— Что за чёрт? — шепчу я. Слэйн хочет моей смерти? Не понимаю.
Когда раздаётся звонок в дверь, я несусь к ней и, открывая, вырываю из рук курьера цветок и записку. Но сейчас это не цветок, а пучок чёртового базилика.
«Ненависть. Презрение. Купи и подари базилик тому, кого ты ненавидишь всей душой, если она есть. Но многие не подозревают, что базилик — это яд. Его не просто так добавляют в пищу, раньше его выращивали на отравленной почве, чтобы убить врага незаметно».
Теперь меня пугают его цветы. Это чертовски жутко.
Я удивлённо смотрю на засушенный и старый букет в руках курьера.
— Серьёзно? — цокаю я.
— Простите, мисс, но это моя работа, — тяжело вздыхает парень.
Забираю чёртов засушенный букет, и он ломается в моих руках. Он осыпается, и пока я доношу его до стола, то от него уже практически ничего не остаётся, кроме мусора на полу.
«Хочешь сказать человеку, что он тебе не нужен? Подари ему букет из мёртвых цветов, похороненных и таких же сухих, каким выглядит труп через месяц. Это отвращение. Это отказ. Это доказательство презрения. Я такой же, как этот букет. Сухой. Неживой. Безэмоциональный. Бессердечный. Без будущего. С прошлым, которое меня убило. Ты растоптала меня под своими ногами. Прошлась по мне. Раздавила. Выбросила. Что ещё можно сделать с сухим букетом, не правда ли?».
Горечь наполняет мою грудь, и я уже осторожнее обращаюсь с букетом. Люди никогда не задумываются, что делают с другими. Они не видят, что некоторые похожи на этот букет. Они и, правда, ломают его, а потом выбрасывают и отказываются, ведь толка от таких цветов уже нет, как и от людей. Но сердце бьётся… оно бьётся, значит, живое. И ему нужно только помочь снова ощутить жизнь.
Снова раздаётся звонок в дверь. Открываю её, и мне протягивают одну красную герберу.
— Сколько их там ещё? — интересуюсь я.
— Не знаю. Заказ поступает ровно через полчаса и с запиской.
— Спасибо, — натягиваю улыбку и скрываюсь в доме.
Открываю карточку.
«Быть нормальным для меня уже ненормально. Быть живым для меня смерть, а смерть для меня жизнь. Ты для меня смерть. Я для тебя тоже смерть.
Хочешь узнать, что бывает после смерти, Энрика?».
— Да, — шепчу я.
Стучу ногтями по столу, ожидая, когда придёт курьер. Но проходит час, потом ещё один, затем третий близится к концу, а его всё нет. Может быть, Слэйн хочет получить сообщение с моим ответом? Но я не помню его номер телефона, у меня его нет. Так что я в тупике. Искать его — бессмысленное занятие.
Я радостно бегу к двери, когда уже в семь вечера появляется курьер. Он протягивает мне ромашку и записку. Я хочу закрыть дверь, но он не позволяет мне этого.
— Прочитайте записку, мисс, — говорит он.
Открываю карточку.
«Погадай на ромашке, Энрика. Да или нет? Что подскажут тебе цветы?».
Это ответ на его предыдущий вопрос.
— Правда? Я должна вырывать лепестки? — с сомнением спрашиваю. — При тебе?
— Да.
Тяжело вздохнув, начинаю вырывать каждый лепесток из ромашки и гадать на ней. Да или нет? Да или нет? Да или нет?
— Да, — улыбаясь, шепчу я.
— Тогда это последнее, — парень протягивает мне ещё одну записку.
Я быстро вскрываю её. Там написан адрес и время.
— А если было бы нет? — интересуюсь я.
— Мне сказано передать вам пурпурный гиацинт.
— Что он означает?
— Прощание.
Цветы на моей стороне, хотя это не совсем счастливый итог, но у меня назначена встреча со Слэйном. И что-то мне подсказывает, что я получу ответы на многие свои вопросы.
Мой мобильный звонит, и я вижу номер Мэйсона. Чёрт, совсем забыла о нём.
— Привет. Ты как? — быстро произношу я.
— Привет, живой. Ты как, Энрика? Это было… жутко. Больше никогда не пойду в похоронное бюро. Выбираю кремацию.
Улыбаюсь от его весёлого настроя.
— Со мной всё хорошо. Мне очень жаль, что ты пострадал. И я…
— Не говори этого. Не стоит прекращать общение из-за идиотов. Я жив. Ты жива. Всё остальное ерунда.
Господи, Мэйсон потрясающий человек. Он именно тот, кого любая женщина хочет видеть рядом с собой. У него нет только чёрного и белого, он видит все краски. Но факт того, что он в опасности, заставляет меня совершать плохое.
— Прости, это не ерунда. Твоя голова пострадала из-за меня. Тебя могли убить, понимаешь? Убить, потому что эти люди ни перед чем не остановятся.
— Я уже догадался, что у тебя серьёзные проблемы с кем-то. Я мог бы помочь. Моя семья…
— Нет, Мэйсон. Это очень мило с твоей стороны предлагать мне подобное, но я сама разберусь.
— Энрика, нет ничего милого в том, что на нас вчера напали. Я не милый, а хочу позаботиться о тебе.
Жмурюсь так сильно, что глаза начинают болеть. Мне очень жаль.
— Я знаю, но это лишнее. Мой парень обо всём позаботится. Он подоспел вовремя.
— Надеюсь, у него нет шрамов на лице, потому что этот мужчина явно не располагает к общению.
— Что? Каван был у тебя?
— Каван? Наверное, так его зовут. Он не представился, но вызвал скорую и полицию. Меня допрашивали сегодня. Он. Не полицейский, а именно он. Он задавал странные вопросы про то, кем ты мне являешься, что я знаю о тебе, и предложил денег, чтобы я отошёл в сторону.
— Придурок, — фыркаю я. — Это псих-помощник. Не обращай на него внимания. Он же не причинил тебе вред?
— Нет, но хотел. В его глазах было что-то такое, что заставило меня вызвать медсестру. Я видел в них желание убить меня.
— Теперь ты понимаешь, что это опасно. Я опасна для тебя. Мэйсон, послушай…
— Энрика, давай без всей этой чуши. Я твой друг. Я…
— Нет. Ты мне не друг. Ты мне никто. И если твоя жизнь для тебя чушь, то это ужасно, Мэйсон. Нет. Я прошу тебя больше не звонить, не писать, не приезжать ко мне, пока я сама этого не сделаю. Просто послушай меня и не нарушай правила. Когда я разберусь в этой проблеме, то обещаю, что мы придумаем что-нибудь куда лучше, чем выбор гробов. Пожалуйста, Мэйсон, не влезай в это дерьмо. Хорошо? — сдавленно произношу я.
Он тяжело вздыхает в трубку.
— Хорошо. Я не хочу подставлять тебя, поэтому не буду мешать тебе. Но, Энрика, я не знаю, в какое дерьмо ты вляпалась, но эти люди опасны не менее, чем те, кто напал на тебя. Твой парень, вообще, не должен был допустить подобного. Он хотя бы знает, что тебе требуется защита? Не просто кулаки и разговоры, а настоящая вооружённая защита?
— Да, он в курсе. Он сможет защитить меня. Он… часть этого дерьма.
— Это ведь не мафия, да? Не эти идиотские группировки?
— Нет. Это куда хуже.
— Если тебе будет что-то нужно, то я всегда на связи. Меня выписали, и я дома. Ты всегда можешь позвонить мне, и я заберу тебя к себе. Обещаешь, что не будешь искать неприятности себе на задницу?
— Конечно, — с улыбкой вру я. Неприятности даже искать не нужно. Я и есть эта неприятность.
— Ладно. Тогда до связи. Позвони мне хотя бы для того, чтобы я не переживал за тебя. Идёт?
— Да. Будь счастлив, Мэйсон. Прощай.
— До встречи, Энрика.
Отключаю звонок и горько вздыхаю. Он, правда, мог быть хорошим другом для меня. Но, увы, со мной опасно. Дейзи уже пострадала. Меня чуть не похоронили заживо. Слэйн стал убийцей. Не знаю, что ещё подкинет мне эта жизнь, но я и так по горло в дерьме.
Я помню слова Мэйсона, и они мне помогли во многом. Он сказал, что я должна идти дальше. Открывать запертые двери, чтобы освободиться от оков прошлого. А двери ведут в тайны семьи Нолан. Именно их двери мне и придётся открыть, точнее, двери воспоминаний Слэйна. Мне страшно узнать, сколько боли он пережил, и кто он такой на самом деле. Человек, так легко убивающий других. Ножом. Человек готовый, как животное, разорвать любого, если тот угрожает мне. Человек, которому перечеркнули будущее. Но я хочу помочь ему. Хочу. Если я помогу ему, то помогу и себе, а там кто знает, что будет.
Такси останавливается по адресу, указанному Слэйном в карточке. Выхожу из машины и удивлённо смотрю на церковь перед собой. Тихий район. Ночь. Никого нет рядом.
