Но Глиндон сжимает мою руку в своей и переплетает наши пальцы. Ее голос чист, когда она говорит.
— Он не угрожал мне. Я хочу быть с ним, и у меня был шанс уйти от него, когда вмешался мой брат, но я решила этого не делать.
Моя грудь сжимается, и я не знаю, что это за чувство. Все, что я знаю, это то, что я хочу поцеловать ее до смерти.
— Ты уверена, что это самый мудрый выбор? — Отец продолжает, как будто он допрашивает оппозицию в суде.
— Ашер, хватит. — Мама использует свой строгий голос. — Это такая редкость, когда Килл дома, и мы не собираемся превращать это в спор. — Она бросает взгляд на Глиндон. — Вы, ребята, наверное, устали и проголодались. Может, отдохнете, пока я приготовлю обед?
— Нет, пожалуйста, позвольте мне помочь. — Глиндон бросает на меня ободряющий взгляд, затем ее пальцы отпускают мои, и она уходит с мамой.
— Мы поговорим позже, — говорит мне папа под дых, прежде чем они с Гаретом следуют за ними.
Я предсказывал это, но теперь я уверен. Я чертовски ненавижу этот дом.
Глава 32
Глиндон
Сказать, что во время обеда и ужина здесь царит напряженная атмосфера, было бы преуменьшением.
Мне всегда было интересно, какие родители были бы у такого человека, как Киллиан. Я думал, что, возможно, кто-то из них будет похож на него, потому что я где-то читала, что психопатия генетическая и, следовательно, может передаваться по наследству.
Но я бы вообще не назвала его родителей психопатами. На самом деле, Рейна — так она настояла, чтобы я ее называла — была просто замечательной. Она напоминает мне тетю Сильвер — маму Аву. У нее просто элегантная экстравертная энергия и природный талант заставлять всех вокруг чувствовать себя непринужденно.
В ее глазах видна забота и абсолютное обожание, с которым она относится к своему мужу и детям.
Мистер Карсон немного сдержан, но не в холодном смысле. Я думаю, он больше похож на Гарета — должно пройти много взаимодействий, прежде чем он достаточно потеплеет к вам, чтобы позволить вам приблизиться.
Во время ужина Рейна спрашивает о школе и впечатляется, когда я говорю ей, что изучаю искусство. Затем она рассказывает, что однажды выставила на аукцион одну из маминых картин для благотворительности.
Конечно, она так и сделала.
Киллиан быстро вмешивается, как будто знает, что мне становится неловко, и показывает ей мой Instagram с некоторыми из картин, которые я выложила.
Мне хочется спрятаться под столом.
— Это... другое. — Она проводит пальцем по ободку своего бокала с вином, просматривая каждый пост. — В уникальном смысле. У тебя и твоей матери даже разные стили. Это освежает.
Я проглатываю кусок фрикадельки.
— Правда?
— Да, любой, кто хоть немного разбирается в искусстве, может это увидеть. Хотя, я не более чем любитель, который покупает красивые вещи. — Она смеется.
— Нет, ты права. — Я выпускаю вздох. — Мама сказала это, когда мне было около девять, но я не послушала.
И я продолжала держать тайную обиду на нее, потому что думала, что она не передала мне правильные гены.
— Ты отличаешься от своих братьев, Глин. Брэн — день, Лэн — ночь. Ты более особенная, потому что в тебе смешалось и то, и другое.
Это были ее слова, и я упрямо отбросила их на задний план.
Мне нужно поговорить с мамой позже. Это уже давно назрело.
— Я рада, что ты наконец-то можешь слушать, — говорит она. — Не то что эти двое. Они никогда меня не слушают. Мне надо было родить девочек.
— Ты никогда не позволишь нам смириться с тем, что ни одна из нас не является девочкой, да? — спрашивает Гарет.
— Ну, нет. У Раи самые идеальные девочки-близнецы, а у меня нет.
— Ты права, мама. Килл должен был быть девочкой.
— Почему не ты, старший брат?
— Потому что ты выглядел милым, как дерьмо, в этом крошечном платьице в младенчестве.
— Мама! — Киллиан хлопнул тарелкой по столу. — Мы договорились, что никогда не будем говорить об этом.
— О чем говорить? — спрашиваю я, чертовски любопытно.
— Ну, видишь ли... — начинает Гарет.
— Не смей, — предупреждает Киллиан.
— Оставь это, Газ. — Говорит мистер Карсон.
— О, она может узнать. В конце концов, она единственная, кого Килл привел домой. Итак, Глин, ни для кого не секрет, что я всем сердцем хотела девочку, поэтому, когда я узнала, что беременна, я накупила всякой крошечной девчачьей одежды и милых платьиц для новорожденного. Я не пошла узнавать пол, потому что была уверена, что в этот раз будет девочка. Излишне говорить, что родился Киллиан. Для похода в клинику у меня была только одежда для девочки, поэтому мне пришлось одеть его в нее. Клянусь, это было только один раз, и я должна была запомнить этот момент и похоронить вместе с ним свою мечту «матери девочек». Но Гарет нашел фотографию позже и просто не захотел об этом молчать. Серьезно, оставь своего младшего брата в покое.
— Младшего? Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь. — В словах Гарета сквозит редкое веселье. — Ты бы видела фотографию, прежде чем он ее сжег, Глин. Килл выглядел как прекрасная принцесса.
Я не могу сдержать подавленный смех, который сотрясает мое плечо при мысли о Киллиане в платье.
Он, однако, кажется, крайне недоволен этим разговором, так как смотрит на брата и мать, постукивая пальцем по столу.
— Ты чувствуешь себя состоявшимся или что-то в этом роде? — спрашивает он брата.
Гарет поднимает бровь.
— Очень.
Ужин продолжает быть легкомысленным, веселым, но немного напряженным всякий раз, когда когда Киллиан и его отец обмениваются какими-либо словами.
Но мне нравится, как он общается со своей семьей. Со стороны кажется, что он ничем не отличается от обычного человека, и я думаю, что это самое страшное в Киллиане. Может быть, это и самое печальное. Потому что все его действия и слова — это заученное поведение, которое он совершенствовал, чтобы его мать была счастлива.
Буду ли я такой же, как она, в будущем? Совершенно не обращая внимания на знаки и на то, что ни одно из действий или слов Киллиана не исходит изнутри него?
Буду ли я счастлива просто от того, что он рядом?
После ужина мы смотрим фильм, и Рейна постоянно приносит нам всевозможные закуски.
В конце концов она засыпает на половине фильма, и мистер Карсон несет ее на руках, не говоря ни слова остальным.
Как только они исчезают на лестнице, Киллиан берет меня за руку.
— Пойдем-пойдем.
— Но фильм еще не закончился.
— К черту фильм. Ты сможешь посмотреть его позже.
— Киллиан, — шепчу я. — Мы в доме твоих родителей.
— И что? Они постоянно занимаются сексом. Они, вероятно, занимаются им сейчас, пока мы разговариваем.
Гарет бросает подушку в голову Киллиана.
— Спасибо за картину, ублюдок.
Киллиан бросает ее обратно. Сильнее.
— Как, по-твоему, ты родился,солнышко? С помощью радуги? — Он берет меня за руку. — Мы уходим. Сейчас же.
Я бросаю на Гарета извиняющийся взгляд и позволяю Киллиану увести меня вверх по лестнице.
— Знаешь, мы могли бы немного задержаться и досмотреть фильм, как нормальные люди, прежде чем ты начал думать своим членом, — говорю я, когда мы достигаем того, что я полагаю, его комната.
Она выглядит как копия той, что была в особняке Язычников, но здесь есть зеркало во весь рост, а на противоположной стене полка с несколькими наградами по американскому футболу.
Я не могу побороть желание проверить эту его часть. Странно, как мне нравится узнавать о нем такие вещи.
Однажды он сказал мне, что американский футбол помогает ему контролировать импульсы, но это все.
Как и все в его жизни, его никогда ничего не волнует слишком глубоко.
Даже медицина кажется ему ступенькой, но, по крайней мере, она ему нравится.
Киллиан захлопывает за собой дверь.
— Приятно знать, что твое чувство сарказма может быть улучшено. А насчет нормальных людей — это полная чушь. Если бы ты была нормальной, то не стала бы издеваться над собой, как маленькая грязная шлюха.
