.
Алик галантным жестом пригласил ее внутрь и они устроились за столиком у окна, заказав большую порцию рогаликов из жареного теста. Полина взяла себе чаю с корицей, а Алик рискнул попробовать горячий шоколад по местному рецепту, с острым перцем.
Пока они ели, девушка вдруг с тревогой подумала об оплате. Они не догадались обсудить этот момент заранее и теперь она не могла рассудить, корректно ли брать деньги у чужого жениха.
— Что-то не так? — спросил Алик, заметив, что ее улыбка слегка потускнела.
— Я... кажется, я забыла кошелек в номере, — наконец проговорила Полина неловко, не решившись спросить напрямую.
— Ты шутишь, Поля? Я вообще-то тебя пригласил, значит, я и буду платить. Этикет касается даже убежденных феминисток, хотя ты к ним вроде бы и не относишься.
— Ну да, не отношусь, — спокойно призналась Полина. — Мне на самом деле нравятся красивые традиции, но я все-таки стесняюсь их использовать. Ведь если бы я тебя пригласила, ты бы тоже настоял, что заплатишь, просто на том основании, что ты мужчина?
— Настоял бы, конечно! Ну что делать, Поля, все хотят выглядеть красиво, сколько нам про это на лекциях рассказывали... Девушки наряжаются, делают макияж, наводят уют вокруг, готовят какие-нибудь экзотические блюда, чтобы заинтересовать молодых людей. А парень в первую очередь стремится показать свою финансовую состоятельность. Выглядеть красиво, разумеется, нормальный парень тоже хочет, но и это для него в первую очередь средство дорого себя подать.
— А ты стремишься меня заинтересовать? — вдруг спросила Полина. — По-моему, тебе это уже по статусу не полагается, не сочти за нравоучение.
Алик не сразу ответил. Было заметно, что он воспринял ее вопрос очень серьезно, хотя по выражению лица Полина не могла уловить его реакцию.
— Не знаю, Полина, что значит «не полагается», — наконец ответил он. — Желание нравиться — это постоянная величина, она не умирает от того, что человек вступает в постоянные отношения или женится. Ты уж извини, что я так растекаюсь мыслию по древу, или как там это правильно произносится... Но ты ведь наверняка знаешь, что когда дело идет к браку, то многие как раз перестают себя утруждать и считают, мол, «и так сойдет». На этом многие обожглись, потому что подсознательно все ищут и красоты, и щедрости, и галантности.
— Обожглись? Ты имеешь в виду измены? Мне сложно судить, я про все это знаю только понаслышке. У меня и молодых людей-то не было...
Девушке стало совсем не по себе: прежде она и не думала поделиться с Аликом такими интимными и, на ее взгляд, унизительными вещами. Но как ни странно, он не выказал никаких признаков недоумения, жалости или насмешки.
— Правда? — спросил он после паузы с неопределенной интонацией.
— Ну да. А по-твоему, это плохо, или наоборот, похвально?
— Да ни то, ни другое, — сказал Алик, безмятежно улыбнувшись. — С какой стати мне об этом судить? Я же не знаю, с чем это связано — с твоими убеждениями или просто не сложилось, и что ты сама от этого чувствуешь. А хоть бы и знал, никогда бы не позволил себе об этом дискутировать, потому что это твоя жизнь.
Почему-то от этих слов Полина ощутила какое-то облегчение и даже, набравшись смелости, поинтересовалась:
— А почему ты заговорил о том, что бывает, когда дело идет к браку? Что, у тебя уже все настолько серьезно?
— Насчет серьезности не знаю, — признался Алик, ничуть не
