Я поднимаю руку и смотрю на часы.
— Мне пора. Через полчаса будут зачитывать твое завещание. Надеюсь, про Ваню это были шутки. Ты не мог просто лишить меня всего и отдать все какому-то китайцу.
Я ещё раз смотрю на ещё новые искусственные цветы в венках, заснеженные холмики и возвышающиеся над ними кресты и понимаю, что каждый тут скорее всего, что-то не успел доделать в жизни.
Возвращаюсь в машину, а мысли не отпускают. Интересно было бы с ним пообщаться теперь. Раскаивался бы он или понял, что сам спровоцировал это все? Или так и считал бы виноватой меня?
Хоть он и вел себя отвратительно в последний год, но мысль о том, что его не стало из-за меня то и дело поднималась из подсознания, чтобы я очередной раз сказала ему "спасибо".
Все, что он сделал плохого и говорил мне, перекрывалось одним только его поступком — он спас мою крошку и сохранил ей маму. Даже думать не хочу, как я жила бы без нее.
* * *
Две недели прошло после похорон и все заинтересованные наконец смогли встретиться у нотариуса. Я обнимаю маму и замечаю Вана с девушкой-китаянкой. За этот год он повзрослел. Изменился. Когда-то мне казалось, что он тот, с кем будет все идеально. Но сейчас понимаю, что было бы пресно. Ни в чем он бы не стал лучше моего мужа. А скорее всего, это просто был не мой человек.
Раз он тут, значит, все-таки он тоже фигурирует в наследстве. А значит, папа, скорее всего, не врал, хоть я до последнего и думала, что это только угрозы.
Почему мое должно переходить ему? И пусть я ни в чем не нуждаюсь, как говорит Миша, но это все принадлежит нашей семье, а не постороннему человеку.
— Добрый день. Мы зачитываем завещание Орлова Олега.
Я сжимаю крепко ручки сумочки, чтобы не показывать волнение и медленно выдыхаю, когда нотариус надрывает конверт и достает записку.
— Конверты вскрывать в порядке очередности. — И следом разрывает конверт номер один. — С депозитного валютного счета номер *** средства разделить поровну между моими внуками, — я облегченно выдыхаю. Хоть про внучку подумал… — и выдавать тогда, когда они вступят в брак и проживут в нем минимум год.
Папа, блин. Что за детский сад?! А мне что, надо будет развестись, чтобы получить крышку от унитаза?
— Следующий конверт. Своей жене, Вере Орловой, я оставляю дом и сбережения на валютном вкладе. Третий конверт. “Самое сложное мое решение. Дочь свою я любил, всегда защищал и оберегал. Где-то сильно, где-то слабо, но она все равно не послушала меня”. — Не понимаю, зачем это все выносить на всеобщее оглашение. Я как перед казнью. — “Валерия все равно сделала по-своему. Вышла замуж за того, кто предал ее семью. Поэтому руководство своим холдингом я передаю своему деловому партнеру Ван Цзунь Хай. Человеку который меня не подвёл и был как сын”.
Я поджимаю губы, сдерживая весь свой гнев, чтобы не разгромить тут все. Хорошо, что на кладбище уже съездила, а то бы от его могилы и следа не осталось.
Даже сейчас отец успел напаскудить. Я поднимаю подбородок и встаю, чтобы самой перечитать последний документ. Мне не нужны его деньги. И без них справлюсь. Но отдавать все вот так неизвестно кому… Спасибо, папочка. Теперь мне действительно не понять тебя никогда. Наследства не оставляешь. Добиваешь своими угрозами. А потом благородно спасаешь и умираешь. Что ты хотел этим сказать?! Сам-то понял?
Перечитав то, что и так уже слышала, разворачиваюсь и выхожу из кабинета.
— Лера, — останавливает мама, — послушай, я продам этот дом и мы поделим все пополам. Мне одной хватит и квартиры. Я хочу, чтобы тебе тоже что-то досталось.
— Не надо мам, дело не в деньгах. Дело в его отношении. Пускай ему там будет спокойно, что он не оставил своей дочери ничего. Ты вообще слышала, какие условия он внукам поставил?
— Лера, — обращается по-английски Ван и зовет к себе. — Поговорим?
— Я отойду, мам, подожди меня.
— Конечно.
— Поздравляю. Ты теперь российский миллионер. — Складываю руки на груди и чувствую, как она начинает болеть. Пора уже дочку кормить, а не решать глобальные проблемы.
— Привет, — здоровается он, напоминая, что я забыла поздороваться. — Я ему еще при жизни говорил, чтобы он не делал этого. Ты его дочь и ты должна получить хоть что-то.
— Ты слишком благородный. А вот он… Мне не нужны его деньги. Но он мог оставить мне хоть что-то. Хоть ручку. А внукам поставил такие условия, что мне назло захочется кому-то устроить фиктивный брак.
— Валейлия, мне чужого не надо. Он мне, конечно, оставил все это, но я не хочу жить в России, не хочу чтобы всю жизнь кто-то меня проклинал. Я заберу себе филиал в Китае. От этого не откажусь, тем более, что там мои деньги вложены. У тебя семья, ребенок, мать, в конце концов. Я не такой плохой, как ты думаешь. И я хотел извиниться за тот случай. За два тех случая. В больнице и в Китае. Мне правда жаль, я пошел у него на поводу и думал, что так правильно. Считай, что это мои извинения и объявление мира.
— И что, ты откажешься от таких денег?
— Я умею тормозить, в отличие от твоего отца. Знаю, что мне и этого хватит.
Смотрю ему в глаза, пытаясь найти подвох. Но он расслаблен и не бегает взглядом, не придумывает ничего. Благородства в нем больше, чем я думала. Он на самом деле не плохой и отец, скорее всего, не ошибся выбирая мне его в женихи, просто Ваня не мой человек.
— Спасибо, Вань, я тоже не откажусь. Хочу доказать ему, что мы справились бы. — Я наконец расслабляюсь. — Твоя невеста? — киваю на девушку на стуле, что ждет его и посматривает в нашу сторону.
— Да, захотела посмотреть Россию. А твой муж где и как ребенок?
— Муж на работе, а ребенок еще в больнице. Благодаря отцу дочь родилась недоношенная и сейчас набирает вес, еще должна находиться под присмотром врачей.
— Это же не моя дочь?
— Нет. — Опускаю глаза, потому что мне стыдно. — Прости меня. Надеюсь, ты тоже испытаешь такое в жизни, когда влюбляешься так сильно, что уже ничто не может остановить вас, чтобы не тянуться друг к другу.
— Хотел бы я взглянуть на того, кого ты выбрала.
— Ты его видел и вы даже знакомы. — Он смотрит на меня прищурившись, пытаясь вспомнить что-то, вернее, кого из русских он знает. — Это свидетель со свадьбы моей подруги.
— Хах, я видел, как он на тебя смотрел все время. Ладно, не хочу копаться в прошлом. Я скажу, чтобы подготовили документы. Скинь номер своего юриста, чтобы они обсудили все и составили договор, потом подпишем его.
— Хорошо.
* * *
Я прощаюсь с мамой и сажусь в автомобиль. Не трогаясь, набираю Мишу. Он не будет в восторге. И мне придется приложить все усилия, чтобы переубедить его в этом.
— Как прошло?
— Своим внукам и жене он оставил кое-что. Мне ничего.
— А кому он все оставил? Шаолиню, что ли?
— Да.
— Я же тебе говорил, что мы справимся без его денег, они нам не нужны. Тем более зная, как они заработаны.
— Миш, это дело принципа. Насколько надо было меня ненавидеть, чтобы не оставить ни рубля.
— Мне кажется он это сделал, чтобы ничего не досталось мне, так как ты моя жена.
— Миш, это не все.
— Что еще? Мы ему должны остались?
— Я говорила с Ваней. Он сказал, что заберет себе только филиал в Китае, полностью, мы отказываемся от акций и любой доли в нем. А он отдает мне весь бизнес в России.
— А чего так? Страшно? Надеюсь, ты сказала ему, что пусть сам решает эти проблемы?
— Нет, я согласилась.
— Зачем?
— Затем, что я его дочь и мы с тобой должны доказать отцу, что справимся.
— Я не хочу никому и ничего доказывать. Тем более твоему отцу.
— Миш, управлять компанией моего отца сможет только человек, который смог разорить его и знает узкие места в ней. Так что готовься, Михаил Егорович, Я скоро назначу тебя генеральным директором холдинга “Орлов”. Правда, все будут говорить, что ты добился так быстро через постель с дочерью миллионера.
