Ознакомительная версия.
– Вот именно! В этом я с тобой вполне согласен! И нечего было меня в машину кидать, не резиновый мячик, чай!
Аня замолчала, обдумывая ситуацию. Хотя не верила ему ни на грош, честно признала, всё могло бы быть и так, как он описал сейчас. Посидели бы, поболтали, и разошлись.
– Ну, хорошо. Допустим, что именно этого ты и хотел. – Ее голос являл крайнюю степень недоверия. – А сейчас ты чего желаешь за мое спасение от лап отечественного правосудия?
Антон расслабленным голоском вяло пояснил:
– Мне домработница нужна. Полы мыть, еду готовить, по магазинам бегать. Сама понимаешь, я сейчас полный инвалид. Поживешь у меня пару-тройку месячишков, пока нога в норму не придет, и квиты. Здесь-то в любой момент санитарку позвать можно. – Он указал подбородком на кнопку вызова, прибитую рядом с кроватью. – А дома как?
Аня закрыла глаза и начала размеренно считать до десяти, не замечая, что он наблюдает за ней сквозь ресницы.
– И как тебя понимать?
Он строго уточнил, не давая ей поблажек:
– Да очень просто, как выполнение гражданского долга. Что-то типа «неотвратимость наказания предотвращает преступление», но наоборот, естественно. Кормить и одевать я тебя буду, не беспокойся. Так сказать, будешь жить на казенном коште.
Аня сразу вспомнила лейтенанта, угрожавшего ей казенным коштом, и вздрогнула. Неужели в ее жизни вновь началась черная полоса? Стараясь рассеять неприятное предчувствие, категорически отказалась:
– Мне это совершенно ни к чему. К тому же жить в одной квартире с мужчиной значит поставить себя в двусмысленное положение. Найми сиделку. Думаю, тебе это по карману.
Он жутко возмутился.
– Не считай чужие деньги, их у меня, кстати, не так уж и много. Если не хочешь добром, вот тебе ультиматум: не едешь ко мне, едешь в КПЗ. Я сообщаю этому крутому лейтенанту, что ошибся, будучи одурманен анальгетиками, но теперь вспомнил, как всё было на самом деле. Как ты понимаешь, в результате он радостно загребает тебя в тюрьму. Ему показатели по своему участку надо красивыми делать. Так что выбирай!
Аня охнула. Вот ведь скотина! Что ж, придется выбирать из двух зол меньшее и отправляться к Антону. Хотя пожить у него пару месяцев и не проблема, тем более что он вряд ли будет на что-либо годен с металлическими украшениями на ноге, но как быть с мамой? Если рассказать правду, она набьет Антону морду, невзирая на сломанную ногу и папу-генерала. Придется придерживаться дурацкой версии о пламенной любви.
Парень просек ее намерение о капитуляции и мирно предложил:
– Если хочешь, приведи сюда родителей, поведаем и им сказочку о безумной страсти.
– У меня только мама. Отец с нами не живет.
Антон кивнул.
– Аналогично. У меня только папа. Мама с нами не живет.
Аня поразилась:
– Почему?
Он помялся, но, решив, что странно, когда невеста не знает подробностей личной жизни жениха, неохотно пояснил:
– Папаша достал. С ним жить совершенно невозможно. Что и доказали две последующие жены, вернее, два последующих развода. Сейчас он сделал правильные выводы, и жениться больше не собирается. Встречается, правда, кое с кем, но не серьезно. Мать и К0 от него сбежали, потому что он – истовый борец за порядок.
Аня недоуменно уставилась на него, не в силах уразуметь его слова, и он пояснил, криво ухмыляясь:
– Ну, у папаши все должно лежать строго на своем месте. Чай должен быть подан непременно в одно время, в одном месте, в одной посуде и одной температуры. Жена должна дома надевать приличное платье, никаких халатов и тюрбанов на голове после ванны. Перебивать мужа – ни-ни! Это неуважение! В выходные поспать подольше не моги – это нарушение режима, и т. д. и т. п. В общем, он своих бедных жен так замуштровал, что они сбежали, не чуя ног. А после развода признавались, что только теперь поняли прелесть нормальной жизни без мужа-генерала. А папаша до сих пор не уразумел, чем это они были недовольны, ведь он хорошо к ним относился.
Аня скептически поджала нижнюю губу. Вот ведь как обманчива внешность! По виду генерал самый настоящий романтический герой, из тех, что пишут возлюбленным сонеты и дарят им розы.
– Педант?
– Точно! Я все детство и юность завидовал этим счастливым женам, которые смогли от него своевременно удрать. А куда податься бедному сынуле? Матери он меня не отдал, боялся, что избалует. Приходилось жить с ним и терпеть. Когда в университет поступил, я сразу в общагу ушел, и обалдел от свободы.
Аня понятливо взглянула на него, помня о небезвинных шалостях, которые позволяли себе живущие в общаге однокурсницы. Но он сразу опроверг ее нехорошие мысли.
– Не думай чего плохого, просто даже поесть, когда хочется, а не положено по расписанию, для меня было актом протеста. Ничего аморального, травки, выпивки, безостановочного гудежа до рассвета не было. Я даже не курил и не курю. Все скромно и скучно.
Она недоверчиво переспросила:
– Что, прямо-таки совсем?
Он стыдливо уточнил:
– Ну, девочки были, конечно. А куда денешься, если они рядом, всего лишь на другом этаже, и сами зовут, потому что без здорового секса уснуть не в состоянии? Приходилось идти навстречу пожеланиям страждущих, знаешь ли.
Она посочувствовала:
– Ага, эксплуатировали тебя, бедняжку!
Он высоко вздернул брови и промолчал, проигнорировав открытую провокацию.
Аня тихо вздохнула, не видя другого выхода, и обречено согласилась:
– Ладно, поеду! Но только до твоего выздоровления. И, запомни, – она погрозила ему пальчиком, – никакого секса!
Он разочарованно протянул:
– Это еще почему? Зачем так обеднять свою жизнь?
Она бросила на него уничижительный взгляд.
– Мне этого не надо. Не привлекаешь ты меня чего-то. Но зачем тебе печалиться? Уверена, что этого добра у тебя и без меня хватает.
Он лениво потянулся и уточнил, развязно проведя взглядом по ее груди:
– Трудно сказать, чего хватает, а чего нет. К тому же новенькое никогда не помешает.
Не соизволив ответить на явную пошлость, Аня взглянула на часы, стоявшие на тумбочке, и поразилась – восемь часов! Как быстро пролетело время! Поднявшись, попрощалась и ушла, услышав на прощанье строгий наказ быть завтра здесь в это же время.
Приехав домой в девятом часу, зашла в пустую квартиру. У матери сегодня было очередное массовое мероприятие – она проводила вечер для ветеранов их микрорайона. Раньше десяти она никак не придет. Любят старушки попеть и молодость вспомнить. А главное – похаять нынешнюю жизнь. Как будто раньше лучше было! Аня прекрасно помнила очереди за всем, чем только можно – за молоком, колбасой, сахаром, даже мылом и стиральным порошком. Нет уж, ей такой жизни не надо! Хотя существовать вдвоем на куцую зарплату библиотекаря тоже ох как не сладко. Но скоро она закончит универ, устроится на работу, и жить станет гораздо легче.
Ознакомительная версия.
