— Да? — чуть вскинула я брови и перевела вопросительный взгляд на маму. — Надеюсь, только хорошее?
— Лучшее, — заверил меня Никитушка, поверх идеально выглаженной рубашки которого была надета вязаная жилетка.
Одним словом — жених!
— Проходите к столу, — мама гостеприимно позвала всех в зал, где был накрыт стол.
Папа с Варей пока не показывались, спрятавшись в комнате родителей, но, зная маму, так просто им отсидеться она не даст. В этом сводничестве принимать участие будут все.
Перед тем, как сесть за стол, гости помыли руки и похвалили мамин порядок. И не лениво же им было обращать внимание на каждую безделушку.
— Юленька готовила салаты. Всё свежее, овощи свои, с огорода… — мама тем временем впечатляла гостей.
Я пока предпочитала отмалчиваться и наблюдать за всем со стороны. Но это до поры до времени. Скоро мамы начнут состыковку своих дитяток, а там уже будет не отвертеться.
— Володя, Варвара, ну идите же за стол, — мама старательно маскировала раздражение за натянутой улыбкой. Её явно начинало бесить, что во всей этой ситуации старается только она, её подружка и жених в вязаной жилетке.
А я всё это время старалась делать вид, что не замечаю того, как Никитушка и его мама периодически разглядывают меня, как товар за витриной магазина. И по их взглядом непонятно — приглянулась я им или нет.
Папа с Варей пришли за стол. Соблюдая приличия, оба поздоровались с гостями. Папа даже пожал руку женишку, но, судя по тому, как он откашлялся в кулак, пряча улыбку и глядя на меня, Никитушка ему понравился так же сильно, как и мне.
Далее начался тихий звон посуды, который нарушала только Варя, периодически общаясь с дедом. Странно, что она не обратила никакого внимания на гостя, который всеми силами старался вовлечь её в разговор. А когда он коснулся её маленького локтя, чтобы она обратила внимание на его персону, я была готова воткнуть ему в эту руку вилку.
Без шуток.
Но в дело вмешался папа, которому этот жест тоже не понравился.
— Ты руки-то не распускай, парень, — осадил он Никитушку, который тут же поспешил спрятать руки под стол и нацепить самую интеллигентную улыбочку. — Варе надо будет, она сама на тебя обратит внимание.
— Я просто подумал, что она не расслышала меня, — попытался оправдаться жених, на лбу которого от папиного прямого холодного взгляда мгновенно появились бисеринки пота, а лицо его стало пунцовым.
— Моя внучка не глухая, — сурово пробасил папа. Перевел красноречивый взгляд на маму, губы которой сжались в тонкую белую нитку, и вышел из-за стола, позвав за собой Варю. — Варь, наелась?
— Ага, — дочка закинула ещё кружочек огурца в рот и поспешила за дедом, который вышел из зала.
Над столом повисло напряжение. Было видно, как неловко маме, как не по себе жениху, и как раздраженно на меня и на маму смотрит потенциальная свекровь и сватья. Она сжимала в руках вилку и нож и явно готовилась применить их не на многострадальной индейке.
— А кем работает твоя дочка, Тань? — спросила она так, будто меня здесь не было.
— В отделе кадров, — мама быстро зацепилась за эту тему. — Она там самая главная. Без её подписи ничего не делается.
— Мам, ты преувеличиваешь значимость моей должности, — бросила я, потягивая из стакана сок.
Сейчас бы вина. Красного. И побольше. С таким сватовством без бутылки не разберешься. Но я сегодня за рулём.
— А мой Никитушка стоматолог. У него своя клиника. Так что в своей сфере он тоже самый главный. По-настоящему, — высокомерно добавила мама Никитушки, глянув на меня так, будто сказала «выкусила?».
— Ну, мам. Перестань, — скромно поморщился жених. — К чему это хвастовство? Мы с Юлей как-нибудь сами это между собой выясним, кто главнее. Да, Юлия?
Глядя на то, как он поправляет все предметы, стоящие рядом с ним на столе, доводя их до какого-то только ему понятного порядка, я, почему-то, сразу вспомнила образ убийцы из книги «Милые кости».
Такие душные прилизанные дядечки никогда не вызывали у меня доверия. Не может адекватный человек быть настолько помешанным на порядке вокруг себя. Он даже говорит так, будто очень нудный человек пытается ненавязчиво протолкнуть и навязать своё мнение.
Вроде, ничего такого не сказал и не сделал, а рука так и тянется к кирпичу, чтобы дать ему по башке.
Полностью отталкивающий человек.
Он даже имя моё старается произносить так, как оно написано в паспорте.
— Ох, и кстати, — уже по началу предложения, сказанного мамой Никитушки, я поняла, что сейчас начнётся хвастовство. — У Никитушки своя трёхкомнатная квартира. В центре. Так что у Варвары будет своя комната, — она перевела на меня взгляд как раз в тот момент, когда я от удивления её скорости по сводничеству была готова захлебнуться соком. — А что ты так удивляешься, Юля? Мы все взрослые люди и все прекрасно понимаем, для чего мы здесь собрались. Ты не переживай, никто тебя твоим ребенком попрекать не будет. Ты уже не молодая. Понятно, что со своим багажом. Все мы не без изъяна, — хохотнула она цинично и переглянулась с сыном. — Сначала поживете так, а потом и общего родите. А там, глядишь, и ещё одного.
Ну, охренеть вообще!
Она только что назвала мою дочку изъяном или мне послышалось?
Я несколько секунд металась от желания выйти из-за стола немедленно и послать всех куда подальше до желания выплеснуть сок из стакана этим, с позволения сказать, гостям.
— А от чего умерла ваша жена, Никитушка? — спросила я, поставив стакан на стол у своей тарелки. Уж слишком велик был соблазн выплеснуть его содержимое в лица напротив. — Мама сказала, что вы немножко вдовец.
— Юля! — шикнула на меня возмущенно мама, пока гости недоумевающе переглядывались.
— Что? — развела я руками и подалась вперед, уперевшись локтями в край стола. — Все же взрослые люди, да? Так что случилось с вашей женой, Никитушка? — я заглянула в его глаза пристально и хладнокровно, хоть и сохранила на губах подобие милой улыбочки.
Он снова покраснел и начал потеть. Точно сказать не могу, но, кажется, я начала понимать, что так выглядит не его смущение, а злость.
Он реально начал злиться.
— Несчастный случай, — поторопилась сказать за него его мама, пока сам Никитушка сжимал и разжимал кулаки, в которых держал вилку и нож. — После душа она поскользнулась в ванной, упала и ударилась головой об унитаз. Так бывает.
— Вы били её? — сверлила я взглядом Никитушку, в глазах которого вспыхнул испуг.
— Юля! — уже громко возмутилась мама.
— Что?! — невинно похлопала я ресницами. — Мне просто интересно, сколько раз его покойная жена ударилась об унитаз, прежде чем настал последний. А что такого? Все взрослые люди… — я с наслаждением пародировала маму Никитушки и наблюдала за тем, как эти двое торопливо отирали губы салфетками и выходили из-за стола. — Ну, так что, Никитушка, били или нет? Простой вопрос.
Я не поленилась даже достать телефон и сфотографировать этого жениха на тот случай, если полиции пригодится его фотография для объявления в розыск.
— Ну, знаешь, Татьяна! — мама Никитушки вся тряслась от злости. Ещё немного и идеальная шишка из волос на её макушке вспыхнет как бенгальский огонь. — Я не думала, что нам придётся иметь дело с такой хамкой. Ты говорила, что твоя дочь нормальная, хозяйственная и тихая. А это что?! — махнула женщина рукой в мою сторону. — Что за хабалку ты воспитала?
— Ты за языком следи, подруженька, — я удивилась тому, как мама воинственно вышла из-за стола и встала на мою защиту. — Привела мне какого-то мямлю зализанного. А рассказывала о нем так, будто там молодой Ален Делон, не меньше!
— Заткнулись все! — папин командирский голос ворвался в бабский скандал. В квартире резко стало тихо, но громы и молнии между собравшимися никуда не исчезли. Папа обвёл всех суровым взглядом, остановился на мне. Понял, что я реально злая, и вновь обратил внимание на остальных. — Собачиться будете на улице. В квартире внучка. Ещё хоть кто-то пикнет, провожать я вас буду с помощью ружья. Я понятно объясняю?
