тут с вами? – оказаться снова наедине со своими мыслями совсем нет желания.
– Хочешь – оставайся, – она взяла сына на руки. Едва заметно улыбнулась уголком губ.
А в груди стало горячо-горячо от этого простого и такого нужного сейчас жеста.
– Хочу, – «конечно, хочу!».
Заодно откровенно поговорим, узнаю все интересующие подробности прошедших за последнее время событий, начиная с того дня на яхте, когда постороннее вмешательство привело к тому, что нас разлучили и мы оба страдали долгие восемь месяцев, как выяснилось.
«Верь мне… Свобода не принесла ничего кроме боли…» – прочитал в молчаливом тёплом взгляде Дианы, словно ментальный сигнал поступил, а я догадался, о чём думает.
«Любовь не принесла ничего кроме боли. Помоги мне…» – мысленно ответил ей. Только она может унять душевные терзания.
Глава 15
С одной стороны, было очень интересно узнать, как Диана жила все эти месяцы, кроме очевидного – беременности, а также навязанного фиктивного замужества и вмешательства родственников (наивно полагать, будто это помогло бы, остановило бы меня, а я не нашёл бы способ добраться до жены и привезти её домой). Но, с другой — некоторые моменты сильно напрягали, боялся услышать информацию, которая не понравится и снова вызовет гнев вперемешку с ревностью.
Впрочем, она развеяла мои опасения: в очередной раз повторила, что ни разу не была близка с тем мужчиной, а отношения, связывающие их когда-то, остались в прошлом. Не любит его и настоящим мужем не считала. Вообще не хотела выходить за него, даже ради того, чтобы спрятаться от меня. Наоборот, собиралась развестись, для решения этого вопроса и уехала, не желая больше терпеть надоевшего «недомужа». Хотя в этом нет смысла – брак между ними всё равно незаконный, наша свадьба состоялась раньше и неважно по каким правилам мы поженились.
А почему всё-таки согласилась на замужество? – так сложились обстоятельства, теперь хорошо понимаю Диану. Да и мать с дядей насели на неё, торопили, а она, находясь в угнетённом состоянии, не осознавала до конца на что подписывается, как лучше поступить и, в целом, как дальше жить. И лишь мысли о будущих детях не позволили ей свихнуться. Кстати, скрывать сыновей от меня не планировала.
Верю моей Жемчужине.
Сейчас никто нам мешать не будет, а её родственники отстанут от нас. Диана по телефону говорила со своей матерью, рассказала все новости и просила ту не лезть в нашу жизнь.
Более того, я вовремя забрал жену. Если бы она родила в своей стране, то документально отцовство на наших мальчиков принадлежало бы тому мужчине, они получили бы российское гражданство – и тогда возникли бы дополнительные проблемы. Вывезти их за границу не сразу удалось бы. Потребовалось бы долго и упорно доказывать обратное, ну а пока я разобрался бы во всём – наворотил бы дел...
Выбор у Дианы, конечно, был – остаться со мной и попробовать выстроить отношения по-новому, как сама выразилась. Но она предпочла другой вариант – ничего удивительного, после всего, что с ней произошло… И пусть я думаю иначе, факт – остаётся фактом: для неё это было сексуальным рабством, когда обманом заманили на чужбину, лишая свободы, а надеяться на спасение не приходилось.
«Попытайся взглянуть на ситуацию моими глазами. Честно, если бы была возможность вернуться назад и всё исправить, то обязательно это сделала бы. Каждый ошибается…» – именно так она объяснила свою позицию. Беременность тоже повлияла на её мнение, а решение уехать тогда, как позже для себя определилась, оказалось спонтанным, принято под давлением и в спешке.
Жена не хотела бросать меня! Значит, я небезразличен ей! Нужен!
То предложение, которое Диана когда-то озвучила, чтобы я добивался её расположения и взаимности настоящими мужскими поступками, было искренним, она готова была дать мне шанс. А я не воспользовался этим, не прислушался к моей женщине, заботясь исключительно о собственных интересах…
Разумеется, я спросил, о чём жена говорила в тот момент, пока я лежал без сознания на палубе яхты, и что осталось на записи камеры…
«Уйти, не попрощавшись, не могла… Если бы ты учитывал мои потребности, то отпустил бы… раз любишь… ещё пожелала тебе счастья… и попросила прощения» – а потом поцеловала. Этот трогательный поцелуй до сих пор помню, как будто всё случилось вчера.
И не только ради детей хочет наладить жизнь – теперь уверен в этом.
В довершении всего, Диана поделилась тем, что написала историю обо мне, где изложила все произошедшие события, и назвала её «Хозяин пустыни». Пообещала перевести на арабский язык и дать почитать, чтобы я лучше понял, какие чувства и эмоции она испытывала, попав в плен.
«Книга была способом выплеснуть наружу накопившуюся боль, по принципу – «бумага всё стерпит», то, в чём никогда никому не призналась бы открыто, даже той же маме. Не хочу, чтобы лезли в душу. А ты должен знать, получилась своего рода исповедь» — пояснила она.
Заинтриговала.
***
Выговориться обоим было жизненно необходимо. Вернёмся ещё не раз к этому и, надеюсь, придём к полному взаимопониманию, наконец. Поднимать и обсуждать волнующие темы – единственный выход в сложившейся ситуации. Иначе не справимся с поселившейся внутри болью, терзающей нас двоих, каждого по-своему, и, тем не менее, как оказалось, немало общего нашлось.
На данный момент нам удалось услышать друг друга – не скажу, что легко. Озвучивая свои опасения и сомнения, я не удержался от претензий в адрес жены. Но и по-другому никак не мог – она должна быть в курсе всего творящегося со мной, как и мне – надо знать обо всём произошедшем с ней за последнее время, а нравится или нет – это уже вторичный вопрос.
Главное, с чего-то начать, дальше будет проще, ведь мы одинаково хотим обрести и семейное, и личное счастье – не только ради наших сыновей готовы быть вместе. Признаюсь, это непривычное и новое ощущение – осознавать, что я тоже ей нужен. Причём, на удивление, такой какой есть – с отвратительным характером и замашками собственника. У Дианы есть лишь одно пожелание, чтобы я научился самоконтролю, не срывался по пустякам, учитывал её мнение и интересы, не давил на неё и, тем более, не пытался ломать. В остальном – она открыта для предложений и решений, которые устроят обоих.
«Ты мой муж, я твоя жена, твоя во всех смыслах, хоть и не веришь. Теперь у нас два сына – вот о ком мы должны думать. Давай не будем
