— Как только Владимир Петрович успешно завершил операцию по освобождению моего рта, — продолжил мысль Федор, — я, естественно, заговорил. И первым моим желанием было освободить руки и получить возможность свободно передвигаться. Для этого я попросил Владимира Петровича через мою рацию, которая лежала в каптерке, связаться с Сашей и, предупредив его о работающих камерах и включенных мониторах, попросить прийти к нам с ключами от наручников. Он молодец, сделал все по высшему классу. И, придя к нам, естественно, дополнил картину того, что у вас происходило, а кроме того, мы получили возможность вас там слышать. Жень, честно скажу, когда я услышал, какую горячку ты порешь, я подумал, что ты перегрелась!
Женя засмеялась:
— Ты был не далек от истины! Мне самой периодически начинало казаться, что я отключаюсь! Только Лилька и ты приводили меня в чувство! Федь, а наручники вы что, сразу сняли?
— Нет, решили не рисковать. Смысла не было — все равно мне пришлось бы лежать, но без наручников он бы меня сразу просчитал.
— А чего вы ждали? — вмешалась Наталья Михайловна. — У вас был какой-то план?
— Да, Наташенька! — ответил жене Владимир Петрович. — Мы исходили из того, что, во-первых, надо нейтрализовать Власова и Красовского так, чтобы не спугнуть их при этом, а во-вторых, иметь возможность отсюда уйти. Как это сделать? Мы решили, что лучше всего обесточить дом. Власов наверняка выйдет из кабинета, чтобы узнать, в чем дело. А Федя получит возможность встать. Но оставался Красовский, который в случае малейшей опасности мог набрать нужный номер, и сюда приехала бы куча головорезов с оружием. Вряд ли мы успели бы далеко уйти.
— И что же вы решили? — удивилась Наталья Михайловна. — Лично я исходя из того, что ты мне сказал, не вижу не только вашего плана, но и вообще какого-то выхода!
— Нас всех приободрил Федя. — Владимир Петрович посмотрел на него с какой-то затаенной гордостью. — Расскажи, Федя, что ты почувствовал тогда!
— Что за тайны? — Пришла Женина очередь удивляться. — Ну-ка, выкладывай, к кому это там чувства у тебя проснулись?
— К тебе! — засмеялся Федор. — Мистика какая-то! Кто бы сказал, не поверил, что я на такое способен!
— Да на что способен-то? — Женя сгорала от нетерпения. — Федь, не тяни за душу!
— Понимаешь, вдруг я почувствовал, что надо ждать! Так ясно! Ну ни каких сомнений! Чего ждать — не знаю! Знаю точно одно: ждать и слушать тебя, ну, то, что ты там говоришь, Сашок мне комментировал! Конечно, к этому времени мы уже распределили все роли: Владимир Петрович шел по моей команде в аккумуляторную и делал там замыкание, а Сашок — на улицу, вешать «соплю» на их столб, чтоб тоже, значит, замкнуть. После этого он возвращается ко мне и открывает наручники. Был риск, что в темноте мы с Власовым разойдемся, и точно, разошлись. — Федор угрюмо усмехнулся.
— Федь, а как ты понял, что уже хватит ждать? — Женя смотрела на него сочувственно и пыталась отвлечь.
— А как женщина там у вас какая-то заговорила, так я сразу ребятам команду дал, чтоб приготовились, а то, думаю, не поймешь, откуда там кто появляться начал! А потом, когда Красовский заорал, да так, что у нас рация фонить начала, я понял: пора!
Все дружно рассмеялись. Смерть Красовского никого не печалила. Лиля тоже порозовела и улыбалась вместе со всеми. Женя, мельком взглянув на нее, поняла, что приключения кончились только для них, а для Лили все только начнется: она лишилась всего сразу — дома, мужа, семьи и, похоже, здоровья. Именно последний пункт Женю волновал сейчас больше всего, потому что правду знала только она одна, Женя.
— Ну а остальное вы уже знаете: не успели мы погасить свет, как появилось новое солнышко — Наталья Михайловна собственной персоной — и всех нас ослепила! — Федор смотрел на нее с нежностью. — Все-таки, как вам это удалось?
— Это не ко мне вопрос, Феденька!
— А к кому? — удивился Федор.
— К Богу! — Наталья Михайловна перекрестилась. — Я ведь, как Женя позвонила в последний раз, так и молиться начала, как ей обещала. Долго молилась, устала. А сердце-то прямо на части рвется! Вот чувствую, что помощь вам нужна, и все! Вот ну зовет меня сердце к вам, вижу Лилю с закрытыми глазами, и все! И не пойму, живая девочка моя или нет! И сама не помню, как встала и пошла! И не удивилась даже, да и не поняла, что пошла — как будто полетела, ног не чуя! Это только когда вас увидела застолбеневших, то поняла, что и впрямь чудо чудное произошло! Вот и все! — И она стала вытирать слезы. — Слава Богу! И впрямь, на все-то Божья воля! Сколько докторов мы объездили, а все без толку! И до сих пор не верится, что коляска мне больше не нужна!
Все помолчали, подождав, когда успокоится Наталья Михайловна. Водитель Саша, извинившись, уехал. За столом остались Женя, Федор, Владимир Петрович и Наталья Михайловна. Лиля лежала на диване.
— Ну, Женечка, — тихо начала Наталья Михайловна, — теперь твоя очередь рассказывать. Говори все как есть, без утайки! Мы теперь вроде вторых родителей для Лили стали: она, почитай, второе рождение обрела, от изверга этого избавившись!
— Да, Женька, признавайся, что ты такое Красовскому сказала? — поддержал Наталью Михайловну Федор.
— Для меня, — начала свой рассказ Женя, — история начала принимать неожиданный поворот, когда я была уличена Красовским во лжи. Конечно, собираясь к нему в особняк, я готова была к всякого рода неожиданностям. Ведь никакого плана, кроме того, который бы позволил нам с Федором проникнуть в дом, у меня не было. Единственно, что я знала тогда точно, что не могу сидеть дома и ничего не предпринимать. Меня тянуло к Лиле как магнитом, и с этим я не собиралась бороться. Я точно знала: ей плохо, и она нуждается в моей помощи. И первое, что мне требовалось во что бы то ни стало, — это увидеться с ней! Дальше я собиралась действовать по обстоятельствам.
Я увидела ее и не поняла, жива она или нет! Когда я все же поняла, что ей очень плохо, что она осознала всю серьезность своего положения и не имеет никакой надежды, во мне проснулась решимость! Мне было очень важно удостовериться, что Лиля больше не считает своего мужа кумиром. К моменту моего появления в кабинете Лиля и Красовский были уже чужими. Что там у них произошло — не знаю. Думаю, что он театрально обнаружил несуществующую пропажу бриллиантов и пережал, переиграл с попыткой их обнаружения. Он посадил Лилю и Власова вместе в своем кабинете и, вызывая прислугу по одному, устраивал допрос с пристрастием. К моменту моего появления он совершенно измучил жену и безнадежно лишился ее уважения. Всякому терпению когда-нибудь приходит конец, даже такому, как у Лили.